тебя на плече сидит ангел хранитель. Ты считаешь, ему приятно постоянно твои плевки вытирать?
– Ёшкин кот, я как-то об этом не подумал.
– Уважаемый! – Вновь обратился старец к местному.– Так что же произошло? Почему столь уважаемые люди во гневе пришли к этой женщине?
– Она ведьма. Она заговорила наших коров, и в нашем стаде здохло три коровы. Все это знают.
– А стадо-то большое у вас?
– Двадцать четыре головы. Теперь двадцать одна осталась. И из-за неё всё.
– Меньше двух процентов? Хм. А почему же она тогда всё стадо не уморила, если она такая пакостница?
– Ну, не знаю. Она колдунья, ей виднее. У нас всегда, когда здохнет корова, это её работа. У нас сразу её бьют, и коровы перестают дохнуть.
– О времена, о нравы. Нашли козла отпущения. А может, у вас здесь какая трава ядовитая растёт? Иногда коровы и съедят. Они ж тупые. И человек иногда чего съест, и брюхо болеть начинает. А тут корова. Actore non probante reus absolvitur– «при недоказанности иска ответчик освобождается». Тем более, уважаемый, скажу тебе по секрету: колдунья выполняет секретное поручение барона, поэтому ей такой мелочью, как ваши коровы, заниматься некогда. Не успеет сделать – кожу с живой сдерут и на кол посадят. Так что, если кто её убьёт раньше барона, то барон сам с этого наглеца сдерёт кожу. Я понятно выразился? Ты понял меня?
– Да, господин. Я скажу всем, чтобы её не трогали.
– Молодец. Захочет сама помочь? Её проблемы. У нас барон, когда не в духе, очень пытать людей любит. Ну, очень. Понимаешь? Иногда одного человека запытать ему не хватает.
– Да, господин, я понял. Я сам присмотрю, чтобы никто её не трогал, потому что она выполняет приказ барона, и барон может обидеться.
– Ха, обидеться – это очень мягко сказано. Иди, уважаемый человек, и Actum ut supra – «поступай, как раньше указано».
– Спасибо, Божий человек. Спасибо за науку. А это, братана своего могу забрать? Мучается вон бедняга.
– Иди и всё твоё забирай. Ни нам, ни хозяйке ничего чужого не нужно. Если брат твой, то забирай. И идите с Богом.
Бугай подошёл и с легкостью забросил себе на плечо стонущего брательника, потом слегка поклонился и вышел со двора.
– Бабуль, попить ничего не будет, а то так есть хочется, что и спать негде? А, в натуре? – Наконец-то дошла очередь и до Аркаши.
– Для хороших людей ничего не жалко. Проходите в избу, чего во дворе стоять.
Пройдя сенцы, вошли в горницу. По углам стояли печки, напоминающие армейские буржуйки. По стенам – лавки, стол и, как положено ведунье, везде пучки трав, создававшие специфический аромат в комнате.
– Мир дому вашему, уважаемая.– Сказал старец, переступая порог вслед за хозяйкой.
– А что ж ты не крестишься, когда в избу входишь, Божий человек?
– Много веков назад на Земле первые христиане, вынужденные скрывать свою веру, крестились при входе на собрание, показывая свою принадлежность. Эта мера предосторожности осталась, как обычай. А обычай не обязателен к исполнению. Хотя, с точки зрения биоэнергетики, соединённые пальцы закрепляют энергетическое поле человека, затрудняя внешнее проникновение. Поэтому, выходя на улицу, разумно перекреститься и, особенно, входя в дом к неизвестному. Согласен, было бы правильным это сделать, особенно после того, что нам про вас рассказали. Может, просто я не чувствую зла в вашей душе.
– Правильно чувствуешь. Какая я ведьма? Травница я, ведунья. Людям всегда рада помочь или кошечкам домашним. А коровы – клевета всё это.
– Сами разберётесь. Главное, надеюсь, теперь вас за зря никто мутузить не будет. Кстати, а что за кабаны это были?
– Э-э, братья Кэшляу. Они держат стадо, забивают коров и продают мясо. Люди хорошие, но глупые. Их отец такой же здоровяк был, но пил много. Ещё с детства. Мы с ним вместе росли. Сколько его помню, столько и пил. И дети его в него. Разве пьют не так много.
– Не удивительно. В любом учебнике ОБЖ написано, что 100 гр. водки убивает 80 млн. нейронов головного мозга. Ты их утром в туалете в унитаз спускаешь. А чтоб восстановились, надо пять лет сухого закона. Но кто ж такое вытерпит. Вот и деградируем потихоньку. У нас такое же.
– А вот вам и отварчик, сыночки. Испейте на здоровье.
Дмитрий и Аркадий, кивнув, молча взяли и приникли к глиняным крынкам. Старец взял, понюхал, немного отхлебнул и задумался.
– Что не так? Иль не понравилось?
– Не. Запах знакомый, кислинка. Не могу вспомнить. Знакомое, но ни как не вспомню. А, точно, ревень. Точно, я сам такой компот варил.
– Так вы из Московии?
– Да. А как догадалась?– Перестал пить Аркадий.
– А я специально всем незнакомцам даю его попить. Когда человек пытается вспомнить, то всегда, вспомнив, называет его, как дома у него называют. Человек забывается и теряет контроль.
– Хм. Травница с психологическим уклоном. Да мы, собственно, и не скрываем это. Нам вообще скрывать нечего.
– Скрывать нечего, а сами скрываетесь.
– В смысле?
– А то, что и к нам приезжал гонец. Спрашивал о трёх странниках. Говорит, один умные речи всё время ведёт, да богохульствует. Ищут вас, сынки. Но вы не бойтесь, пейте спокойно. Кстати, а вот этот самый напиток из ревеня барон наш терпеть не может. Попьёт, так тело всё пухнет, дышать не может. Один раз чуть не умер.
– Аллергия. Отёк Квинке. Знакомо. У самого такое раз было с полтаблетки аспирина. Неприятные воспоминания.
– Проходите, сынки, за стол. Сейчас обедом вас попотчую. Если не торопитесь особо, то может, поживёте у меня пару деньков, на речке покупаетесь, рыбку половите? Зачем далеко уходить, если идёшь не к цели?
– Мудрёно говоришь, уважаемая. А и, правда, мужики, куда торопимся?
– Я за.
– Поддерживаю.
– А спать-то где, бабуля? Комнатка-то всего одна?
– Одна, сынок, одна. Да-к, зачем же в избе спать? На улице, чай, не зима. А сенце свежее, недавно накошено. У меня козочки пуховые, для них травка.
– Хм, да это ж ещё лучше.
После скромного угощения, которое состояло из больших варёных кусков говядины, после этого тушёных в сметане с луком и какими-то приправами, запеченного, опять же в сметане, карпа, килограмма на два, и огромной миски с помидорами и корневой петрушки, друзья вышли к колодцу обмыться. У них оказалось одно общее увлечение – обливаться ледяной водой из колодца. Мокрые до кальсон, они стояли под солнышком, наслаждаясь жизнью, и ни хотели больше, ни о чём думать.
– Эй, сынки, возьмите тряпки. Постелите, чтоб с непривычки трава вас
