говорит она, ловя мой взгляд.
— Договорились. Встречаться с его женой, и тем более с отцом, я не хочу.
— Вот и умница, — отзывается Нелли и обнимает меня за плечи. — Будь здесь Алена, она бы вообще тебя не пустила, но я не она и не знаю, как на тебя влиять.
Сама не знаю, как держать эмоции под контролем. После разговора с Володей душа не на месте, а теперь еще и это. Я словно в прошлое вернулась и заново все переживаю.
Рука с погасшим телефоном падает вниз. Я прячу его обратно в карман пальто, и мы заходим в здание. Сердце бешено молотит, пока Нелли разговаривает с медсестрой. Я иду к окну, чтобы не подслушивать их. Спустя несколько минут Ноль возвращается.
— Я все узнала. Состояние стабильно тяжелое. Полагаю, когда Володя придет в себя и сможет дать какие-то показания, с тобой захочет пообщаться следователь. Этого, конечно, не хотелось бы. Но шила в мешке не утаишь.
— Не утаишь, — соглашаюсь я. — Что еще сказала медсестра? Ты долго с ней общалась.
— Третьяков поступил вчера ночью в другую больницу. На окраине города. Жена и отец настояли на этой, и утром Володю перевезли. Совсем тяжелых и безнадежных не трогают, за редким исключением. А здесь лучше оборудование, уход. В этом и заключается хорошая новость. Поговорить бы еще с врачом, но ты Володе никто — тебе ничего не скажут. Медсестра не в курсе подробностей, у нее только общая информация. Благо она не приняла меня за журналистку и поверила в сказку, что я близкая родственница. Пришлось показать ей свой паспорт. Но это мелочи. Главное, что не твой.
— Спасибо, Нелли, — благодарю подругу.
Вроде и приехала в больницу, все выяснила, а легче на сердце не стало.
— Теперь домой? — интересуется Ноль.
Я киваю и собираюсь отойти от окна, но замечаю Полину. Ее лицо бледное, глаза неживые. Третьякова не одна. Рядом с женой Володи Александр Вениаминович. Мы с этим человеком не виделись с той самой встречи в кафе, когда он сказал, что таких коварных вертихвосток, как я, необходимо изолировать от приличного общества. Бросал в лицо ужасные слова. Якобы рядом с его сыновьями всегда крутились девицы, мечтающие об обеспеченной жизни. И как только Игорь и Владимир достигли совершеннолетия, те прохода братьям не давали. Все девушки, по его словам, желали войти в семью, пользуясь грязными уловками, но только у меня хватило цинизма и наглости заявить о своей беременности почти сразу же после смерти Игоря. В его гибели, естественно, тоже обвинили меня.
В тот момент руки опустились и сердце разбилось на миллион кусочков. Сейчас я понимаю, что Третьяков-старший манипулировал. Скорее всего, Володя действительно ничего не знал о моей беременности и не мог так сказать. Но тогда я поверила каждому гнусному слову его отца. Да и как было не поверить? Моя короткая связь с Володей действительно принесла много горя его семье. Никто из нас не думал, что так получится.
Нелли тоже замечает жену Володи. Закрывает меня спиной и просит подождать, когда семейство Третьяковых пройдет мимо.
Ничего не имею против. Нет желания видеть никого из них, я просто очень переживаю за Володю и хочу, чтобы с ним все было хорошо.
— Кажется, пронесло. Как чувствовала, что с тобой нужно поехать.
— Спасибо, — еще раз благодарю я Нелли за помощь.
Не знаю, как бы справилась без нее.
— Вот номер медсестры. Она разрешила позвонить завтра утром. Ездить сюда больше не нужно. Уверена, Володя все поймет. Знаю, я сейчас произнесу слова, которые тебе не понравятся, но все эти три с небольшим года ты как-то справлялась одна. Ничего не изменилось, Насть. И за это тоже прошу прощения. Заранее, — кивает Нелли куда-то в сторону.
Я поворачиваю голову и вижу Никиту, который стоит возле своей машины и с кем-то разговаривает по телефону.
— В прошлый раз я дала Щербакову свой номер. На всякий случай. Ты не отвечала, и он спросил в сообщении, не в курсе ли я, где ты, и все ли у тебя хорошо. Я скинула ему в СМС адрес больницы, на что Никита ответил, что скоро подъедет. С Денисом я посижу, не переживай. Тебе нужно немного отвлечься.
Даже возмутиться не успеваю.
Нелли, чмокнув меня в щеку, быстрым шагом направляется к своей машине, а Никита, завершив разговор по сотовому, идет мне навстречу.
Глава 14
Ругая про себя Нелли на чем свет стоит, я смотрю на приближающегося Щербакова. Учитывая, что время близится к двум, а занятия в колледже до четырех, этот оболтус, похоже, с них ушел. Надеюсь, не из-за меня? Сколько Никита крови моей выпил за предыдущий семестр! А сейчас, пытаясь помочь, реабилитируется в моих глазах со скоростью света.
— Привет, — здоровается Щербаков и не спускает с меня внимательного взгляда. — Что-то случилось? — кивает в сторону больницы. — Почему ты здесь?
— Случилось. Но не у меня, — ухожу от ответа.
Невозможно заблокировать негативные чувства. Ты либо разом все ощущаешь, либо абстрагируешься, как от хорошего так и плохого. Появление Никиты сейчас — это хорошо. Одной не хочется оставаться. А плохое заключается в том, что я не перестаю думать о Володе. Но говорить на эту тему ни с кем не хочу. Вряд ли меня поймут. Сама до конца не могу разобраться в том, что испытываю.
У всех есть предел. Мой, очевидно, пока не наступил, но мысль, что появление Третьякова — это своего рода еще одна проверка на прочность, заставляет сердце заходиться в сбивчивом ритме.
— Может, где-нибудь перекусим, и потом я домой тебя отвезу? — предлагает Никита.
— Давай.
Выбор у меня невелик. Да и не хочется домой. Будь моя воля и возможность, осталась бы в больнице. Но сидеть под дверью в реанимацию вместе с женой Третьякова… Лучше проведу время в обществе Никиты и дождусь хороших новостей дома.
Я забираюсь на пассажирское сиденье и смотрю в сторону здания. Больно. О несчастье с Игорем я узнала почти при таких же обстоятельствах. Потом судорожно искала, как поскорее улететь в Москву, и в итоге везде опоздала. Вернулась на руины собственной жизни.
— Непривычно видеть тебя такой потерянной, — вырывает меня из воспоминаний голос Никиты.
Щербаков выглядит уставшим. На его лице легкая щетина. Никите идет небритость. Возраста добавляет. Интересно, какая у нас разница? Пять лет? Шесть? Больше?
— Занятия пропускаешь? — перевожу я тему, чтобы разговор не касался личных вопросов.
— Не без этого.
— Надеюсь, есть более уважительная причина, чем я?
Никита улыбается,
