вот чему. Пройдемся.
Эрис нахмурилась.
– Уж ходить-то я прекрасно умею… – Тут она обо что-то споткнулась и едва не упала. Перед ней простерлась равнина, покрытая песком, гладким, как лед. Хозяин замка провел ее широкой тропой под островерхой аркой, которая теперь осталась позади. Похожая была в городе, только она не стояла отдельно посреди пустыни.
– Когда вытягиваешь ногу, мышцы расслабляются и сокращаются, – заметило Чудовище. – Возможно, сперва ты встаешь на пятку, а потом переносишь вес на пальцы. А может, сразу на всю стопу. Обрати внимание, как один-единственный шаг влияет на все тело. Как смещается его тяжесть, как движутся руки. Отследи каждую мысль, что проносится в голове.
– Чем же мне это поможет?
– Я хочу, чтобы ты приучилась мыслить. Ты так долго пробыла в краю скорби, что твоя жизнь стала бездумной. Тебя заботило лишь одно – как выжить, повинуясь порыву и инстинкту. Теперь же можешь свободно гулять по замку или лесу, держа в памяти этот урок. Подумай о собственном существовании. Есть ли внешний мир, нет его, не столь важно.
– А как вы открыли для себя магию? – спросила девушка. – Неужели пережили что-то похожее?
Чудовище опустило голову, выставив рога вперед. Казалось, оно пытается что-то припомнить.
– Я нырнул в ее пучину еще в детстве. Это было суматошное время, и часто приходилось перебираться с места на место. Однажды я сбежал к ручью, чтобы отвлечься от всей этой суеты, пускай и ненадолго. Вдохнул поглубже и взглянул на эту землю по-новому, и тогда во мне разлилось тепло. Я увидел бескрайний черный океан, увидел, что нахожусь в самом его центре. Кругом было невероятно тихо. Я парил над самой водой, боясь ее потревожить. Она простиралась до горизонта – сколько ни беги, края не увидишь. И я подумал: а какой этот океан? Холодный или теплый? Отхлынет ли вода от меня или прильнет, если к ней прикоснуться? И, как всякий любопытный ребенок, решил это проверить – вытянул ногу и опустил в воду палец. От него тотчас же побежали круги – я насчитал их семь. Пока они разбегались, небо надо мной заложило тучами. А потом мне на щеку упали капли, и я невольно зажмурился. А когда открыл глаза, обнаружил, что из-за меня начался шторм.
Пока он рассказывал, Эрис склонилась к нему поближе, пытаясь представить его мир.
– Как красиво, – тихо проговорила она. – Вот бы и мне так уметь.
– Слово «пробуждение» кажется мне самым подходящим, чтобы описать то, что случилось. Я перестал управлять магией – я сам стал ею. Такие мгновения редки и мимолетны. Даже после пробуждения я еще долго приручал магию. Старательно изучал, как она воздействует на мир, как подарила нам жизнь. И только благодаря скрупулезным экспериментам смог наконец с ней совладать. Пробуждение у каждого свое, и я не могу предсказать, что почувствуешь ты. Не исключено, что это слово вообще покажется тебе крайне неточным. Большее, что я могу сделать, – это объяснить, как идти к цели, и надеяться, что ты до нее доберешься.
– Доберусь ли?
– Если хочешь оживить эти земли, придется. Тут понадобится очень мощная магия.
Больше откладывать разговор об облике Чудовища было нельзя. Если оно обязано им магии, лучше ей узнать об этом заранее.
– Скажите… а уж не из-за ваших экспериментов с магией приходится… прятаться под плащом?
Чудовище переступило с ноги на ногу, вперив взгляд в землю.
– Нет. Просто я считаю, что мне лучше себя скрывать. Это зрелище не для каждого.
– Я не боюсь, – выпалила Эрис, хотя по спине пробежал холодок.
Чудовище опустило голову еще ниже, опять наставив рога на пустыню.
– А я – да.
Эрис скользнула взглядом по плащу великана. Чего он боится? Или кого? Уж точно не ее. Ему под силу в любой момент оборвать ее жизнь. Да, она тут точно ни при чем. Ему причинили боль в прошлом, но кто и какую?
Эрис отвернулась. Ей стало так жалко великана, что екнуло сердце. Наверное, лучшее что сейчас можно сделать, – это научиться магии. Тогда она сможет загладить свою вину и не усугублять его несчастье.
Девушка вытянула ногу и уперла стопу в песок. Сперва он казался твердым и прочным, но стоило ей сделать второй шаг, и нога провалилась куда глубже, чем она ожидала. Она по самые локти потонула в рыхлом песке, и только потом ладони нащупали камень. В рот набились песчинки. Эрис дернулась назад, отплевываясь, и упала на спину, взметнув в воздух песчаное облако.
