этих конкурсах на стипендию? Дэвид не считал, что мисс О’Хара добилась огромного успеха, как утверждала Нелли. Хотя, конечно, в сравнении с участью Нелли судьба мисс О’Хары сложилась прекрасно. Ей не нужно было чистить плиту, драить полы, застилать кровати, готовить еду, мыть посуду, стирать одежду и выходить на холод, силясь не упасть под напором ветра. Нелли, наверное, казалось, что преподавание в школе – приятная и непыльная работенка.
За воротами Дэвид повернул налево и пошел по дороге к полю для гольфа. Идти пришлось дольше, чем он ожидал. Неудивительно, что мисс О’Хара всегда гоняла на велосипеде. В коттедже на первом этаже горел свет. Дэвид понадеялся, что дверь откроет не старая мать мисс О’Хары, сгорбившаяся над двумя палками.
Ему открыла Клэр О’Брайен – худенькая и подвижная, с большими карими глазами и светлыми волосами, собранными в пучок. У нее всегда был такой вид, словно она вот-вот задаст вопрос. Дэвид вспомнил, как встретил Клэр в пещере Эха. Она еще сказала, что брать частные уроки у мисс О’Хары отдельно от остального класса – это прямо рай на земле. Может быть, именно этим она сейчас и занималась.
Клэр ему как будто обрадовалась.
– Мисс О’Хара укладывает мать в постель. У миссис О’Хары сегодня ужасные боли, она не может ни сидеть, ни стоять. Мисс О’Хара обещала вернуться через несколько минут. Может быть, ты войдешь и присядешь?
Дэвида смутило присутствие Клэр. Он хотел произнести цветистую речь перед мисс О’Харой без зрителей. Но вряд ли он мог приказать девочке О’Брайен отправляться домой или предупредить ее, что его разговор с мисс О’Харой состоится наедине.
Гость оглядел кухню.
– Правда, похоже на пещеру Аладдина? – благоговейно прошептала Клэр.
Это была типичная для местного коттеджа кухня. Вместо очага здесь стояла маленькая плита. Должно быть, ее купили на зарплату Анджелы. При жизни Динни О’Хары плиты не было. Страдающей артритом старухе, получавшей каждую неделю вдовью пенсию, плита тоже была не по карману. Возможно, брат и сестры присылали Анджеле деньги из-за границы – этого Дэвид не знал. Мисс О’Хара держалась замкнуто, не рассказывала ничего о себе и своей семье, как это делали жители Каслбея. О ней хотелось узнать побольше.
Дэвид посмотрел на стены и бесконечные ряды полок. Все ниши от пола до потолка были увешаны полками, на которых виднелись украшения, книги, коробки из-под печенья, снова книги, корзинки для рукоделия и статуэтки. Клэр была права. Комната напоминала магазин игрушек с рождественской открытки. Каждый дюйм стен покрывали полки, каждый дюйм полок был заставлен предметами, в основном книгами.
– Она знает, где находится каждая вещь. Можешь поверить? – сказала Клэр.
В полумраке комнаты ее карие глаза казались еще больше.
На столе Дэвид разглядел писчую и промокательную бумагу, а также бутылочку чернил «Квинк». Учительница, должно быть, писала вместе с Клэр письмо, но прервалась, чтобы позаботиться о матери.
– Ты берешь уроки у мисс О’Хары? – спросил Дэвид, в голосе которого послышались нотки зависти.
Он предпочел бы учиться в этом забавном замкнутом пространстве, где каждый предмет обладал своей историей и занимал отведенное ему место. Эта комната лучше подходила для учебы, чем гостиная его матери, где экземпляры «Татлера», «Скетча», а также «Социальных и личных отношений» лежали рядом с «Домохозяйкой». Журналы приходили по почте из Англии ежемесячно. Обычно спустя пару месяцев они отправлялись в приемную доктора Пауэра. И конечно, в гостиной было полно энциклопедий и объемных томов в кожаных переплетах. Но их не читали, не трогали и не любили так, как здесь.
– Нет, – вздохнула Клэр. – Я бы очень этого хотела. Нет, не так. Я бы хотела этого больше всего на свете. Я стала бы гением, если бы мисс О’Хара лично учила меня.
Она вовсе не пыталась рассмешить Дэвида и говорила совершенно серьезно.
Дэвид сочувствовал ей. Должно быть, это ужасно – не иметь денег на образование. Ему-то всегда казалось, что подобные проблемы решаются сами собой.
– Наверное, ты бы могла взамен что-нибудь делать для нее? Ну, знаешь, выполнять мелкие поручения, передавать сообщения, готовить еду или еще что-нибудь.
– Я думала об этом, – печально ответила Клэр. – Но, по-моему, выйдет нечестно. Мисс О’Харе придется искать, чем бы меня занять. Это все равно что просить милостыню.
– Понимаю.
И он действительно понимал.
– Я пришла сегодня, потому что мисс О’Хара собирается мне помочь. Я должна написать в городской монастырь что-то вроде письма, чтобы они составили обо мне хорошее мнение, и спросить у них о стипендиях, на которые можно подать документы через два года.
Глаза Клэр просияли от одной мысли о стипендии.
– Много-много лет назад мисс О’Хара сама получила у них стипендию. Она говорит, что для этого нужно быть чертовски хитрой, как будто ты на войне.
В комнату вошла Анджела О’Хара со словами:
– Не выдавай всех наших секретов, Клэр. Может быть, мой студент вздумает переодеться и проникнет в монастырь раньше тебя.
Нолан отпустил бы сейчас остроумное замечание, но Дэвид не смог ничего придумать и просто рассмеялся.
– Похоже, я вам мешаю, вы составляете письмо, – замялся он.
– Все в порядке, Дэвид. Вообще-то, Клэр пишет письмо сама, а я пишу брату. Мне трудно понять, что его может заинтересовать. Мой распорядок дня обычно такой: встала, пошла в школу, не задушила Иммакулату… Маловато разнообразия.
– А что пишет ваш брат? Наверное, его дни тоже похожи один на другой, – предположил Дэвид.
Анджела достала конверт авиапочты, с которого аккуратно были срезаны марки для школы.
– Я как раз об этом подумала… Мама хранит все письма Шона, все до единого – только посмотрите на эти коробки. И он, кажется, действительно повторяет одно и то же снова и снова. Но его письма все равно приятно читать.
– Когда становишься старше, писать, наверное, уже не о чем, – вежливо поддакнула Клэр.
– Особенно если вы ведете разный образ жизни, – добавил Дэвид. – Вот почему у меня никогда не будет друга по переписке из Индии или еще откуда-нибудь. Как только ты опишешь ему свою жизнь, а он тебе – свою, на этом все и закончится.
– Что-то вроде этого, – согласилась Анджела.
Она взяла тонкий лист и прочитала:
– «Дорогие мама и Анджела! Большое спасибо за ваше письмо, оно пришло вчера. Сезон дождей в самом разгаре, что очень осложняет ситуацию. Но благодаря огромной и крепкой поддержке, которую мы получаем из дома, мы продолжаем трудиться во благо Господа. Я бы хотел, чтобы вы увидели японских малышей, они прекрасны. Я допускаю, что мало общался с детьми до того, как присоединился к миссии. Возможно, ирландские малыши еще прекраснее…»
Анджела прервала чтение и сказала, что брату, как известно, не довелось провести ни единого дня в монастыре, обучая ирландских малышей, иначе он бы изменил свое мнение.
– Напоминает письмо, которое он прислал в школу, – заметила
