версию об ограблении квартиры.
Глава 4
Гуров крутил руль, распутывая цепочку фактов, пока вдруг не понял, что его как магнитом снова притянуло во двор дома Журиных. Здесь на третьем этаже темнело окно кабинета Олега Митрофановича. От движения занавески на окне по спине опять пробежал неприятный холодок, он инстинктивно замер, всматриваясь в черный квадрат. Почти все окна в доме уже погасли, жители мирно засыпали в своих кроватях, готовясь к следующему дню. Штора качнулась в сторону, потом еще раз и еще. Сомнений быть уже не могло: тяжелая ткань ходила ходуном от сквозняка или передвижений в квартире. Лев вышел из машины и поймал себя на том, что идет к подъезду медленно, сжимаясь от неизвестности. Первобытный страх внутри сковывал его движения. Когда Гуров понял, что его тормозит этот ужас, засевший будто стержень где-то в солнечном сплетении, то рассмеялся беззвучно сам над собой: «Даже если это и привидение, дух покойной Лидии, то тебе, своему любимчику, она точно не причинит вреда. Наоборот, расскажет, от чего умер ее муж». Мысль принесла облегчение, поэтому он легко взлетел на нужный этаж, на секунду замер перед опечатанной дверью, всматриваясь в ленту с синим кругом и подписью участкового. Бумажная полоска трепетала на двери под напором воздуха в щели между дверью и проемом. Здесь могло быть только два варианта: либо следственная бригада зачем-то открывала окна и забыла их закрыть, что сомнительно в сентябре; либо в квартире находился и двигался непрошеный визитер.
Лев зажал в кулаке тяжелую связку ключей от дома, так чтобы кончики металлических стержней торчали в стороны как пики, превратив их в своеобразный кастет. Он отошел на шаг от двери и замер в ожидании. Служебное оружие осталось в сейфе на работе, Гуров не имел привычки носить его вне специальных операций, надеясь больше на свои навыки самообороны, все-таки не зря они с Крячко пыхтели в спортивном зале, отрабатывая приемы единоборств. Опер осторожно нажал на ручку и чуть дернул дверь. Филенка легко подалась под рукой – так и есть, замок открыт, дверь удерживается от движения на небольшом металлическом язычке, в квартиру свободный доступ. Входить не стал, неизвестно, кто находится внутри и как вооружен. Безопаснее терпеливо дождаться на лестничной площадке, когда ночной взломщик попытается покинуть жилище, и вот тогда атака для него будет неожиданной.
Ждать пришлось совсем недолго, за дверью раздались шаги – медленные и тяжелые. Человек за дверью явно был немаленьким, плашки паркета жалобно поскрипывали под его весом. Опер напрягся всем телом, подался корпусом назад, освобождая пространство для захвата. В щели показался тонкий пластиковый прутик, который ловко подцепил бумажку с подписью участкового, кончик отошел в сторону и повис над дверью. Ручка мягко шелохнулась, массивная створка пошла вперед и распахнулась, закрыв собой притаившегося оперативника. Грузная черная фигура тяжело выбралась из квартиры, шагнула на ступеньку вниз, потом еще на одну. Человек спускался осторожно, стараясь удержать в руках огромную сумку с явно тяжелым грузом. Высокий, с широкими плечами и могучей спиной, он с трудом двумя руками переставлял сумку ниже и ниже. Лев ногой мягко прикрыл дверь, сделал шаг и прыгнул прямо на огромную спину ночного грабителя. Тот выпустил ручки сумки, потерял равновесие и, пролетев через пару ступеней, рухнул на бетон площадки. Лев, вцепившись пальцами в одежду вора, прокатился на грузном теле, словно на санях, вниз. Он рассчитывал придавить соперника, но тот оказался слишком большим, и веса Гурова не хватило, что обездвижить вора.