Она с трудом поднялась на ноги. Откашляться все никак не получалось. Чудовище приблизилось к ней. Его ноги не оставили на песке ни следа.
– Попробуем еще раз, – предложил великан. – Вспомни, о чем я говорил.
Стряхнув с себя всю пыль, Эрис снова встала на камень. Прежде чем сделать новый шаг, она замешкалась и стала осторожно ощупывать землю стопой, дожидаясь одобрения Чудовища. Оно кивнуло, и девушка продолжила начатое, надеясь, что ощупью сможет отыскать то, что не видно глазу.
Глава одиннадцатая
Дальше потянулась череда болезненных дней. В один из них Эрис, постучав по песку стопой, нащупала небольшой каменный островок, который обнаружила еще вчера. Она осторожно надавила на него, проверяя, не осыплется ли он под ее весом. Глубокая царапина на бедре служила напоминанием о недавней неудаче.
Левая нога нащупала вытянутый, заостренный камень – наверное, сталагмит – не шире ладони. На роль прочной ступени он не подходил, так что Эрис стала ощупывать пространство вокруг, пока правое бедро не заболело под весом всего тела. Встать было больше не на что. Эрис вытянула ногу вперед, надеясь найти еще какую-нибудь опору. Но тщетно.
Досадливо прорычав, она взвесила варианты. Можно вернуться к арке и поискать новую тропу или рискнуть и встать на сталагмит. Возможно, балансировать на нем придется всего секунду, а потом она быстро найдет следующую ступень. Девушка напрягла ноги на случай, если упадет, – чтобы случайно не подвернуть лодыжку.
Потом, выдохнув, она осторожно оперлась одной ногой на самую верхушку остроконечного камня. Все мышцы натянулись, точно струны, по спине заструился пот, но тут же впитался в ткань рубашки. В тот миг она думала лишь о себе, напрочь позабыв и о городе, и о сестрах, и о Чудовище. Ее заботило лишь одно: как бы найти следующую опору?
Движение оказалось слишком быстрым. Мир вокруг нее пошатнулся.
Эрис запомнила траекторию своего падения – ее отбросило влево, а рука задела камень. Тело обмякло. Ослепленная песком, она нащупала сталагмит, уцепилась за него и выбралась из ямы.
Пустыня только усиливала беспощадно яркий свет солнца – Эрис такого еще никогда не видела. Сощурившись, она принялась снова щупать ногой песок, предательски осыпавшийся под ней, раскидывая его в стороны. Она вновь искала опору.
Тщетно.
* * *
Пощипывая царапину на руке, она нырнула под арку, где ее уже ждало Чудовище. Эрис наслаждалась болью – избавиться от этого рефлекса никак не получалось. Констанция часто ругала ее за это, велела не тревожить раны, но так и не смогла отучить.
– Меня болтало как кошку, которая упала в воду, а плавать совсем не умеет, – проворчала девушка, стряхивая песок с доспехов.
Чудовище фыркнуло, и кожу Эрис обдало холодным дыханием. Кажется, она его насмешила. Но эта веселость мгновенно улетучилась, стоило великану увидеть из-под капюшона рану на руке девушки. Царапина ярко алела на коже.
– Нужно ее перебинтовать, – сказало Чудовище. – Пойдем.
Они не стали возвращаться в Большой зал, вместо этого Чудовище свернуло с каменной тропки. Если Эрис могла ориентироваться лишь по руинам и песчаным дюнам, оно ни разу не сбавило шаг. Великан превосходно знал замок и его окрестности.
– Сколько же вы тут живете? – полюбопытствовала Эрис.
– Многие века, – серьезно ответил он. – Я бессмертен.
Эрис резко остановилась.
– Бессмертны?
– Я забрал у тебя оружие по одной простой причине: бессмертие не избавляет от боли, – пояснил он. – Да, я никогда не умру, но перерезанная артерия – штука не из приятных.
Стилет, тонкая кожаная броня, деревянное кресло – и этим она хотела защититься от бессмертного существа! Эрис расхохоталась бы, если бы не пот, выступивший на ладонях.
– Я думала, бессмертия не бывает. В книге…
– Всё так. Насколько мне известно, я единственный, кто смог его достичь. Наверняка в этой твоей книге оно названо порочной формой магии.
Эрис робко улыбнулась.
– Так называют всё противоестественное. Наверняка и бессмертие тоже.
Чудовище одолело смерть, но не хочет учить ее тому, как вернуть отца. Впрочем, неудивительно: любой здравомыслящий чародей оставил бы такие
