в свою очередь, должна была информировать школу о том, как ребенок ведет себя дома, послушен ли он, помогает ли по хозяйству.
Такова, по крайней мере, была безрадостная теория, придуманная советскими педагогами и партийными бюрократами. На практике, как и во многих других случаях в Советском Союзе, теория и реальность разошлись.
Жизнь ленинградского школьника в 1960-е годы была гораздо веселее, чем кажется на первый взгляд. Места в кинотеатрах стоили почти даром, в продаже были как зарубежные фильмы, например "Три мушкетера", так и советские постановки, а в местном кукольном театре ставили спектакли по традиционным народным сказкам.
Зимой Володя ходил с одноклассниками на лыжах в березовые леса за городом. Летом он проводил каникулы с матерью на даче, которую отец выделил в деревне Пустомержа, в 60 километрах от Ленинграда, в сторону эстонской границы, недалеко от места, где он воевал в партизанском отряде. Это был простой бревенчатый домик с огородом и несколькими фруктовыми деревьями, но он позволял Володе быть подальше от города и от дворовой шпаны. Отец приезжал к ним по выходным, и он научился ходить в лес за грибами и кататься на велосипеде.
Позже школа организовала поход на Ладожское озеро, чтобы показать детям маршрут эвакуации во время блокады. Вопреки возражениям матери, которая всегда боялась, что с ним случится беда, они расположились в лесу в палатках. Это была первая из многих подобных экспедиций. Однажды зимой они остановились в охотничьем домике, организованном одним из родителей, который был членом местного общества охотников, и проводили дни, катаясь на лыжах и санках.
После вступления в пионеры последовали другие, более длительные поездки. Летом 1967 года Путин вместе с одноклассниками полетел в Николаев, расположенный на Черном море вдоль побережья Крыма, где они шесть недель собирали черешню в колхозе, а на обратном пути посетили Киев. Другая поездка привела их в Латвию, где они провели месяц в палаточном лагере у озера и побывали в столице Риге, восхищенные европейской архитектурой, совершенно не похожей на российскую, и пораженные чистотой пляжей.
Как это часто бывает с единственными детьми, особенно с детьми старшего возраста, родители Володи старались, когда могли, учесть его пожелания. У него были карманные деньги, чтобы угощать друзей мороженым в кафе на улице. Ему разрешили держать двух певчих птиц, которые в коммунальной квартире на пятом этаже были реально единственными домашними животными. Ухаживал он за ними сам, но чистить клетку отказывался, считая это женским делом, поэтому за него это делали две девочки из его класса. Мама, несмотря на то, что была против того, чтобы Володя занимался самбо, все же сшила ему первую борцовскую куртку. Чтобы подготовить Володю к школьному балу в конце года, отец оплатил ему уроки танцев. Когда в подростковом возрасте он захотел играть на гитаре, ему подарили гитару, а на шестнадцатилетие - еще и проигрыватель.
Тем временем его карьера в пионерии развивалась успешно. После того как Борисенко был переведен на более высокую должность в пионерской организации, одноклассники выбрали Путина его преемником. Это был удивительный поворот. Проведя несколько лет в роли возмутителя спокойствия в классе, Путин в седьмом классе оказался главой пионерского совета.
Как и скауты, пионеры превозносили патриотизм. Кодекс пионера, который все должны были выучить наизусть, гласил: «Пионер чтит память тех, кто отдал свою жизнь в борьбе за свободу и расцвет Советской Родины».
Для Володи и его одноклассников, как и для детей всего Советского Союза, это не было абстрактной формулой. Все они потеряли на войне своих родственников. Школа организовывала поездки на поля сражений и к памятным местам, в том числе на Пискарёвское кладбище в Ленинграде, где похоронен его брат Виктор. Патриотизм был окрашен русским национализмом. Учителя подчеркивали гениальность русских деятелей культуры - Чехова, Достоевского, Пушкина, композиторов Мусоргского и Чайковского - и роль Ивана Грозного и Петра I в укреплении власти москвичей и расширении территории России.
Путин, очевидно, хорошо справлялся с новыми обязанностями в пионерии, так как в 1967 году, в начале выпускного класса школы, его приняли в комсомол - молодежное движение партии, которое обеспечивало переход от учебы к началу трудовой деятельности.
Это была не единственная перемена в его жизни в том году. Пожилая пара, жившая через коридор от Путиных, - бабушка Аня с мужем - переехала в новую квартиру на окраине после того, как их комната была признана непригодной для проживания. Таким образом, в квартире осталось только две семьи. Комната бабушки Ани стала кухней, где Володя и его друзья теперь могли встречаться самостоятельно, не путаясь под ногами у родителей.
В советском понимании вступление в комсомол было признаком зрелости и большой ступенькой в мир. Но во многом Путин остался тем же неисправимым юнцом, каким был всегда. Он по-прежнему ввязывался в драки, хотя и реже, чем раньше. Он по-прежнему не мог устоять перед вызовом. В Басковом переулке еще со сталинских времен существовала традиция: мальчишки лазили по карнизам и оконным проемам школы для девочек в конце улицы. Когда другой мальчик осмелился сделать то же самое в их школе, он вылез на железную балюстраду окна пятого этажа и, держась за карниз, протащил себя на руках по фасаду здания, не боясь 60-метрового падения на тротуар, пока не добрался до окна соседнего класса и не заскочил внутрь.
Одноклассники считали, что он "тяготеет к риску". Это, конечно, было несомненно. Но была и часть Володи, которая не хотела подчиняться тем же правилам, что и все остальные. Его упрямство в детстве было не просто, как он утверждал, бунтом против школьной дисциплины после дворовой свободы: оно отражало желание быть не таким, как все. Когда позже родители подарили ему часы - по тем временам экстравагантный подарок для подростка: его двоюродный брат Евгений жаловался, что у него до сих пор нет часов, хотя он старше почти на 20 лет - он демонстративно носил их на правом запястье, хотя был правшой, утверждая, что так ему удобнее. Отец подарил их ему в надежде, что это поможет ему не опаздывать. В этом отношении он не имел большого успеха. Более 50 лет спустя он по-прежнему носил часы на правом запястье и вечно опаздывал.
Ощущение своей непохожести на других проявлялось и в других отношениях. Его тренер Анатолий Рахлин считал его необычайно независимым: «Он мог соглашаться или не соглашаться с другими, но это не меняло его мнения». У Виктора Борисенко сложилось такое же впечатление. Заставить его сделать что-то насильно было просто невозможно. Единственный
