Ознакомительная версия. Доступно 46 страниц из 230
о его неимоверно сильных и сжимающих объятиях. Похожие на бред погружения во что-то, не имеющее названия, со стонами, не имеющими ничего общего с теми, которые вызывает страдание, возвращались ночами. И мне была дорога эта память, потому что те ощущения были ощущениями блаженства, погружением в запредельное счастье. Само счастье не казалось правдой, хотя я жадно хваталась за него, пытаясь удержать и вернуть в реальность. Оно было вроде грёзы, вложенной кем-то в мою полусонную память. А едва я пыталась сбросить сонное оцепенение, волна боли, приходящей извне, изнутри, непонятно откуда, препятствовала тому. Было так, как на берегу океана, когда обрушившаяся волна прибоя, придя извне, окатывает целиком и забивает собою рот, уши, глаза. Сбивает с ног, вызывает панику. Горькая вода попадает внутрь и лишает возможности дышать. Тогда и возникал Тон-Ат. Он отводил волну властной рукой, лишал беспощадную силу всякой власти. Он был маг, он был заклинатель стихий, он был мой добрый отец и мой ласковый муж одновременно.
Возвращение и новое затворничество
В двадцать четыре года я осталась в невнятном статусе не вдовы, не жены, не невесты. Но в душе я таковой себя не считала, ведь я так и не была ничьей женой. А невестой? Как и знать! Однажды Тон-Ат просто не вернулся, и неизвестный человек ночью пришёл к нам в наше просторное жилище и сказал, что нам с бабушкой придётся покинуть этот дом. Человека по имени Тон-Ат больше нет. Для нас.
— Для нас? — удивилась я, — а вообще?
— Вам достаточно того, что сказано. И не пытайтесь тратить время для расспросов. Вам никто не даст ответов, — лицо зловещего посланника казалось маской без мимики, и было понятно, что я не добьюсь от него никаких пояснений. С ним были ещё какие-то люди. Дальнейшее помню несвязно, плохо, путано. Иногда, как обрывки разорванного целого, возникают непонятные фрагменты дальнейшего нашего отбытия. На чём? Как это происходило? Я помню, сидела на заднем сидении длинной машины, заваленная узлами, тюками, баулами, а рядом сидела заплаканная бабушка. Сама же я не тревожилась ничуть, как будто кто-то вовлёк меня действующим персонажем в игровую голограмму. К тому времени все мои ощущения основательно притупились из-за однообразия моей жизни, лишённой всяких событий, как и необходимости любой активной деятельности. Ведь меня окружало изобилие всего, что только необходимо человеку. А я по прошлой своей жизни в столице никогда не была избалована и не успела развить в себе избыточных потребностей. Та же роскошь, что окружала меня в нашем общем с Тон-Атом доме, как бы и не имела для меня смысла, поскольку я всегда была одна, не считая бабушки-хлопотуньи. Так что и не удивительно, что подобное существование не казалось мне временами подлинным. Ни я никого не видела, ни меня никто не видел. Исключением были редкие визиты Гелии, а также и ещё одной отвратительной особы, о которой я в своё время расскажу. Да и Гелия меня избегала впоследствии, или это я от неё пряталась в окружающих ухоженных ландшафтах, убегая, едва заслышав её звонкий, всегда фальшиво-жизнерадостный, но волшебно-чистый и мастерски поставленный голос прекрасной актрисы.
Так что я даже встрепенулась, ожидая смены опостылевших декораций, как ни были они живописны. Ничто не дрогнуло во мне, никаких страхов не было, никаких холодящих предчувствий. Я слишком верила во всемогущество Тон-Ата, а он предсказал мне необычную для Паралеи судьбу. За окнами была ночь, но помню неправильные, зубчатые очертания чёрных гор на тёмном же, но более светлом перламутре неба, освещаемого смутно и мрачно двумя ночными спутниками Паралеи с разных сторон. Помню сумрачные тоннели, по которым мы шли с какими-то, опять же неизвестными, людьми. Такие же сумрачные тени метались по стенам, гладким и густо-коричневым, когда они освещались светом тусклых фонарей. Но и это не вызывало во мне угнетения. Отстранённые сопровождающие люди несли наши вещи, и было этих людей довольно много, не побоюсь сказать, что небольшой отряд. Все они казались мне на одно лицо. Один раз мы отдыхали в подземном зале с круглыми и очевидно рукотворными сводами, но не помню, чтобы мы с бабушкой разговаривали с ними.
Помню отчётливо первую ночь в пыльном, скрипучем, заброшенном доме Тон-Ата в том самом лесном посёлке, расположенном недалеко от столицы. Мы устроились с бабушкой вместе на постели, приготовленной бабушкой же. Этот момент во мне остался, и впервые шевельнулось во мне чувство, говорящее об окончании моих сновидений. Оно было безотрадным то чувство, поскольку бабушка словно толкнула моё зависшее в стоячей безмятежности сознание, дотронувшись до него своими дрожащими сморщенными руками, дав мне понимание своей дряхлости и своего очень скорого неизбежного конца. Первое время от резкой перемены нашей жизни мы с нею сообща словно досматривали прежние сны. Она дремала на ходу от возраста, а я от нежелания выходить в изменившуюся реальность. И когда понемногу наладилась наша с ней бытовая жизнь в старой усадьбе Тон-Ата, бабушка, деятельная вначале, вспыхнув своим характерным оптимизмом, как старая сухая ветка быстро отгорела, начала чахнуть, болеть. Через год она умерла, оставив меня совершенно одну в большом доме. Это произошло во сне, она просто не проснулась. Я полдня пробродила по пустынным комнатам, запухшая от слёз, не понимая, что мне делать, куда бежать и к кому взывать о помощи. Но случилось чудо. Как только я очухалась от горя, то достала последние деньги из наших общих с бабушкой сбережений. И как только я направилась в ближайшее бюро похоронных услуг, меня перехватил на выходе из усадьбы один человек. Он был из числа сопровождающих нас с бабушкой через загадочные тоннели. Он и организовал последующие похороны. Вначале привезли длинный узкий контейнер. Тот самый ужасный короб, но предназначенный не для хранения чего-то ценного для жизни, а тот, в котором и увозят умершего на поля погребений. После чего отвезли в нём окоченевшие останки моей худенькой бабушки туда, откуда нет возврата. Мне тот человек объяснять так ничего и не пожелал, не взяв с меня за хлопоты ничего. Напротив, передал матерчатую небольшую сумку с деньгами, сказав, что мы с бабушкой забыли их у одного из провожатых в той суете, пока располагались на новом, а в действительности на старом и давно покинутом месте. Я и не подумала ему возражать, поскольку у меня не было ничего лишнего. Я решила, что деньги были переданы Тон-Атом напоследок бабушке, а она по старости своей о них забыла. Вот люди и вернули то, что были должны. Мне было проще так думать и
Ознакомительная версия. Доступно 46 страниц из 230
