несет в себе кровь человека разумного. А это… так, суррогат.
Остановился за городом. Чуткое ухо вампира уловило шуршание в нормах. Похоже, охота на кроликов станет теперь для него утешительным развлечением. Ловить диких зверушек и вспоминать…
________________________________________________________
* Во́мероназа́льный орган — периферический отдел дополнительной обонятельной системы некоторых позвоночных животных. Играет важную роль в формировании полового поведения.
13. По самые уши
Она втрескалась крепко. По самые уши и хвост, вместе с лапами. И не было смысла себе трусливо лгать.
Кира влюбилась. Впервые в своей долгой жизни. И как часто бывает с почти уже вымершими однолюбами, ее это чувство накрыло большим медным тазом.
Каждый телефонный звонок вызывал одну мысль: “А вдруг это он?” Каждое сообщение — панику. Что ему это маленькое приключение на Новый Год? Любой разговор неизменно сводился к Виктору.
Пришел хмурый гном из отдела дознаний за авансом? Виктор не такой, он бережливый и умеет быть вежливым. Вместо мычания и угроз рассказать все дракону, вампир бы… вообще не пошел в бухгалтерию. Потому что! Работай, Василий, ты меня отвлекаешь, не до авансов.
Ее все мужчины теперь просто люто бесили. Вонявшие потом и грязными носками, а если и нет, то шерстью дурацкой или своей чешуей. От водяных несло мерзким болотом, от леших — мышами. Маги пропитаны зельями, от них ее просто тошнит.
— Как себя чувствуешь? — вместо их привычного приветствия с ней поздоровалась ведьма Наташа.
— Аве, моя дорогая. Паршиво и омерзительно. Хочу убивать, и с особой жестокостью. Где мой кофе?
Коты в парикмахерской тоже отвратно воняли. Шерстью, рыбой и… просто котами.
— Это бывает даже у вашего племени, к сожалению, — подбадривающе улыбнулась Наташа. — Прости, но тебе теперь только чай.
И подчеркнуто не замечая возмущения на лице Киры налила ей кошмара зеленого в чашку.
— Пей. Это тебя успокоит немного. И где он?
Неужели на морде у Киры все так очевидно написано? Хотя… ведьма славилась своей прозорливостью и, чего уж скрывать, — жизненным опытом в любовных делах.
— Остался там, в Белогорье. — Кира откхлебнула зеленое пойло и выдохнула. Мята, мелисса, чабрец и ромашка. Хорошее сочетание, не поможет — так хоть дыхание освежит. Крутанулась на стуле, почему-то хихикнув.
— Бросил? — Наташа нахмурилась.
— Что ты! — подруга даже всплеснула руками. — Он — не такой. Он… волчица мечтательно закатила глаза к потолку и медленно облизнулась, припомнив их сказочные ночи. — Удивительный. Страстный, нежный, горячий. Он чувствует меня. Каждую клеточку. Защищает, оберегает. Рядом с ним — очумительно. Я провела в Белогорье самые счастливые дни в своей жизни. Думала — просто течка. А теперь понимаю — влюбилась.
Наташа гулко сглотнула в ответ, едва не расплескав содержимое своей чашки.
— Ты о вампире? — осторожно у Киры спросила. — Или я как-то запуталась?
— О Викторе Епурэ. Известном ученом, ботанике-систематике и бриологе*, видном специалисте по ископаемым мохообразным растениям. Статью о нем в “википедии” я уже выучила наизусть. Вот как меня так угораздило?
— Н-да уж! — только и смогла выдавить из себя потрясенная подруга. Вампир-систематик-бриолог — это действительно круто. Тогда я не удивляюсь.
— Тому, что великовозрастная волчица кукухой поехала? Бывает, случается. Абсолютно не лечится.
Наташа воззрилась на Киру со все возрастающим недоумением.
— Ты что, ничего не заметила? — удивленно спросила, на всякий случай отодвигая фарфор от волчицы.
— Влюбленность свою? — Кира тоскливо перехватила кусок шоколадки и хищно отправила его в рот. Проглотила. —А это можно как-то проигнорировать?
— Скажи, дорогая, а ты чем там занималась с этим вампиром?
***
С ним этого происходить просто не может.
Так каждое утро Виктор себе говорил. И уже подходя к старенькому умывальнику, над которым висело потемневшее от времени зеркало, он сам себе сознавался: снова врет малодушно.
Не могут вампиры влюбляться.
Снова и снова об этом ему сообщали все доступные справочники по расоведенью. Могут питать темную страсть, болезненную, удушающую, но любовь этому племени не знакома и противоестественна.
Он закрывал эти правильные страницы и… представлял себе Киру.
Горячую.
Пахнущую отчего-то теплым красным вином.
Красивую, умную, добрую… Обжигающе-страстную.
Игристую, опьяняющую, ошеломляющую.
Виктор обнаружил себя за столом, на котором лежали листы плотной бумаги, исписанные каллиграфическим почерком. А рука сама собой продолжала выводить:
Великолепная. Неподражаемая. Искренняя, откровенная. И…
Любимая.
Глядя на это последнее слово, он вздрогнул.
Оно выглядело, как приговор.
Он — ничтожество. Так и не смог стать приличным вампиром, а теперь еще взял и влюбился. Позорище!
— Виктор, я стучал, но…
Над ухом вампира раздался громкий рокот Беринга.
Директор этого странного заведения, в котором Виктор недавно, но неустанно работал, частенько задерживался здесь даже после полуночи.
По его словам, собирался в долгую командировку. Но кто его знает… Эти оборотни всегда крайне непредсказуемы.
— Простите, задумался. — Виктор щурился подслеповато, растерянно озирал кабинет, словно реально проснувшись.
— Что это? — быстро подойдя к рабочему столу вампира, директор подхватил плотно исписанный лист. Совершенно бесцеремонно вчитался. Отбирать было бессмысленно. Подавляя в себе приступ злости, Виктор быстро собрал остальные листы. Вне рабочего времени он имеет полное право… помечтать, например.
— А она знает? — темный взгляд Беринга отчего-то блеснул… пониманием?
— Она не оставила мне даже номера телефона! — глупость сказал, но давно наболело.
— Вот уж проблема! — неодобрительно прорычал медведь. — Послушайте, Виктор…
— Виктор.
— Мне без разницы. Ей, — Беринг кивнул на листы, — пока еще нет. Завтра берете билет и поезжаете в Питер, на конференцию по палеосистематике в Ботаническом институте имени Комарова… Белогорье там не было представлено уже почти пять лет. Пора возвращаться. Вы же готовы?
Тоном сказано было таким, что возразить вампир не решился. А ученый-Виктор мысленно застонал от восторга.
— Безусловно. Доклад доделаю в поезде. Что-то еще?
— Инквизиция на Литейном.
Начальник произнес это с совершенно равнодушным видом и вышел. Так просто, как будто и не было тут никакого медведя.
Ошеломленный Виктор смотрел на бумагу, исписанную самыми важными в его жизни словами.
Что может быть в его жизни страшнее этой зияющей неопределенности? Укусит его злая волчица? Покажет прекрасного рожей и сердцем избранника — серого волка? Или просто отправит обратно? Пф!
Самая жуткая жуть с ним случилась уже: он влюбился.
Теперь остальное неважно.
Впереди конференция, ботанический