Опер только сделал движение рукой, чтобы перехватить широкую шею в удушающий прием и остановить соперника, как затылок с черными свалявшимися волосами дернулся с силой и угодил ему в лицо. Мощный удар пришелся ровно в нос, от боли Лев отшатнулся и инстинктивно разжал пальцы. Руки прижал к лицу, на ладони хлынула теплая жидкость – кровь! Волна боли от разбитого носа растеклась по лицу, перед глазами повисла темная вуаль, как будто и без того тусклый свет в подъезде резко пригасили. Фигура подо Львом зашевелилась, легко стряхнула его и попыталась подняться на ноги. Гуров выбросил вперед ногу, его целью были колени ночного великана. Удар вышел смазанным, тот охнул, пошатнулся, но устоял на ногах. Гуров наконец пришел в себя, пружинисто вскочил, метясь теперь головой в солнечное сплетение огромного тела. В тот же момент вор дернул ногой, пинок получился мощным, пришелся в грудь сыщику. Лев вцепился в борт куртки человека напротив одной рукой, пытаясь удержать его, вторую, сжатую в кулак, выкинул вперед. Неожиданно пальцы зацепили какой-то гладкий предмет. Гуров не успел понять, что это, как раздался мелодичный свист. По пальцам пронеслась волна воздуха, и небольшая вещица шлепнулась прямо ему в ладонь. Тут же взрыв огня опалил глаза и кожу на лице. Гуров, превозмогая едкую боль, почти вслепую прыгнул вперед и врезался головой в ноги грабителя. Тот споткнулся, выронил свой груз, но по инерции прошагал пару ступеней вниз. Лев услышал торопливые тяжелые шаги, шорох сумки, но уже ничего не видел из-за мутной пелены перед глазами. Веки и нос горели огнем, от боли текли ручейки слез, еще сильнее вызывая ощущение жжения. Воздух в горле, казалось, превратился в сплошное пламя. Он беспомощно дергался в судорогах, хватаясь руками за воздух. Из-за жгучего ощущения глаза невозможно было открыть, а дикая боль заглушала разум. Лишь спустя несколько секунд опер смог вдохнуть, глаза по-прежнему пекло до слез. Он на ощупь поднялся по ступеням на один пролет назад к квартире Журиных, дернул за ручку двери и по стенам добрался в ванную. Там он подставил голову под струю прохладной воды и сжал зубы. Струи облегчали ощущение, но стоило отвести лицо из-под ледяного потока, как боль возвращалась с удвоенной силой, застилая лицо слезами. Ужасное болезненное жжение было ему знакомо, как и мелодичный свист, после которого веки опалило огнем. По коридору раздалось робкое шарканье тапок:
– Кто здесь? Эй! Я полицию вызываю!
Он выкрикнул в ответ:
– Это Лев! Людмила, это Лев Гуров. Вызывайте полицию, скажите, полковник Гуров приказал прислать бригаду из управления по тяжам. И принесите молоко!
Пожилая соседка застыла в дверях ванной, с ужасом наблюдая, как опер стоит, согнувшись в три погибели, засунув голову под струю воды из крана. Дно белоснежной чаши порозовело от крови, что размазалась по лицу, когда он корчился от боли на лестничной площадке. Лев прохрипел снова, страдая от жгучей боли:
– Молоко, принесите молоко!
Женщина в страхе шарахнулась в сторону при виде его лица: распухший багровый нос расплылся красным пятном по такому же красному лицу; веки раздулись так, что глаза мужчины превратились в щелки; из носа и глаз текла обильно мутная жидкость, собираясь тягучими каплями на подбородке. Люся зашаркала в испуге обратно в свою квартиру, нащупывая телефон в кармане халата. Любопытные соседи уже выглядывали из-за дверей своих квартир, пытаясь понять, что же произошло снова в проклятой квартире Журиных. Правда, никто так и не решился выйти на площадку лестничного марша. Кровавая лужа на полу лишала смелости всех зевак. Одна Люся нырнула в свою квартирку и через минуту уже спешила обратно к Журиным с пакетиком молока в руках.
Пока Лев промывал глаза и лицо молоком из пакета, чувствуя, как стихает кошмарное жжение, старушка набрала номер полиции и поднесла телефон к его рту. Гуров кратко объяснил приказ, поднялся на ноги и с трудом разлепил наконец веки. Из зеркала на него смотрел незнакомец с отекшей багровой физиономией, кроваво-красными, набухшими, как спелые ягоды, глазами. Узнать его можно было лишь по голосу:
– Людмила, вы мне очень помогли. Квартиру Журиных попытались ограбить, вернее ограбили, вор вынес несколько предметов. Возвращайтесь к себе сейчас, присмотрите за дверью. Когда приедет полиция, расскажете все, что слышали или видели. Еще помогите, пожалуйста, определить, что именно вор вынес из мастерской. Вы единственная, кто знает все работы Лидии.
Женщина поднесла руку ко рту, зажимая беззвучный вскрик. Выцветшие глаза наполнились слезами от новости, что какой-то вандал вскрыл квартиру и унес наследие ее обожаемой подруги. Люся скривилась:
– Вы что, не смогли его остановить? Теперь же скульптуры Лидочки пропали! Их надо немедленно найти.
– Я найду его, – буркнул в ответ опер с досадой.
Он сам был взбешен тем, что упустил вора вместе с добычей. Не обращая внимания на распухшее лицо, почти ослепший из-за перцовой пыли, что выжгла
