о подушке, глаза слипались, поэтому лишь пробормотала, направляясь в спальню:
— Официант испарился ещё до того, как произошла эта трагедия. — она на ходу расстёгивала пуговки на блузке. — Ты не против, если я лягу с тобой, или ты постелишь мне в моей спальне?
Это была её комната, но когда Марина съехала, мать соорудила для себя кабинет с тяжёлым, сделанном из тёмного дерева письменным столом, чудесной, настольной лампой в стиле «Витраж» и кожаным креслом. От былой обстановки осталась только софа, покрытая клетчатым пледом и огромный стеллаж с книгами. Для чего матери кабинет было непонятно, вероятнее всего ей иногда хотелось почувствовать себя деловой женщиной, только не совсем ясно в какой сфере. Долгое время она проработала в обувном магазине. В советскую пору приторговывала дефицитом и практически всегда жила за счёт своих многочисленных мужей.
— Я постелю тебе в кабинете. — она подушку с одеялом и разложила диван, на ходу продолжая отчитывать дочь. — Мура ты тратишь время на недостойных мужчин. Три года этот урод Смирницкий водил тебя за нос, пока не укатил за границу, и даже адрес не оставил! А этот красавчик Беляев, просто гад, выманивал у тебя деньги, а сам находился в браке, и совсем не намеревался развестись.
У Марины не было сил перечить или спорить, и как в детстве, когда не хотелось слушать материнские нотации, она лишь молча нырнула под одеяло и крепко закрыла глаза, притворяясь спящей, а сама устало подумала — «Вспомнила бабка, как девкой была. Где эти женихи? Моль давно почикала.». Но под одеяло настойчиво проникал голос матери:
— Мура ты должна… Мура послушай моего совета…
От воспоминаний Марина улыбнулась. В далёком детстве они поехали в Москву буквально на три дня, чтобы навестить дальнюю родственницу. Это потом стало понятно, что собственно не в родственнице дело. Мать целыми днями бегала по магазинам приобретая польский блеск для губ, помаду, духи «Быть может», болгарские, яркие, акриловые свитерочки, немецкие парусиновые тапки, краску для волос и французскую парфюмерию и косметику «Ланком» для того, чтобы потом втридорога продать в Питере. Родственница пожилая, чопорная женщина с халой на голове оказалась женщиной доброй и невероятно гостеприимной, угощала их настоящим тортом «Прага» и составляла культурную программу. А так как она работала билетёршей в кукольном театре Образцова, не пойти в это знаменитое заведение было невозможно. Достать билеты оказалось делом сложным даже для билетёрши, но подставные стулья она им всё-таки организовала. «Необыкновенный концерт» они смотрели и раньше по телевизору, только позже Марине казалось, что больше никогда они так не смеялись до колик в боку, до слёз, до абсолютного счастья. Особенно их впечатлил момент, когда конферансье Апломбов представил цыганский хор Заполярной филармонии под управлением Паши Пашина в постановке Орехова, костюмы Зуева, гитары, бубны конторы «Музпрокат» в атмосфере полного взаимопонимания из ресторана «Метрополь». Мариша половину не понимала смысла, но хохотала вместе с огромным залом, особенно когда усатый барон с гитарой представил певицу романса Шуру Мурину и исполнителя соло на скрипке Шуру Мулина. Вот так после этого «Необыкновенного концерта» Марина превратилась в Муру Шурину, а короче в Муру, но так её могли называть только самые близкие люди, а для общего пользования она представлялась Мариной Владимировной. Веденеевой. Откуда-то издалека снова проник голос матери:
— Как ты думаешь, куда Гульбанкин мог спрятать золотые червонцы? Неужели они в доме?
— Сказал, что в доме, но в каком месте именно я не знаю. — Марина сквозь сон подумала, что зря рассказала матери о разговоре с Эдуардом. Скорее всего он хотел сохранить это в тайне, но женщина так устала, что совесть не укорила её за болтливость. Уже проваливаясь в сон, она вздохнула глубоко и повернулась на другой бок.
Глава 4
Рафик глубоко погряз в устройство своей новой, семейной жизни, поэтому всегда куда-то торопился, везде опаздывал и что-то забывал. Его коллега Шапошников и так последнее время находился в состоянии раздражения из-за ломки в организме по поводу никотинового голодания, а тут ещё и Ркафик то забывал сделать что-то, или по рассеянности не предупреждал о важном сообщении или не звонил, когда товарищ ждал звонка с важной информацией. Но, к удивлению Сергея Николаевича, в это раннее утро, коллега уже находился на рабочем месте и даже, активно жестикулируя, разговаривал с кем-то по телефону. Рафик махнул рукой приветствуя друга, через минуту отключился и торжественно заявил:
— У меня есть новости!
— У меня тоже. — Шапошникову уже нравилось такое начало дня. — Рассказывай.
— Давай сначала ты. Мое повествование будет долгим.
— Вчера в доме некоего Гульбанкина произошло убийство. Кто-то хотел отравить хозяина дома, а по чистой случайности зелье с ядом выпила гостья. На место преступления выезжал Земсков Володя, но узнав некоторые подробности я попросил, чтобы это дело передали нам.
— Караблоль с удовольствием отдаст тебе все дела, которые имеет. — усмехнулся Рафик. Он недолюбливал Земскова за хамоватую натуру. — И что это за подробности?
— За день до покушения Гульбанкин нашёл возле своей двери игральную карту валет пики.
Рафик присвистнул:
— Это серия? Преступник оставляет визитную карточку. За какие провинности умирают эти люди?
— Пока не знаю. — Шапошников выпалил всё, что выяснил вчерашним вечером и нетерпеливо поторопил приятеля. — Я так понял, что есть ещё кто-то с такой же картой?
— Есть! И это уже второй труп после убитого во Франции. Только этого отравили, а второго кажется утопили. Я ещё не получил отчёт о вскрытии.
Рафик гордился собой, он раскопал историю с утопленником в деревне Свияга, несмотря на то, что в деле лишь вскользь упоминался тот маленький факт, связывающий эту историю с другими аналогичными преступлениями. В описи вещей, найденных при трупе оказалась размокшая и от этого еле различимая игральная карта пиковый валет.
— И что ты думаешь по этому поводу? — Рафэль сверкнул чёрными глазами.
— А то, что эти смерти связаны между собой, и мне кажется, что есть ещё трупы о которых мы пока не знаем или скоро будут. Надо выяснить, кто этот утопленник. Должен же его кто-то разыскивать. Ты займись этим.
— А что будем делать с Гульбанкиным? Ведь тот кто хотел его убить захочет довести до конца начатое, исправить свою ошибку. Пока он один знает кто мог желать его смерти. Факт, что эти люди связаны между собой.
— Давай так: я отправлюсь в клинику, куда доставили Эдуарда Гульбанкина, может доктор уже разрешит поговорить с ним. А ты найди официанта из ресторана «Северная Пальмира» и допроси его. Позже займёмся всей компанией,
