сама не заметила, как сон сморил меня на середине недопечатанной фразы.
8. Сомнение
Проснулась я от трелей телефонного звонка, неожиданно раздавшегося в начале одиннадцатого. И это было к лучшему, поскольку ночью я уснула, забыв поставить будильник. А увидев имя звонившего удивилась и даже обрадовалась.
— Станислав Викторович, доброе утро! — поприветствовала я своего начальника, по которому успела соскучиться за время его затянувшегося больничного.
Денис, едва появившись в S категорически запретил кому бы то ни было из сотрудников беспокоить отца по пустякам, объяснив подобное тем, что доктор попросил его воздержаться от лишней нервотрепки. И я послушно исполняла запрет, однако, раз уж Лазарев-старший решил позвонить мне сам, была очень рада его слышать.
— Здравствуй, Ева Сергеевна, — произнёс он, привычно обращаясь ко мне по имени-отчеству, но на «ты», и по голосу я поняла, что он тоже рад поговорить со мной. — Не отвлекаю от работы?
— Не отвлекаете, — поднялась с дивана, на котором спала и, потянувшись, принялась собираться. — Честно говоря, я еще не на работе. Вчера поздно вернулась и Денис Станиславович разрешил отоспаться до того, как моя помощь понадобится ему на допросах.
Знала, что он точно не отреагирует на подобное признание негативно и Станислав Викторовича ожидаемо похвалил:
— Это хорошо. Отдыхать тоже нужно успевать. Как дела в бюро?
Я в ответ, наливая себе кофе и наскоро готовя завтрак свободной от телефона рукой, рассказала о том, что вернулся из командировки Сушков, сотрудники бюро завершили в этом месяце три долгоиграющих дела, суды по которым тянулись еще с прошлого года, я переехала в другой кабинет, а мои производства по гражданским делам Денис отдал Зеленой, оставив меня лишь вести их по его уголовным, но и это отнимало немало времени.
— Не сильно он там лютует? — спросил Станислав Викторович о собственном сыне.
Этот вопрос на мгновение заставил меня задуматься. Несколько дней назад я ответила бы по-другому, возможно даже рассказала бы о том, что Дениса успели прозвать Деспотом. Но узнав его ближе, успела поменять свое мнение и серьезно произнесла:
— Не больше, чем это необходимо для того, чтобы мы не расслаблялись. Если бы вы только видели его в работе, вы бы, наверное, так им гордились. Он очень талантливый адвокат и хороший начальник. Почти как вы.
Станислав Викторович ответил не сразу, словно услышанное заставило его задуматься, но потом все же негромко, со вздохом, произнес:
— Предпочту тебе верить. Кроме того, я и так им горжусь, просто он предпочитает не знать об этом. Я рад что он не один в бюро. И что рядом с ним именно ты, Ева Сергеевна.
Я к этому времени принялась завтракать крайне непривлекательной на вид, но пригодной в пищу яичницей, запивая ее кофе, который успела пересластить, увлекшись телефонным разговором.
— Куда я денусь, когда это входит в мои должностные обязанности, — пошутила я, хотя понимала, что, если бы и не входило, пожалуй, хотела бы быть именно рядом с ним. — Не переживайте, он точно не позволит бюро развалиться до вашего возвращения.
— О, в этом я совершенно уверен, — хрипловато усмехнулся в ответ мой собеседник. — С таким заместителем я могу позволить себе отдыхать столько, сколько захочу.
— И все же, возвращаетесь, мы все успели по вам соскучиться, попросила я, принявшись одеваться, придерживая телефонную трубку у уха. — Подписывайте медицинские документы счастливой ручкой, чтобы выздороветь быстрее.
— Так и сделаю, — с улыбкой в голосе ответил Лазарев-старший. — Что же, мне пора прощаться с тобой, скоро начнутся процедуры. Но ты не забывай о моих словах, и поддержи Дениса, если ему это потребуется, ладно?
— Поддержу, конечно, можете не сомневаться, Станислав Викторович.
И на этом звонок оборвался, но, мне казалось, что начальник успел услышать мое обещание.
Машина уже ждала меня на улице, когда я вышла из подъезда. Оказавшись внутри, я поприветствовала Дениса и Семена, привычно управлявшего черным седаном.
Мои мысли занимал утренний разговор со старшим Лазаревым. Не было сомнений в том, что он любил сына и беспокоился о нем, и если кто-то и противился их общению, так это, наверное, сам Денис, который так и не сумел пережить и простить свои подростковые обиды.
А еще недоумевала, как в моей голове уживались мысли о том, что было бы неплохо, если бы в бюро вернулся Станислав Викторович, с которым работа была спокойной и размеренной, и чтобы Денис никуда не уходил. Разве такое вообще возможно? Может они все же могли бы как-нибудь помириться? Почему-то мне очень этого хотелось, несмотря на то что я понимала, что не имею никакого права вмешиваться в их отношения.
Лазарев-младший сегодня тоже был непривычно немногословен. Вместо разговоров он предпочел задумчиво смотреть в окно, и я тоже не стала заводить беседу первой.
Здание следственного комитета располагалось прямо напротив городской прокуратуры. Они смотрели друг на друга словно кирпичные братья-близнецы.
Комитет, следователи которого работали с более сложными и опасными делами, выгодно отличался от полиции свежим ремонтом, пластиковыми окнами, большой парковкой и просторными кабинетами с новой мебелью. Большинство его сотрудников были мужчинами, в то время как в полицейском следствии, наоборот, сразу бросалось в глаза преобладающее количество женщин.
Пока допрашивали вчерашнего организатора игорной деятельности, Лазарев попросил меня отфотографировать материалы другого своего дела, с которым знакомился после окончания по нему следствия. Для этого мне даже выделили отдельный стол, где я неторопливо фотографировала каждый лист, постепенно изучая детали пьяной драки, один из участников которой погиб.
Допросы свидетелей, проверка показаний на месте, очная ставка, экспертиза…
Я так увлеклась изучением документов, что почти не вслушивалась в монотонные голоса следователя, Лазарева и его подзащитного, пока за моей спиной не открылась дверь и влетевшая в кабинет неопрятная женщина в расстегнутом засаленном пальто неожиданно не накинулась на Дениса:
— О! И ты здесь, гад прилизанный! — патетично воскликнула она, невежливо тыча в адвоката пальцем. — Из-за тебя этот урод уйдет от ответственности! И где только денег на тебя наскреб!? Все вы как проститутки — где больше денег дадут, там и лижете!
Лазарев, который, на моей памяти никогда не лез за словом в карман, молчал, позволяя крикливой оппонентке выговориться. Он оставался равнодушен даже когда она стала крыть адвоката трехэтажным матом и проклинать его и всю его семью до пятого колена и женщина, наверное, не остановилась бы, если бы следователь не забрал у нее какие-то принесенные документы и не вытолкал за дверь.
Она продолжила шуметь уже в коридоре, выкрикивая что-то вроде «как вы все, сволочи, спите спокойно по ночам», а
