чердак поставить. Да мы думали, отложим, вот ребенок родится, подрастет, тогда и закажем игрушку на двоих… Не вышло с малышом у нас.
Опять довела себя воспоминаниями до слез. Хлюпнула носом на всю округу. Мимо меня в ужасе промчалась какая-то зверушка. Я схватила ее, прижала к себе, как плюшевую игрушку. Эх, мне б еще пледик да какавы. Грустить, так хоть красиво. Все ж блогерши советуют. Но вредная животина — размером с волка, а внешне смесь кошки с песцом — завизжала, как резаная. Фу на тебя! Я высморкалась в пушистый бок и отпустила бездушное создание. Потом зевнула. Вроде бы и поспала днем… А все равно снова дрыхнуть тянет. Ну да, денек-то нервный выдался.
Я стряхнула листья с пары ближайших кустов, устроила себе некое подобие матрасика и улеглась. Крылышками обняла себя. Надо мной снова образовался розоватый силовой купол. Закрыла глазки и провалилась в сон. Все мысли и печали тут же, как отрезало.
Под утро приснился мне тот рыцарь-херувимчик. Бредет, значит, он по лесу и громко так думает:
— Где ты, Белая Птица Судьбы? Отчего обагрилась ты алым? Какое послание доверили тебе Повелители?
Вышел он прямо к моему лежбищу, увидел меня да как побежит. Не, не прочь, а прямо ко мне, будто Ромео к Джульетте. Только с куполом розовым поцеловался. Отбросило зайку метра на два.
Я тут же и встрепенулась. Поняла, что не сон. Это мне глазки даже при закрытых веках как-то транслировали, что поблизости происходит.
Красавчик в кустах шебуршится, пытается выбраться. Ну я его когтем подцепила. Думала, как тот песец, верещать начнет. А он на меня уставился, как на восьмое чудо света, и слышу слова его. Только не вслух, а будто мысли. Ни фига себе, Дусенька телепатом заделалась, будто Лита Александер на Вавилоне 5!
— Ты ж моя, лапа! — выдохнула я тоже мыслями.
Красотуля отряхнулся, опять на меня уставился.
— Я весь внимание, Птица Судьбы!
— Ага, пингвин императорский, мать вашу туземную. Мне б летать научиться.
Мальчонка меня услышал, нижнюю челюсть отклячил, глазенки выпучил. А все равно хорош, поганец! Так бы всего и съела! Не в буквальном смысле, конечно.
— Как звать тебя, юноша? — ладно, побуду Птицей Судьбы, лишь бы не убегал. Понятно, что я дракон, но не все ж только о сексе думают. Пусть у нас душевные или как там такие отношения называются. Платонические, вот.
— Персифаль, сын боярина Вулфрика Фор-Эквусьес. Я знал, я верил, что моя судьба связана с чуд… с созданиями Повелителей. Я твой, о Птица Судьбы.
Тут я почувствовала себя Пугачевой. «Зайка моя, я твой зайчик!» Главное — чтоб совращение малолетних не пришили. Хотя кто тут что Дусе поперек скажет.
— Годков сколько? — все же во мне проснулась праведная гражданка. А вдруг он выглядит старше, чем есть?
— Двадцать два.
— Замечательно! — обрадовалась я, сгребла Персика и прижала к груди. Очень нежно и ласково. Сын боярский чуть растерялся, но мужественно терпел.
А мир снова засиял яркими красками. Может, я еще сумею перевоплотиться в юную принцессу. Вон, прекрасного возлюбленного практически в первый день встретила! Надо верить в лучшее! Вдруг новая жизнь — моя награда за прошлую? Хотя… косяков-то там было немало. Ой, ладно, надо жить сегодняшним днем, как соседка Зинка всегда советовала! А завтра — оно будет завтра, если будет…
Жаль только, никаких идей, что нам делать, у Персика не было. Он все ждал каких-то откровений от меня. А я хоть и крутилась дома, что веретено, да деньгу тоже зашибала почти вровень с Петькой, но все ж чаще муж наш общий геморрой разгребал. Не привыкла я локомотивом быть. А тут еще оказалось, что живет краля мой с папкой, своего только кисти да холсты. Художник! Ну твою ж Родину-мать!
Я сначала впала в умиление, а потом уныние. Персик казался абсолютно не приспособленным к какому бы то ни было быту. Ну ничего, жрачкой я нас обеспечу, а с остальным потом решим, пока надо с местной географией разобраться. Как показала практика, в городах есть неплохие провиантские склады.
Пока я прикидывала, куда нам с Персиком податься и какими умными пророчествами задурить его красивую, но наивную башку, откуда-то из леса нарисовался наглый мужик в кожаном прикиде. Этакий байкер, только без мотика. На башке бандана, на ногах гавнодавы, в руках — здоровенная пушка. Так себе мода на этой планетке, я вам скажу!
Размашистым шагом он направлялся к обрушенной пещере. А потом вдруг увидел нашу пару. Встал столбом, клацнув челюстями, как клювом. Изумленные глазенки чуть не вылезли из орбит, придавленная банданой челочка встала дыбом, сделав мужика похожим на встрепанную ворону. Изо рта незваного гостя вырвался какой-то бульк, перешедший в громкие матерные крики.
А затем он ринулся на нас, как красный комиссар в советском фильме. Он бежал и палил в нашу сторону, как безумный. Хотя его меткость оставляла желать лучшего, я перепугалась. Нет, не за себя, уверенная, что легкое свечение моего горошка обезопасит тело. А вот беззащитного Персика этот невежа мог покалечить.
— Уймись, козел! — рявкнула я. Ну да, то бишь «Грррр!» Но кукушка уже покинула голову этого дебила. Он продолжал строить из себя героя американского боевика и шмалять со всей дури.
Я глубоко вздохнула, раздосадованная несообразительностью туземцев… А потом на выдохе выдала мощную струю пламени. Кто ж виноват, что местный хулиган оказался в пределах досягаемости.
Тушка запеклась до готовности буквально за пару секунд. По округе поплыл аромат жаркого, тут же сменившийся запахом горелого мяса. Персик вытаращил прекрасные синие глазки и… снова рухнул в обморок. Очень нежная натура у местной аристократии!
XII. Caro est qui securis est
* Кто с топором, тот и с мясом.
Боярин Вулфрик Фор-Эквусьес просто кипел от злости. Клокотал и брызгал во все стороны своим раздражением.
Любимое чадушко решило проявить нежданную дурь и отправилось на поиски чудовища. Пойди Персифаль по бабам, боярин бы и слова не сказал. Вулфрик смог бы простить и двухнедельный загул с техножрецом Герасимом, и ставки на заврьи бои, и поход по городским притонам с курением волчьей метелки, и учебу в университете небесных бесов — единственный сын все-таки, наследник. За фокусы сперва — наказать, затем — разъяснить, наконец — простить.
Но Персифаль отправился вслед чудовищу! Не для того, чтобы убить и заполучить ценный трофей! Нет! Сынок жаждал Откровения! И, не
