пролета. Проход широкий, освещается вмонтированной в потолок лампочкой. Спускаемся метров на восемь, и дальше нас встречает еще одна дверь. Я, правда, испугалась, что эта дверь тоже может быть с кодом, но взявшись за серебристую ручку, она легко поддается, пропуская нас внутрь.Мы оказываемся в небольшом коридоре, по правую сторону которого находилось пять металлических дверей.- В первой камере - нет никого, - быстро сообщает Куинн. – Во второй два человека - мужчина и женщина. В третьей – две беременные женщины. В четвертой – мужчина и женщина. В пятой камере тоже одна женщина.Я немножко шокирована его анализом. Тем более, мы ожидали трех беременных женщин и нашу парочку спустившихся. Как оказалось, женщин было пятеро, мужчин – двое. И как это понимать?- Что-то не то… - вдруг выпаливает Халик.- Я чувствую, - шепотом добавляет Куинн, и я смотрю на них по очереди.Оба настроены воинственно. Значит, есть опасность.- И что вы чувствуете? – не удерживаюсь я от вопроса, мне ведь тоже нужно знать, с чем я столкнусь.- Вторая камера… мужчина испытывает боль, он…- начинает Халик.- Он не человек! – заключает Куинн.И моё сердце ускоряет бег.- Так! – выпаливаю, беря себя в руки. – Значит, заходим во вторую камеру. А дальше посмотрим… - говорю, открывая дверь второй камеры, и от того, что вижу, застываю прямо в проходе.Наша пятидесятилетняя докторша, одетая в секси-комплект, состоящий из кружевных чулков с подвязками, прозрачных трусиков и кожаного корсета, со всей силы хлыстала прикованного к стене мужчину длинным черным кнутом. Таким, разве что лошадей подгоняет кучер, и то, наверное, он делает это с большей жалостью, чем эта женщина измывалась над бедным парнем.Я не видела лица мужчины, ведь он был прикован спиной к нам, но я сразу поняла, что он не являлся тем охранником, который спускался в подвал с Мариной Александровной, ведь был намного выше, и огромного накачанного телосложения. Его длинные снежно-белые волосы были переброшены через правое плечо, открывая вид на стесанную красными полосами спину после кнута докторши.Не знаю, что здесь происходило, и кто этот бедный парень, но не дожидаясь пока нас заметят, я резвым шагом подхожу к Марине Александровной, выхватываю из её рук занесенный над головой для следующего удара кнут и бью женщину локтем под дых, отчего она, вскрикнув, падает на пол, скрутившись пополам. Халик и Куинн моментально оказываются возле меня, закрывая собой, только не от женщины, а от мужчины, который висел на стене.- Какого хрена ты делаешь, сука?! – рычу я, бросая грозный взгляд на испуганную женщину.Меня просто взбесила вся эта ситуация настолько, что вывела полностью из себя. И эти кровавые борозды на спине мужчины, резали мой взгляд, до самого сердца. Я не могла спокойно смотреть или реагировать. Убить хотелось эту любительницу БДСМ!- Любишь садо-мазо, сучка?! – рычу, замахиваясь кнутом. – Так я тебя сейчас отделаю этим кнутом, что ты на ноги не сможешь месяц встать!!! Хочешь, тварь?!Меня занесло. Правда. Все эти истории с плененными людьми, опытами – последнее время вызывали во мне бурю эмоций, ведь я понимала, что бедняги не могли постоять за себя, будучи заключенными в подобных камерах. Здесь нет разницы, мужчина это или женщина. Никто не мог отстоять свою честь или отбиться от подобного разврата!Больше всего меня злил тот факт, что вот такие престарелые, имеющие власть люди, иногда использовали свои полномочия ради собственной выгоды и целей, как в этом случае. Конечно, ведь было удобно держать под рукой молодого парня, пользуясь им для своих грязных желаний! Совершая в тайне то, что в современном мире осудили бы!Я могла бы все понять, если бы это было по обоюдному согласию мужчины и женщины, ведь есть такие люди, которые любили остроту. Но не так! Не в подобном случае, когда парня сковали по рукам и ногам, словно некое животное!- Карина! – останавливает меня Халик, когда я уже была готова нанести удар женщине. – Не сейчас.И я возвращаюсь в реальность. Понимаю, что сорвалась. Что никогда не была настолько злой. Просто этот парень напоминал мне одного из наших ребят, которых мы освободили. Для меня они все стали очень близки, и теперь все, что касается подобного, меня огорчает.Делаю несколько глубоких вздохов, сжимая крепко кнут в руках, и лишь потом поворачиваюсь обратно к своим парням.- Отвяжите беднягу, - прошу, глядя на распятое тело на стене.- Это плохая идея, - отвечает Куинн, оставаясь между мной и блондином.Я сразу узнаю эту позицию. Позиция защиты. И в ней стояли оба мужчины.- Куинн, Халик, в чём дело? – спокойно спрашиваю я.Так просто эти парни не будут принимать боевую стойку.- Я чувствую от него агрессию, - объясняет Куинн. – Злость.- Его гены другие, - добавляет Халик. – Лучше держись от него подальше.- В смысле - другие гены? – удивляюсь я, заходя со стороны, чтобы взглянуть в лицо прикованному парню, хоть немного. – Он такой как вы?- Не совсем! Схожее что-то есть, но он другой! – отвечает Халик.- Еще один ваш брат?! – не веря, уточняю.- Почти, - соглашается Куинн.- Офигеть! – не сдерживаюсь я. – Блондин?! Я в шоке!!! Отвязывайте его! – приказываю.- Он может быть не таким уравновешенным, как мы, - предупреждает Куинн.- Но мы ведь все равно его не оставим тут?! – переубеждаю. – Нужно дать ему шанс. Будет нормальным и захочет свободной жизни с нами, заберем с собой. Захочет свободы – отпустим! – это было уже для того, чтобы втереться в доверие блондину. Чтобы он понимал, что мы не несем опасности, а наоборот помогаем.- Тогда лучше отойди подальше. Я не верю ему, - предупреждает Халик, раскручивая болты на его запястьях.И я делаю пару шагов назад. Никогда, даже подумать не могла, что встречу в этой лаборатории еще одного испытуемого мужчину.- Еще есть такие мужчины? – строго спрашиваю я, бросая убийственный взгляд на докторшу. – Отвечай, иначе я выбью из тебя все необходимые мне ответы, приковав к этой же стене!!!- Я всё скажу! – выпаливает она, дрожащим голосом. – Только оставь мне моего парня! Или любого из своих…- Заткнись! – кричу, делая несколько шагов в её направлении, хватаю её за волосы и оттягиваю голову назад. – Больная стерва! Думаешь, можешь мне ставить условия?!Она закрывает глаза, прикрывается руками, словно боится, что я могу её ударить. А я могу! Хотя никогда не замечала за собой такой жестокости по отношению к женщинам.- Не отбирай у меня
