Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 70
— Вот, я ее привела, — сказала она зычным басом и подтолкнула воспитанницу к сидящей спиной к двери женщине. — Оставляю вас наедине. Думаю, вам есть о чем поговорить.
Селена не успела опомниться, как дверь за Эммой Яковлевной захлопнулась, отрезая последний путь к отступлению.
— Здравствуй, девочка.
Она была красива необычной, даже какой-то пугающей красотой. Седые волосы, уложенные в замысловатую прическу. Лишенное возраста аристократическое лицо. Взгляд угольно-черных глаз пристально-внимательный и одновременно какой-то расфокусированный. Его невозможно выдержать, этот странный взгляд…
— Вы кто? — спросила Селена, игнорируя приветствие. Спросила нарочито грубо, чтобы за грубостью скрыть то зябкое, никогда раньше не испытанное чувство, которое под взглядом незнакомки рождалось где-то в животе.
Женщина понимающе улыбнулась, сплела унизанные перстнями пальцы на набалдашнике изящной трости. Зачем ей трость?..
— Меня зовут Элеонора. Я твоя тетя.
Вот так просто — здравствуйте, я ваша тетя! И где она была все эти годы — тетя?!
— У меня никого нет!
— Теперь есть. Я старшая сестра твоей матери.
— Матери у меня тоже нет.
— Да, ты права, матери у тебя нет. Она умерла вскоре после твоего рождения.
— Я тоже чуть не умерла вскоре после своего рождения.
— Не суди ее строго, девочка. Твоя мама была очень больна. Подойди-ка поближе. — Незнакомка, назвавшаяся ее тетей, вытянула вперед правую руку, точно пыталась нашарить что-то в пространстве перед собой.
Вместо того чтобы подойти, Селена попятилась. Только сейчас она поняла, что женщина слепа. Вот откуда этот странный взгляд, вот зачем ей трость…
— Ну же! — В голосе Элеоноры послышалось нетерпение, но не злое и раздраженное, а то особенное, которое идет рука об руку с ожиданием чуда. — Я хочу посмотреть на тебя.
Как она, слепая, может на нее посмотреть?.. Зачем на нее вообще смотреть? Шестнадцать лет не смотрели…
Захотелось уйти. Вот прямо сейчас развернуться и тихонько, на цыпочках, выйти из директорского кабинета. Селена даже сделала шаг к двери, но в самый последний момент остановилась. Родная тетя… ее тетя…
…Длинные пальцы, унизанные диковинными перстнями, нежно пробежались по ее лицу, задержались на скулах, губах, подбородке. Девушке не были неприятны эти прикосновения. В них даже сквозило что-то ласкающее, успокаивающее.
— Такая же, как она, — сказала наконец Элеонора. — Моя лунная девочка.
— Почему лунная девочка? — Оттаявший было желудок снова сковало холодом.
— Тебя тоже зовет луна? — Женщина прикрыла слепые глаза, сложила руки на набалдашнике трости. Вызывающе алый лак удивительным образом гармонировал с кроваво-красной помадой, не опошлял, а добавлял шарма и благородства. Даже странно.
— Не зовет меня никакая луна! — буркнула Селена, уже в открытую, без опаски, рассматривая незрячее лицо женщины.
Элеонора ничего не сказала, только уголки алых губ чуть дрогнули в намеке на улыбку.
— Почему она умерла? — неожиданно для себя спросила Селена.
— Это очень долгая и очень грустная история, девочка.
— У меня есть время.
Элеонора улыбнулась, теперь уже по-настоящему, широко и открыто. Ее лишенное возраста лицо вдруг стало молодым-молодым.
— Здесь неподалеку есть кафе. Проводишь Меня туда?
Наверное, было бы разумным отказаться, стряхнуть это болезненное очарование, уйти прочь, но вместо этого Селена сказала:
— Да, я провожу.
— Ты любишь кофе? — спросила Элеонора, когда официант проводил их к уединенно стоящему столику.
— Не знаю, — Селена пожала плечами. — Может, лучше чай?
— Можно и чай.
Пока Элеонора делала заказ, Селена исподтишка изучала интерьер кафе: маленькие столики, застеленные до хруста накрахмаленными скатертями, удобные стулья, тихая музыка, официанты. А она-то думала, что в кафе не бывает официантов.
— Я закурю, не возражаешь? — Элеонора положила на стол портсигар.
Селена не возражала. Ей просто казалось удивительным, что можно так вот запросто курить в общественном месте, да еще в таком респектабельном. В детдоме тоже курили: посудомойки, нянечки, кастелянша, даже кое-кто из воспитателей, но все прятались по углам и подсобкам, опасаясь крутого нрава Эммы Яковлевны.
Элеонора достала из портсигара сигарету, щелкнула зажигалкой, глубоко и с удовольствием затянулась. Селена принюхалась — дым пах как-то по-особенному, очень приятно.
Принесли заказ: чай для Селены, кофе для Элеоноры, тарелочки с пирожными, коробку шоколадных конфет.
— Угощайся, девочка, — Элеонора приглашающе взмахнула рукой, на тонком запястье тихо звякнули браслеты.
Селене казалось, что браслеты — это как-то по-цыгански, вульгарно и вызывающе, но на руке Элеоноры они выглядели более чем уместно. Она взяла конфету, аккуратно развернула золотистую обертку, обвела зал испуганным взглядом, точно находилась здесь на птичьих правах, а не на совершенно законных основаниях. А вдруг так оно и есть? Что она вообще знает о сидящей напротив женщине, как может ей доверять? Элеонора, словно почувствовав ее взгляд, ободряюще улыбнулась и снова стала молодой-молодой. А может, она и в самом деле была молодой, а это странное ощущение застывшего возраста из-за седых волос?
Конфета была очень вкусной: сладость молочного шоколада, горечь миндаля. На мгновение Селена забыла, что она уже взрослая шестнадцатилетняя девушка, что ей не пристало, как маленькой, радоваться сладостям. Она даже забыла, какой разговор ее ждет…
— Я тоже люблю шоколад, — напомнила о себе Элеонора.
Селена поперхнулась, торопливо запила миндальную горечь обжигающе горячим чаем. Что это с ней?! Купилась на какие-то дурацкие конфеты! Перед ней сидит женщина, называющая себя ее тетей, собирающаяся рассказать ей о маме…
— Почему она меня бросила? — Слова сами сорвались с губ. У них тоже был горький вкус.
Очень долго Элеонора не реагировала на вопрос: молча курила и пила кофе.
— Думаю, ты имеешь право знать, — сказала она наконец и загасила сигарету. — Твоя мама была хорошей девочкой, очень доброй, очень чуткой. Ей исполнилось семнадцать, когда это случилось.
— Что случилось?
— Ты ходишь по ночам? — неожиданно спросила Элеонора и уставилась на девушку своими невидящими глазами.
Селена побледнела, мотнула головой, словно Элеонора могла видеть этот отчаянный жест.
— Сейчас уже нет. В детстве ходила.
— И твоя мама ходила. Я звала ее лунной девочкой. — Слепая грустно улыбнулась. — Эта ее особенность никому не доставляла хлопот. Мы жили на первом этаже, на окнах стояли решетки, так что случайно покалечиться во сне она не могла.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 70
