выезжать. Ребята, с сочувствием смотрели на меня, да и их поездка представлялась малоприятной, с постоянным перекидыванием аккумуляторов. Тогда, Игорь принял решение, самому сесть за руль исправного авто, Юрия, из первого автомобиля, пересадить ко мне. Юра, в порыве негодования, выдал несколько нецензурных фраз, понимая, какая поездка его ожидает.
Двинулись в путь, за руль сел Юра. На первом аккумуляторе проехали около 50‑ти км., стрелка в красной зоне, начались перебои в искрообразовании. Аккумулятор переставили, причем, закреплять его надо было так же серьезно, дорога была паршивая, могли повредить и аккумулятор, и капот и самое противное, могло произойти короткое замыкание. Занятие малоприятное на морозе, когда гайка примерзала к рукам. Для увеличения пробега на одном заряде, решено было отказаться от включения печки и включения фар, шли по габаритам. Еще один момент, который напрягал с самого начала, это то, что при разгоне, появлялась детонация в двигателе, даже при спокойном разгоне. Юра, регулярно ругаясь матом, вскоре запросился на пассажирское сиденье, сел за руль я. Предстояла ночь езды на габаритах, в холодной, с замороженными окнами машине и из которой надо было регулярно выпрыгивать для замены источника питания. 500 км. нам удалось преодолеть к 9‑ти утра. Проехали Вельск, непрекращающаяся детонация уже начала серьезно беспокоить. Просигналив фарами впереди идущей машине, остановился на обочине для контрольного осмотра. При проверке уровня масла на моем авто, выявилась серьезная бедулька, прогорела прокладка головки блока цилиндров, серая масса на дне расширительного бачка, подтвердила мою уверенность. Чтобы избежать ремонта двигателя, куда более серьезного, решили до Вологды тянуть 10‑ую машину на буксире. Теперь уже на мне были полушубок, шапка — ушанка, рукавицы, Юра пересел в другую. Последние 250 верст дались особенно тяжело, но все когда‑то заканчивается. Плохая поездка, а могло бы быть все гораздо лучше, если бы привели в порядок технику сразу в городе. Вот оно, значение отдельной личности в определенный промежуток времени.
С Юрой, иногда встречаемся, с удовольствием общаемся, поездку эту помним, но вспоминать не хотим. Игоря, тоже видел однажды. От былой спеси, лоска и пижонства не осталось и следа. Поседевший человек, уставший взгляд, похоже, жизнь его изрядно потрепала.
Эпизоды детства
Странная штука — жизнь! Чем старше ты становишься, тем чаще приходят воспоминания, связанные с детством и юностью. Приходят без всякого повода, когда ты даже не пытаешься что — то вспомнить. Бывает, достаточно просто услышать какое ‑то имя и из прошлого начинают всплывать давно забытые образы, в конкретном людском обличии. Причем, наиболее стойко держатся хорошие, приятные события, но тут же, в шеренгу напротив, выстраиваются те случаи из жизни, которые несколько омрачали твое существование в молодые годы.
Начнем с малозначительной детали из детства. В 7‑ми летнем возрасте, нас с братом, родители отправили на все лето в деревню к бабушке. Опустим подробное описание деревенской жизни, огромную избу с хлевом, большое количество разнообразного скота, резких, незабываемых запахов, огромных площадей вспаханной земли и бабушкиных пирогов. С раннего утра начиналось бряканье ведер, мычание и блеяние, растопка печи. Все эти скромные детские воспоминания портит только одно событие, которое могло оборвать мою хрупкую жизнь в 7‑ми летнем возрасте. Тогда, я чуть не утонул в деревенском пруду. Удивительным образом, очутился тогда у водоема в полном одиночестве, без шумной деревенской ватаги, с которой целыми днями проводили время. Что меня заставило войти в воду не помню, какая‑нибудь мелочь, вроде кувшинки, но пруд этот обладал той особенностью, что глубина начиналась совершенно неожиданно. И вот, уже почти дотянувшись до цветка, сделал последний опрометчивый шаг и сразу ушел на глубину. Это воспоминание потом не раз приходило во сне, после чего просыпался в холодном поту. Тогда, мне удалось как ‑то выплыть, бешено колотя руками по воде. Все происходило в полной тишине, да и звать было некого. После, я частенько наблюдал за деревенскими мальчишками и девчонками, как они хорошо держатся на воде, но у меня после моего неудачного знакомства с водной стихией, появилась боязнь воды. Боязнь прошла в 8‑мь лет, когда родители первый раз вывезли нас на море. Тогда на мелкоте научился барахтаться по — собачьи, а дальше овладел другими способами плавания и уже спокойно плавал на глубине.
Вспоминается хоккейная секция, где много тренировок было до получения формы, но в день выдачи защитного обмундирования, меня на тренировке почему — то не оказалось. Форма была получена всеми, кто был на тренировке, я же форму не получил и на следующей. После неопределенного ответа тренера, связанного с выдачей экипировки, по детски обидевшись на него, больше, ни на одной тренировке я так и не появился.
Яркий след в моей юной жизни оставила лыжная секция. Многое, в спортивных секциях, зависит от тренера, от его требовательности и заботе, личного внимания к каждому подростку. Все пять лет занятий и соревнований держались на личном уважении к тренеру. Не позволял жалеть себя и стонать, когда больно. Летом, тренировки так же продолжались, только бегали на лыжероллерах. Никакой защитной экипировки не было, малейшая ошибка на тренировке приводила к серьезному падению на асфальт. Тренер быстро перевязывал ободранные участки кожи и забег продолжался. На всю жизнь в памяти остались ежегодные зимние сборы, где проводились соревнования среди школ города, где показывал очень приличные результаты.
Все в детстве умудрялись совмещать. На обожании моих преподавателей в музыкальной школе, всецело держалось мое обучение в ней. Все в них было: интеллигентность, великое терпение, безграничная любовь к детям. Особенно льстил тот факт, что мой преподаватель по классу баяна, только со мной готовил концертные программы, играли в два баяна, у каждого была своя партия. Первое выступление я чуть не сорвал, при виде огромного заполненного зала, моя партия напрочь вылетела из головы. Преподаватель извинился перед залом и попросил терпения на одну минутку, затем с обаятельной улыбкой, попросил меня проследовать за кулисы. Не видя зал, у меня прошел первый шок и вслед за вступлением преподавателя, легко заиграл свою вариацию. Произведения были довольно непросты в исполнении, в так называемых обработках и немудрено, что меня переклинило на публике. Дальше, был повторный выход и замечательно сыгранные несколько произведений.
Приходят на память первые драки, не связанные со школой. Жил в нашем подъезде сосед, лет на семь старше меня. Знали, что сынок какого — то начальника из Строительного Треста, пакостник, весь в отца. Была у него, какая‑то невероятная страсть стравливать пацанов. Заведомо извещал о лживых изречениях каждого из нас в адрес друг друга,
