Вдруг что-то схватило его за ноги и потащило вниз, под воду. Ирвин не успел даже вскрикнуть и набрать воздуха. Он погрузился, пуская пузыри и глотая соленую темную воду. Нечто держало его крепко и тащило все ниже — туда, где было так холодно, что сердце останавливалось. Потом его щиколотку захлестнула узкая петля. Веревка! Она крепко держала его, словно была другим концом прикреплена ко дну. Ирвин почувствовал, что жить ему осталось всего несколько секунд, и открыл глаза. Он увидел перед собой размытое пятно — это через зеленую толщу воды светлело лицо его господина. Ирвин встретился взглядом с двумя точками неподвижных черных глаз и понял, что сейчас умрет. Он мысленно простился с миром, и в этот миг в голове у него что-то лопнуло, и сознание потонуло в пылающей тьме.
Глава 4
Армиэль бросилась на шею Сафиру, не скрывая своих чувств. По ее лицу текли крупные соленые слезы. Она уткнулась в его грудь и молча вздрагивала от рыданий.
— Ну, перестань! — говорил Сафир, гладя ее по мягким, как шелк, волосам. Он не знал, что заставляет его невесту проливать слезы: его неожиданное возвращение или известие о смерти матери. А может быть, и то и другое? В любом случае он не представлял, какие слова утешат ее, и поэтому молчал.
— Я так рада тебя видеть! — сказала девушка, поднимая заплаканное лицо. — Я думала, что ты погиб. Ты не возвращался так долго! На поиски «Буревестника» даже отправили корабль.
— Мне повезло, — сказал Сафир, усаживая Армиэль на садовую скамейку и сам устраиваясь рядом. Они были в дворцовом парке, где и встретились после вынужденной разлуки. — Юнга на пиратском корабле помог мне. Не знаю, почему.
— Да? — девушка вытерла слезы. — Расскажи мне.
И Сафир поведал ей обо всех своих приключениях.
Потом они обнялись и молча сидели несколько минут, пока вдруг не начал накрапывать дождь. Тогда они поднялись и пошли во дворец, где началась подготовка к похоронам императрицы Флабрии.
— Я так тебе сочувствую, — в очередной раз сказал Сафир, взглянув на Армиэль, когда они поднимались по широкой мраморной лестнице. — Не представляю, что ты чувствуешь. Я своих родителей потерял еще в младенчестве.
Принцесса кивнула.
— Спасибо, милый. Наверное, тебя удивляет, что я не так сильно горюю о маме, как следовало бы, но ты же знаешь: мы никогда не были с ней особенно близки. Моим воспитанием занимался в основном отец. Он подыскивал и нанимал нянек, гувернеров, учителей и так далее. Мама большую часть времени проводила в башне, все искала способ продлить себе жизнь и сохранить молодость, — Армиэль грустно покачала головой, — но случай свел все ее усилия на нет. Какая ирония судьбы, ты не находишь?
— Да, наверное, — проговорил Сафир. Его не слишком удивили слова девушки, но он не был уверен, что должен обсуждать императрицу, даже покойную. Пусть он жених принцессы, но этикет никто не отменял.
Армиэль улыбнулась, догадавшись о его сомнениях.
— Все в порядке, — сказала она, — я все равно ее любила. Наверное, даже больше, чем она меня.
Во дворце Сафира и Армиэль встретил император. Он выглядел подавленным, но придворные знали, что он не слишком опечален смертью супруги, от которой в последнее время были одни неприятности. Нападение пиратов решило проблему более радикально, чем планировалось, но в этом имелись и преимущества, поскольку теперь можно не беспокоиться, что по стране поползут слухи, будто император сослал свою жену в монастырь.
Поприветствовав Сафира и дочь, он сказал:
— Четыре парусника уже отплыли из порта на поиски уримашских трирем, но не думаю, что нам удастся еще когда-нибудь увидеть несчастных… — На мгновение он замолчал, затем продолжил, обращаясь к Армиэль: — Мне очень жаль, милая, но боюсь, твою мать постигла печальная участь.
— Именно поэтому мы и готовимся к похоронам, — отозвалась девушка, — впрочем, ты никогда не любил ее. — В ее голосе не было упрека, она просто констатировала факт.
— Это не так, — возразил император мягко, — не говори глупостей, Армиэль.
— Почему нет? Признай, что не скорбишь о ней. В конце концов, она была только второй твоей женой.
— А ты — моя вторая дочь, — император нахмурился. — Но разве я недостаточно люблю тебя?
Армиэль помолчала, потом ответила:
— Нет, отец, мне не на что жаловаться. Прости мне мои слова, я сказала их… не подумав.
— Ничего, милая, — император грустно улыбнулся, — нам всем сейчас тяжело. Я не сержусь.
— Я пойду к себе. Хочу немного отдохнуть.
— Хорошо, а мне нужно поговорить с Сафиром.
Армиэль кивнула и, поцеловав Сафира в щеку, направилась в свои покои. К ней присоединились две служанки, постоянно сопровождавшие принцессу, но всегда незаметные.
— Видишь, как действует на людей горе, — сказал император, жестом приглашая Сафира следовать за ним и направляясь по галерее в один из залов дворца.
— Ваше Величество, я не выполнил поручения…
— Оставь! — прервал император, махнув рукой. — Ты не мог ничего изменить. Виноват один я. Нужно было отправить с вами легионеров. Но мне и в голову не пришло, что пираты смогут догнать «Буревестник». Это на их-то утлых суденышках! Думаю, ты прав и им действительно помогал колдун. Я отправил нескольких магов на парусниках, ушедших на поиски уримашей. Но, честно говоря, надежды мало, — император покачал головой. — И все же я хочу наградить тебя, мой друг.
— Я недостоин, Ваше Величество.
— Не спорь. Кроме того, я все равно собиратся это сделать. Жених моей дочери, мой будущий зять, не может оставаться пажом. Я жалую тебе звание моего личного оруженосца. — С этими словами он хлопнул в ладоши, и через несколько секунд в зал вошли четверо слуг. Один из них нес шитую золотом перевязь, другой — двуручный меч в роскошных ножнах, третий — треугольный щит, четвертый — шлем с высоким гребнем, украшенным белоснежной конской гривой.
Император взял перевязь и надел на склонившегося Сафира.
— С этого мига, — произнес он торжественно, — в твоих руках будут находиться мой меч Лаэморт, а также щит и шлем. Эти слуги становятся твоими. Кроме того, я жалую тебе Риамаха, лучшего скакуна из моей конюшни, седло и сбрую к нему. Фаимар покажет тебе его, — император указал на одного из слуг. — А теперь я должен покинуть тебя, неотложные дела зовут меня. Но завтра с утра приходи в мои покои. Ты будешь сопровождать меня на церемонию погребения Флабрии. Уже в качестве оруженосца, разумеется.
— Благодарю, Ваше Величество. Служить императору — счастье! — Сафир закончил традиционной формулой и ударил себя кулаком в грудь. Он был поражен: несмотря на то, что он провалил возложенную на него миссию, повелитель его наградил. Подобная милость могла вызвать ненужные толки. Теперь наверняка найдутся те, кто будет толковать о том, что император неспроста повысил того, по чьей вине погибла его супруга, и станут искать между этими событиями связь. На Сафира будут смотреть косо и подозревать в том, что Флабрия исчезла не просто так. За его спиной будут шептаться, и рано или поздно толки дойдут до Армиэль. Подобной славы Сафир не хотел, но отказаться от награды было невозможно. Тем не менее при других обстоятельствах повышение доставило бы ему куда больше удовольствия. Сейчас же он чувствовал в основном растерянность.
