которую никто не собирался разрушать.
Стянув со стопки первую книгу, я уронила ее себе на колени, ахнув от веса, и перевернула тяжелую обложку, добираясь до пожелтевших страниц. Это был фолиант о тех самых правителях земель шайсаров.
Шахасин Багровый, Исмин Сапфировый, Кариот Желтый и так далее. Рядом с каждым именем были небольшие портреты, написанные рукой художника, больше любившего свободный стиль. Слишком мало деталей, не четкие силуэты, минимум объяснений. Единственное, что я смогла разглядеть, так это длинные узкие накидки, тянувшиеся шлейфом за каждым повелителем, именно того цвета, которое он носил в имени.
И все равно не понятно. Слишком обтекаемые рисунки.
Кратко изучив основные достижения, для себя отметила, что в военные конфликты шайсары вступали крайне редко, и по большей части оборонялись, защищая свои земли. Ни одной проигранной войны, ни одного отступления. Приходили и забирали свое, выдавливая захватчиков за границу своей территории. Достаточно милостиво, стоит заметить, для соседей, решивших отхватить чужой кусок пирога.
Там же я нашла и отца повелителя — Зай-тана Золотого. Со страницы на меня смотрел портрет одного лишь лица. Хмурый и резкий, пронизывающий взглядом нарисованных глаз, оставлял прохладное оцепенение под кожей.
В графе «дети» значился только сын — Наан Аш-Зидай Ониксовый. Про Исшин не было даже упоминания, и я удивленно рассматривала портрет своего повелителя. Он стоял спиной, слегка развернув голову, и зная, как выглядит оригинал, я с легкостью могла предоставить автору книги десяток различий! Слишком плоский и задранный нос, слишком зауженный подбородок острым треугольником, и даже ноги будто бы были сдвинуты, под накидкой, съехавшей до поясницы цвета черного омута.
Нет. Повелитель выглядел совершенно не так, и я разочаровано отложила книгу с неправдоподобными рисунками.
Следующим стал толстый том географических карт, и перелистывая страницы, я поняла, что они плотно сложены в несколько слоев, и если расправить, превращались в большую карту, с точно прочерченными деталями. Вот хребты гор, что укрывали земли шайсаров, вот леса и множество озер, кляксами рассыпанные по атласу.
Несколько минут я смотрела в нее, запоминая расположение самых больших городов, а потом убрала, добравшись до сборника легенд и сказок, в ожидании красочных историй о мало знакомом народе.
Зачиталась так, что не заметила, как пролетело время. Легенда о двух влюбленных Санаи и Ранше, так увлекла меня, что только когда постель под телом повелителя прогнулась, я оторвала взгляд от страниц, сглатывая вязкий ком и вытирая с ресниц сорвавшиеся слезы.
— Ты плакала?
Я никогда больше не слышала такого тона. В нем гудело море тревоги, сломленные мачты тысячи кораблей и бушующий завывающий шторм, рвущий паруса.
— Нет, господин, я просто…
— Снова врешь, — прошипел он, и отнял книгу, убирая ее на прикроватную тумбочку. — Видимо, слишком хорошо себя чувствуешь, если хватает сил на ложь!
Одеяло отлетело в сторону, падая на пол белым флагом, и сердце в груди замерло.
Глава 18
— Я просто не хотела вас попросту расстраивать! — успела выкрикнуть, прежде, чем дождь из гнева и ярости накрыл бы меня с головой.
— Чем расстраивать? — замер он, зависая надо мной на вытянутых руках. — Тем, что плакала?
— Это пустые слезы.
— Что это значит? — он выгнул темную бровь, и выглядел сбитым столку, поэтому пришлось глубоко вздохнуть и с самого начала объяснить тайну женских душ.
— Я читала книгу, вот эту, — указав пальцем, продолжила. — Легенду о двух влюбленных.
— И что заставило тебя плакать?
— Я была растрогана. Ведь у них так и не получилось быть вместе, — опустила глаза, вспоминания трогательные, полные скорби и нежности слова, которые женщина обратила к пеплу своего возлюбленного.
Шайсара, потерявшая разум, крушила все на своем пути, так и не найдя успокоения израненной душе. Пока не выдохлась, пока не устала бесконечно бежать, растрачивая последние силы на хаос, что сеяла позади себя. Она упала замертво, обогнув всю землю шайсаров, и последние ее слова были обращены к любимому.
— Солнце мое, без тебя мир потух, — тихо повторяла я прочитанные ранее строчки. — Тьма заполнила мою душу, ведь в ней не осталось места для света. Встреть меня на том берегу, будь со мной вечность…
Повелитель слушал внимательно и молчал.
Мое настроение вновь приобрело цвет грусти и тоски, и переживая боль опустошенной шайсары, я всхлипнула, и закрыла лицо руками.
— Я не понял, что из этого… заставило тебя плакать?
На секунду даже растерялась, не зная, что можно добавить, для того, чтобы он понял. Мужчина смотрел на меня с сомнением и непониманием, продолжая занимать главенствующую позицию.
— Она потеряла любимого. Это больно, и именно это меня растрогало.
— Ты теряла? — медленно кивнув, я вспомнила личико Золи, и закрыла глаза, вновь не желая переживать эту боль. — Это действительно больно?
Он ткнул меня пальцев в область сердца, чуть погладив кожу, и ждал ответа.
— Очень. От этого действительно можно умереть.
— Почему тогда ты жива?
— Оставались еще те, кого я люблю, и ради них я обязана была жить.
— Оттуда у тебя клеймо?
Он нем я хотела говорить меньше всего.
Вечное напоминание собственной беспомощности, мрачными крыльями разросшееся на правой лопатке и стекающее вниз черно-белыми брызгами, похожими на капли крови.
Вновь кивнув, нехотя накрыла плечо ладонью, унимая жжение от встревоженной метки, и отвернулась.
— Почему ты все время отводишь взгляд?
— Мне нельзя смотреть вам в глаза.
— Причина?
— Это запрещено! — не сумев скрыть негодование, словно наперекор своим словам, пропала в зеленых омутах.
— Если я позволяю тебе делать это постоянно, неужели ты думаешь, что рано или поздно я изменю свое решение? Будь это не так, я велел бы казнить тебя еще в первый день.
— А почему… позволяете?
— Слишком много вопросов.
Нет, я услышала, как он хмыкнул, но губы не дернулись в ухмылке, обманывая меня. Он будто бы ограждался от всех эмоций, закрывая им доступ в свою жизнь, всегда стараясь выглядеть бесчувственным и холодным.
Перевернув меня на живот, мужчина сел мне на ноги, прижимая к кровати, и медленно потянул ткань наверх, открывая голые ягодицы.
— Я устал, и хочу тебя.
Расслабила напряженные мышцы, и по громкому выдоху поняла, что он ждал именно этого.
Мужские пальцы скользили по коже, то вжимаясь в плоть, то мягко поглаживая. Он мял, трогал, пробовал, ощупывал. И все это делал с огромной внимательностью, будто
