присутствовавших членов императорской фамилии.
В 1824 году на Воробьевых горах работали 6 тысяч крестьян, содержащихся за казенный счет. Условия жизни и труда были ужасными, и летом этого года среди людей начались повальные болезни. Часть крестьян была распущена по домам, а из оставшихся четырех с лишним тысяч умерло от холеры более двух с половиной тысяч человек.
Заготовленный в большом количестве лесоматериал, пролежавший долгое время под открытым небом, начал гнить, а из заготовленного более 15 тысяч кубических саженей бутового камня, который сплавлялся по Москве-реке к Воробьевым горам, было доставлено немногим более 1000 кубических саженей. Сто барж с погруженным камнем сели на мель и получили повреждения. Остальной камень остался на месте заготовок.
Дела шли из рук вон плохо. У Витберга, не обладавшего опытом строителя, не оказалось также и таланта администратора, а среди его ближайших помощников нашлись плуты, клеветники и пройдохи, стремившиеся побольше урвать. Были и просто завистники, знавшие толк в строительстве, но из антипатии к «выскочке» губившие начатое дело. В дополнение ко всем невзгодам Витберга не терпел новый московский архиепископ Филарет: он не мог простить архитектору благорасположения Александра I.
За восемь с лишним лет землекопы срыли косогор, перелопатив более 100 тысяч кубических метров грунта, подготовив место для нижней площадки Храма. Однако инженерные проблемы оставались нерешенными: не был исследован грунт, строители не позаботились об укреплении склонов Воробьевых гор, не был определен ход дальнейших работ - отсутствовала техническая документация на сооружение фундаментов Храма. Никто из специалистов, помогавших Витбергу, не обратил на это его внимание.
В 1825 году скоропостижно, загадочно скончался в Таганроге Александр I. Витберг остался без покровительства, на него ополчились завистники и недруги. В 1826 году по распоряжению нового царя Николая I работы по сооружению Храма были приостановлены и назначена ревизия состояния дел, которая установила около девятисот тысяч рублей растрат. Витберга обвинили в халатности и казнокрадстве и отдали под суд. Заодно осудили и его дерзновенный проект: признали его практически неосуществимым. Место, избранное для Храма, определили навсегда не подходящим для строительства монументальных зданий.
На строительство Храма по проекту Витберга с 1821 года по 1 мая 1827 года поступило из Опекунского совета, из государственного банка и других источников 17075182 рубля 39 копеек, в том числе пожертвования составили 42260 рублей 77 1/2 копейки…
Судебное разбирательство длилось более восьми лет. У осужденного Витберга конфисковали имущество, а его вместе с семьей в 1835 году сослали в Вятку, где в это время находился в ссылке молодой Александр Герцен. Мыслитель и зодчий вскоре подружились. Они прожили два года в одном доме.
В «Былом и думах» Герцен писал о Витберге как о большом художнике, «задавленном правительством с холодной и бесчувственной жестокостью»… Он считал его принципиальным, честным, неподкупным человеком, ставшим жертвой негодяев.
Причину творческой и жизненной трагедии зодчего Герцен объясняет так: «Витберга окружила толпа плутов, людей, принимающих Россию за аферу, службу - за выгодную сделку, место -за счастливый случай нажиться. Не трудно было понять, что они под ногами Витберга выкопают яму. Но для того, чтобы он, упавши в нее, не мог из нее выйти, для этого нужно было еще, чтобы к воровству прибавилась зависть одних, оскорбленное честолюбие других…»
В Вятке Витберг продолжал работать над своим проектом Храма-Пантеона, старался устранить допущенные просчеты, учитывал неудачный опыт строительства. Он заботился не о реабилитации: он не мог поверить, чтобы Россия отказалась от самой идеи сооружения памятника событиям 1812 года. Свой обновленный проект архитектор считал вполне осуществимым, а место на Воробьевых горах по-прежнему самым подходящим для монументального сооружения, призванного прославить защитников отечества…
До наших дней сохранилась не только память о талантливом зодчем - в Москве существует построенная по проекту Витберга в 1833 году церковь бывшего Александровского сиротского института на Знаменке (ныне - административное здание на улице Знаменке).
В 1829 году снова возник вопрос о строительстве Храма в Москве, и Николай I заказал проект мемориального Храма своему любимцу - придворному архитектору Тону.
Константин Андреевич Тон родился в 1794 году в Петербурге в семье золотых дел мастера. Учился в Академии художеств у Воронихина. Служил в чертежной при Комитете строений и гидравлических работ под управлением известного инженера Бетанкура. Работа в комитете, где создавались проекты ансамблей столицы -Марсова поля, Театральной площади и других, помогла освоить Тону принципы градостроительства. Затем он уехал в Рим для изучения памятников античного зодчества.
Когда Тон вернулся в Россию с репутацией ученого-художника, его причислили к Кабинету императора, где он получил хорошее содержание, стал членом Комитета строений и гидравлических работ, первым архитектором царя и родоначальником русско-византийского, эклектического стиля в архитектуре.
Через три года после прекращения строительства Храма на Воробьевых горах Николай I, как упоминалось выше, заказал новый проект архитектору Тону. Зодчий с головой ушел в работу, и в апреле 1832 года император принял проект Тона, который также воплощал в себе идею триединства, но совсем иную: православие, самодержавие, народность.
Утвердив проект Тона, царь поручил ему возглавить строительство Храма и, учитывая печальный опыт Витберга, назначил умелых и исполнительных помощников. Место для строительства Храма выбрал сам царь Николай I неподалеку от Кремля, на левом берегу Москвы-реки с тем, чтобы включить новое сооружение в историческую ткань города вблизи Кремля, тем более что прототипом Храма Христа Спасителя послужили Успенский и Архангельский соборы в Кремле, хотя Храм и не стал их копией.
На месте, где предполагалось строить Храм, в бывшем Чертольском урочище, почти три столетия располагался древний Алексеевский женский монастырь*. По приказу царя в 1837 году монахинь монастыря перевели в Красное село, близ Сокольнической рощи, затем снесли монастырь, а заодно и стоявшую рядом с ним Всехсвятскую церковь. Царь распорядился выделить из казны необходимые суммы, и начались земляные работы.
[* Основан во 2-й половине XIV века митрополитом Алексеем. До 1537 года находился на месте Зачатьевского монастыря.]
На месте монастыря во время земляных работ были найдены два кладбища, одно над другим. Первое - на глубине двух метров, второе - четырех. В верхнем кладбище находились ветхие гробы с истлевшими костями; было также много останков без гробов - захоронения последствий чумы 1771 года в Москве. В нижнем кладбище были найдены только гробы, в которых костей не оказалось, - это захоронения XVI века, времен, когда здесь размещалось подворье Малюты Скуратова, что подтверждается надгробным камнем, установленным над его склепом…
10 сентября (ст. стиля) 1839 года, когда работы по устройству фундамента были закончены, в присутствии царствующего императора Николая I и будущего -
