Книга С новым счастьем! - Татьяна Синкевич

поколебавшись, все же согласилась. Во-первых, я решила, что насидеться одной я всегда успею. Во-вторых, мне было лестно и приятно, что такой симпатичный мужчина обратил на меня внимание. Наконец, в-третьих, я очень люблю посещать Эрмитаж и просто не могу отказаться от такого приглашения. Так завязался наш роман.

Игорь оказался довольно легким, общительным человеком с хорошими манерами и широким кругозором, что сегодня, пожалуй, редкость. Темой наших разговоров, помимо искусства, была музыка, кино, опера и балет. Тут мне пришлось подтянуть уровень своих познаний. Он, рассуждая о чем-то, нередко произносил фразу: «Это не в моей эстетике», за что я дала ему тайное прозвище «Эстет». Он был очень мил, порой даже слишком, из-за этого его поведение казалось искусственным, слащаво-приторным. Обычно про таких людей говорят: «Мягко стелет – жестко спать». Я старалась не обращать на это внимание, словно мне это не мешало. Наши отношения в целом были ровные и демократичные. Мне очень нравилось то, что это был, наверное, первый мужчина в моей жизни, который не стремился доминировать. Возможно, он просто умело это скрывал и не действовал открыто.

По правде сказать, обратной стороной этого качества была его склонность манипулировать людьми, которую я замечала в его общении с окружающими. Словно он не выходил из привычной роли продавца ювелирных изделий. Думаю, это относилось и ко мне, но я не придавала этому значения. Ведь с Игорем мне было хорошо и комфортно. Именно так, не более, настоящая влюбленность почему-то у меня не возникала. Я начинала беспокоиться, время от времени задавалась вопросом: «Что не так?» И не находила ответа. Потому что объективно все было так, как надо. Хотя походило больше не на романтические отношения, а на «секс по дружбе».

Игорь хорошо ко мне относился, был участлив, интересовался моими делами и мыслями. Меня при этом не покидало ощущение, что это всё у него шло «от головы», а не «от сердца». А еще он называл меня «Лапуля» и никогда по имени. Мне это не нравилось, но я боялась в этом признаться даже самой себе: не слишком ли я разборчива? Если бы я рассказала об этом подругам или, чего доброго, старшим родственницам, они бы сказали: «С жиру бесишься!» Поэтому я помалкивала, а в отношениях с Игорем решила занять не свойственную мне выжидательную позицию, чтобы посмотреть, что будет дальше.

О себе Игорь почти не рассказывал. За время нашего общения мне так и не удалось узнать о нем что-то существенное. На мои вопросы он часто отвечал уклончиво и порой односложно.

Таинственность при видимой открытости, легкости и общительности была его заметной чертой. При этом он был готов заболтать любого на разные отвлеченные темы, лишь бы не рассказывать о себе. Сам же он был весьма любопытен. В случае со мной он все разговоры переводил на меня. Я начала ломать голову: а что же он может скрывать? И снова не находила ответа.

В итоге я пришла к выводу, что, если я хочу продолжения этих отношений, мне нужно просто «выключить» голову. Я так и сделала и обнаружила, что все встало на свои места. Главное, не задумываться ни о чем, а просто жить и наслаждаться. Милый? Отлично! Прекрасный компаньон? Здорово! Элегантен, ухожен, надушен? Великолепно! Давай, Надежда, учись ловить свой кайф! Отношения-то легкие, без обязательств. При этом ровные, даже стабильные, а это немало!

Пережив развод с мужем, обязательств мне как-то и не хотелось. Но всё же я искала человеческого тепла, которого у нас с Игорем почему-то не было. Оставаясь с ним наедине, я понимала, что он сейчас не со мной, а где-то в собственной реальности. Зато у Игоря наготове всегда был добрый дружеский совет о том, какие украшения мне сегодня надеть. И иногда у меня возникало острое желание напомнить ему, что я не клиент, не покупатель украшений, а женщина…

Однажды зимой он поскользнулся, упал и сломал ногу. Перелом оказался неудачным, Игорю сделали операцию, за которой следовало длительное восстановление. Я навещала его в больнице, затем в санатории, куда он был направлен на реабилитацию. Как женщина и друг я стремилась поддержать его, взбодрить, не позволить ему впасть в депрессию. Но у меня это плохо получалось. Вынужденное ограничение в общении и передвижении сослужило Игорю плохую службу – большую часть времени он оказался предоставленным самому себе. А чем занять себя в больнице? Болтать с соседями по палате? Это не все любят, кто-то хочет и помолчать. Оставаться красавчиком в больничной пижаме? Тоже проблематично… Строить глазки медсестричкам? Бессмысленно… в больнице каждый лишь пациент, а иногда и вовсе – материал. Да и женский медперсонал в отделении был, мягко говоря, на любителя. И… о ужас! У многих даже не были проколоты уши – они не носили серьги!

В общем, продавцу ювелирных изделий оказалось нелегко. Он даже пробовал читать. Но чтение, как обычно, наводило на него скуку и сон. Поэтому Игорь ждал моего прихода. Это хоть как-то его развлекало. Мы подолгу разговаривали, а затем я уезжала домой, но что я «увозила» с собой после встречи? Какие чувства и эмоции? Что я получала взамен? Однажды я всерьез об этом задумалась и пришла к неожиданному выводу: я не получала ничего.

Наблюдая за Игорем в больнице и санатории, я увидела, что он страдает, не получая привычного широкого, но довольно поверхностного общения. Поначалу это вызывало у меня глубокое сочувствие.

На самом же деле всё было не столь однозначно. Игорь скучал не по кому-либо и даже не по мне, а по собственному чувству наполненности, поскольку он сам оказался пустым сосудом, так я мысленно называю подобных людей. Они зависят от того, кто в настоящий момент находится с ними рядом и каким содержанием способен их наполнить. Личности – пустые сосуды могут быть эстетами или блестящими интеллектуалами. Но эти качества у них нуждаются в постоянной подпитке; они скорее не отдают, не делятся своей энергией, а отражают чужую, словно зеркало.

Страдания Игоря были от собственной пустоты и временного безделья. А мои приезды его наполняли, как когда-то наполняла его работа, оставшаяся за больнично-санаторными стенами. Будучи продавцом ювелирных украшений, мастером своего дела, и продвигая красоту, он эмоционально подпитывался от живой человеческой реакции и сам становился лучше.

В какой-то момент я поняла: он так мало рассказывал о себе, потому что ему просто нечего было рассказывать. Ведь он не придавал особого значения ничему, существуя «здесь и сейчас», не анализируя никакие прошедшие события. Моя догадка позволила мне понять и причину его дружеского участия в моей жизни, стремления помочь. Игорь интересовался чужим не из-за склонности к эмпатии, а потому что природа не