Я принял решение замуровать их втайне ото всех, но это слишком тягостно, мне трудно скрывать правду, поэтому я рассказал всё жене. Моя дорогая, она была шокирована событиями, которые случились, что не выдержала и рыдала несколько дней. Мне самому сложно об этом думать и воспринимать всерьёз, но саму ситуацию я уладил, это радует. Это ещё одна причина, почему я убрал картины. Такое тяжкое бремя нам с женой пришлось вынести, мне жаль. Но это моя вина. Если бы я не говорил ей ничего, Диана чувствовала бы себя лучше. Но не зная этого, она бы спрашивала почему я так поступил.
Всё произошло так внезапно, что я не сразу придумал, что делать. Всё началось с того, что..
Страницы резко оборвались.
— Дьявол! — выругался Уильям. — Тут страницы вырваны.
— Что? — удивлённо спросил его отец. — Пролистай дальше, может там написано?
Я не выдержал и вырвал страницы. Протянул несколько дней, но это не давало мне покоя. Я не хочу, чтобы знали правду, поэтому вырванные страницы я сжёг. Смиритесь с этой тайной.
— Отец, может остался ещё какой-нибудь дневник?
— Я без понятия, сын. — он печально вздохнул. — Скорее всего нет. Я думаю, можно будет расспросить простой народ, может кто-то знает, что случилось. Можно попытаться найти потомков рода Шерон, но я не думаю, что, во-первых: мы их найдём, а во-вторых: что из них тоже кто-то что-то будет знать. Ведь её светлость герцогиня Верона не в курсе даже своего происхождения.
— Ладно, я попрошу помощника проверить население более взрослых людей кому уже за 90. Однако я не уверен, что такие ещё остались.
— Единицы должны остаться. Пиши герцогине, нам нужна и её помощь.
Интересно, узнают ли они правду? Но если нет, стоит ли мне рассказать об этом? Я верю в их способности, но действительно ли у них получится? Что ж, всему своё время.
Император позвал к себе Верону, правда, мне неудобно теперь её так называть. Конечно, она и Атис согласились помочь, но даже это не гарантировало победу. По источникам они узнали, что остались ещё люди примерно такого же возраста, что и дедушка Уильяма. Разделившись, они ходили по улицам, так как был будний день, найти этих людей было не сложно, с учётом того, что у них были портреты. Но из всех 6-ти человек, только один сказал, что помнит этого императора, ведь все мы знаем, у людей такого возраста уже очень плохая память и они забывают почти всё своё прошлое.
— Здравствуйте. — сказал император, заходя в маленький магазинчик.
Он находился среди домов и таких же магазинов. Внутри было уютно, хоть и мелко. Похоже, старик продавал старые книги разных видов и жанров. Вывеска была довольно старая, но оказалось этот книжный магазин довольно популярен. Справа от входа стояли стульчики для гостей, кто хотел почитать сразу после покупки, туда можно было приходить с едой, по крайней мере, запрета не было. Стены были тёмно-бежевого цвета, что придавало атмосферу. В другом углу стояли разные растения, их можно было назвать экзотическими, а рядом полки с книгами. Люстра была самая обычная, но рядом с ней так же висло растение. На самих стенах висели картины самых разных пейзажей. Поле во время рассвета, море в самое жаркое лето, горы с большим слоем снега, зелёные деревья, через стволы которых бежала маленькая речка. Напротив входа стояла стойка, на которой лежала кошка и мирно спала. За стойкой виднелась чья-то макушка и большой стеллаж с книгами.
— Ой, здравствуйте, Ваше Величество! Приветствую солнце империи. — старичок выглянул из стойки, быстро вскочил с места и поклонился и начал суетиться, ведь сам император к нему пожаловал.
— Не нужно так бегать, прошу. Давайте присядем. Холиан, верно? — он сел на ближайший стул.
— Верно, Ваше Величество, верно. У вас какое-то серьёзное дело ко мне? — Холиан сел напротив Уильяма, но было заметно, что он напрягся.
— У вас тут довольно уютно. Много посетителей?
— Знаете, сейчас много людей самоучек, многим нравится читать. Так хорошо, что вы разрешили обычным людям тоже учиться. Сейчас ко мне могут заходить сразу несколько людей за час. — его радость была искренняя, на это было приятно смотреть. Да, после нашего с Уильямом разговора, он почему-то разрешил крестьянам учиться.
— Я рад, что вам нравится. Как вы себя чувствуете?
— Всё прекрасно, знаете. У меня достаточно внуков, все они меня навещают. Правда, память плоха стала, на старости лет-то.
— Ну, старость не радость, как вы говорите. Я хотел бы перейти на более серьёзную тему, если вы, конечно, вспомните хоть что-то.
— Да, конечно.
— Тема нашего разговора пойдёт про моего деда, Рудиса Мидаоса.
— Помню. Совершенным человеком был, жаль погиб так рано.
— Позвольте, вы помните что-нибудь о роде Шерон, бывшие маркизы?
— Смутно припоминаю что-то. Они, кажется, уехали. К сожалению, причину я не знаю. Весьма скрытно это проводилось. Я хоть и простолюдин, но знал многих людей из высшего общества того времени, но мне так и не поведали причину ухода маркиза. Но несмотря на то, что он ушёл, я частенько видел его на улицах города, особенно на площади или на рынке. Но потом вовсе перестал его замечать.
— Понятно. Больше ничего не помните?
— Я не сказал бы, что я не помню, я не знаю. — он сдвинул брови в сожалении. — А что, что-то случилось?
— Не берите в голову. Благодарю вас за уделённое время, господин. — Уильям поклонился.
— Да что вы, в любое время заходите, Ваше Величество. — Холиан так же поклонился императору, на что он протянул старику руку. Мужчины попрощались, и Уильям покинул это замечательное место с очень хорошим человеком.
Со своими надеждами, я думаю, этот человек проживёт долго и попадёт в рай.
***
В общем от людей узнать ничего не удалось, а больше же негде. Наши друзья собрались во дворце в кабинете Уильяма.
— Есть ещё идеи? — спросил император, потирая виски.
— Можно проверить документы в монастырях. — предложил Атис. — Но скорее всего там тоже ничего не будет об этом. Жаль старый особняк рода снесли. Разве не осталось никаких сохранённых записей оттуда?
— Если бы эти записи были, то они бы хранились во дворце. — ответил отец Уильяма. — Мы обшарили его сверху до низу, даже в подвале и в хранилище.
В воздухе повисло молчание. Маленькие пылинки были видны от лучей солнца. Птицы пролетали за окнами и пели свои песни. Они не задумывались о проблемах, лишь только живи себе и жди своего конца. Вероне хотелось на тот момент тоже, чтобы у неё
