с кровати и протянул ей.
— Звони! Звони ему прямо сейчас. Можешь даже по видео, тогда даже говорить ничего не надо будет.
Я держал вытянутую руку с телефоном, то и дело тряся им.
— Давай! Я что-то не вижу, чтобы ты горела желанием все же поставить точку. Тогда, черт возьми, что ты тут делаешь?? Почему ты соглашаешься на поездку? Соглашаешься остаться со мной в одной комнате? Почему ты здесь?
Аврора стояла неподвижно, скрестив руки на груди. Она закрыла глаза и сглотнула. Я заметил, что по щеке проскользнула слеза. Этого ещё не хватало…
— Тогда пошла к черту! Я не железный.
Я бросил телефон обратно на кровать. Во мне боролось два желания — накинуться на нее, раздеть и плюнуть на свой же принцип, либо срочно выйти из комнаты. Я выбрал второе.
Вот почему я спустился вниз в футболке и трусах, налил себе неразбавленный виски, а затем ещё. И ещё. И ещё. А потом я услышал, как по лестнице со второго этажа что-то с грохотом летит вниз. Этим «что-то» оказались Никита и Дима, которые уже сцепились на втором этаже. Далее я смутно помнил, как пытался их разнять, визги девчонок и испуганные глаза Авроры. Она тоже спустилась вниз, предварительно натянув на себя мои джинсы.
— Тебе надо поспать, — сказала Аврора, стоя у меня за спиной.
Я не стал даже оборачиваться, залез под одеяло и накрылся им с головой. Через пару минут я услышал, как закрылась дверь. Я был в комнате один.
Пятая глава
— Я все равно не понимаю, зачем ты это все устроила.
Уставший голос Андрея звучал без обвинений, но мне было так паршиво на душе. Мне не нужны были упреки с его стороны, я и сама прекрасно справлялась с самобичеванием. Как я вообще могла так с ним поступать? Я же буквально была в шаге от измены… Он этого точно не заслужил.
— Ну, я решила, что полечу сразу в Воронеж. Я соскучилась по папе.
Это, конечно, правда. Но у меня были совсем другие планы, точнее, у нас с Андреем были другие планы. Мы не раз их обговаривали, решали. Только вот сейчас встретиться лицом к лицу с Андреем мне совесть не позволит. Поэтому лучше я полечу в Воронеж, приду в себя, и к тому времени, когда прилетит Андрей, я выкину из головы Сашу. И кто знает, может перестану считать себя мразью и сволочью, не заслуживающую такого парня как Андрей.
— Это я как раз понимаю. Но зачем было лететь в Сочи? Ты же и так полетела бы в августе.
— Ну, я тебе уже говорила. Подвернулся шанс лишний раз увидеть маму… — попыталась я сохранить спокойный тон. Ещё немного, и я уже не смогу его обманывать. Хорошо, что у меня плохо ловит интернет, и мы говорим не по видео связи. Уверена, что уже сижу с красным как помидор лицом.
— Странный шанс, скажу тебе я.
Мы оба молчали, но я слышала его дыхание, значит, связь не прервалась.
— Как Саша выступил на защите? Ты же ходила.
Я не могла вспомнить, говорила ли ему, что пойду, поэтому решила хотя бы теперь не врать.
— Ему поставили отлично, очень хвалили.
— Ну, тебе понравилось?
— Что? — слишком резко спросила я и тут же зажмурилась. Надеюсь, он не почувствовал в моем голосе панику.
— Его выступление.
— А, да. Я в этой теме ничего не понимаю, но звучало убедительно.
И мое вранье тоже звучало убедительно. Не скажу же я своему парню, что только от одного внешнего вида моего сводного брата у меня сбивается дыхание. А как ему шел этот классический стиль! Рубашка облегала широкую спину, подчеркивала крупные руки, а воротник так и хотелось расстегнуть.
— Он молодец, передай ему мои поздравления.
На секунду мне показалось, что Андрей все знает. По его тону я как будто услышала другое значение его слов, но я быстро отмела эти бредовые мысли из головы. Откуда ему знать? Если только Саша ему не рассказал. Или я…
Меня будто током ударило. Я вдруг отчетливо вспомнила момент из прошлой ночи, о котором совсем забыла.
— Андрей, мне пора. Напишу тебе позже.
Я, не дожидаясь ответа, нажала на красную кнопку и прекратила разговор. Тут же я открыла переписку с Андреем и перечитала последние сообщения. Пусто. Я открыла другой мессенджер, но там у нас вообще не было переписки. Открыла соцсеть, зашла в диалоги и посмотрела там — тоже ничего нет.
Я выдохнула — нет, он ничего не знает. Я все же успела удалить то сообщение, которое отправила ему этой ночью.
Когда Саша послал меня к черту и вышел из комнаты, я будто выплеснула всю энергию. Сначала я злилась, наматывала круги по комнате. Затем я плакала. После я просто лежала в кровати и не двигалась.
В момент, когда внутренний мой враг — то есть, я сама, — перешел все границы, когда я была уверена, что задохнусь, если не сделаю этого, когда слез будто не осталось, я взяла в руки телефон.
«Прости меня, но я больше не твоя. Постарайся не возненавидеть». Я напечатала эти буквы и отправила ему. Я упала на кровать лицом в подушку и зарыдала. Мне было очень больно, но не за себя. А за него. Он так много сделал для меня, так долго был моей единственной поддержкой и опорой, он всегда был рядом. А что делаю я? Лежу полуголая с Сашей, позволяю ему играть со мной, возбуждаюсь от его низкого голоса и слов.
Буквально минуту спустя я схватила телефон и удалила это сообщение, не оставив никаких следов. Нет, я не заслуживаю такого парня, как Андрей. Но и бросать его по смскам я не могу.
* * *
После разговора с Андреем я настроилась решительно. Это точка. Отношений с Сашей не было и быть не может. Сегодня я проведу день с мамой, завтра улечу к папе в Воронеж. Там я приведу в порядок свои мысли, решу, как поступить дальше, а расскажу всю правду Андрею, когда он прилетит. Если он простит меня, то мы попытаемся восстановить отношения. Если нет, то я сама виновата.
Я приняла душ, переоделась в чистую одежду и подошла к зеркалу. Вчера я выпила не много, но этого было достаточно, чтобы сегодня проснуться с похмельем. Таблетку от головной боли я уже приняла, осталось только привести себя в человеческий вид.
Когда внешнее мое состояние стало лучше внутреннего,
