силами информационных операций в рамках кампании (которые включают обычные силы электронной войны); силами противорадиационного нападения; и силами кибервойск на поле боя.
Ведя войну на уничтожение систем, НОАК рассматривает компьютерные боевые сети как нервные центры современных вооруженных сил и деятельности, связывающие, координирующие и информирующие элементы разведывательно-ударного комплекса (РУК) "разведки" или "рекогносцировки" с ударными силами. Информационное превосходство достигается в первую очередь за счет кибер- и электромагнитных доменов, а также за счет ударных сил, действующих в физических доменах, в основном за счет сил, действующих в воздушной сфере, включая ударные самолеты и высокоточные баллистические и крылатые ракеты, дополненные интегрированной системой противовоздушной обороны (ПВО), состоящей из зенитных ракет (ЗРК) и современных истребителей-перехватчиков. Эта ударная и противовоздушная ветвь китайских РВСН, особенно ее баллистические ракеты с обычным вооружением, рассматривается как центральная для способности НОАК вести успешную наступательную кампанию в западной части Тихого океана.
В войне в западной части Тихого океана НОАК предпочтет начать операции. Помимо ударов по силам США и союзников в нематериальной сфере и космосе, она также будет стремиться контролировать воздушную сферу. Приоритетными целями, вероятно, станут авиабазы, ракетные базы, авианосцы и военные корабли, оснащенные крылатыми ракетами наземного базирования, а также наземные системы противовоздушной и противоракетной обороны. Китайская противовоздушная и противоракетная оборона будет нацелена на поражение любых воздушных элементов США и союзников, выживших после первоначальных наступательных ударов НОАК.
В ближайшей и среднесрочной перспективе Коммунистическая партия Китая (КПК) рассчитывает создать новый источник конкурентного преимущества за счет развития способности вести "интеллектуальную войну" в рамках стратегии развития военно-гражданского Fusion (MCF). Усилия MCF охватывают все три элемента китайского ОСК, используя ИИ для создания автономных систем командования и управления (C2), чтобы улучшить и ускорить анализ и объединение данных ISR для достижения преимущества в соревнованиях по разведке и боевой сети, тем самым повышая эффективность ударных элементов. КПК начала внедрять MCF в 2015 году, делая акцент на использовании технологий двойного назначения для активизации усилий НОАК по разработке новых, инновационных оперативных концепций, повышающих скорость ведения войны. Интеллектуализированная война основана на оценке НОАК, что война переходит от "противостояния систем" к "противостоянию алгоритмов". Таким образом, ключевое соревнование будет сосредоточено на создании и использовании "алгоритмического преимущества". С этой целью НОАК разрабатывает автономные беспилотные системы в воздушной, наземной, морской и подводной сферах, способные объединить функции разведки и нанесения ударов РСК.
Оборонительный "щит", обеспечиваемый китайским комплексом A2/AD, также может быть усилен для поддержки гегемонистских целей Пекина. В идеале, с точки зрения КПК, со временем военный баланс в западной части Тихого океана настолько решительно изменится в ее пользу, что Пекин сможет одержать победу без боя, поскольку страны на периферии Китая, находящиеся под тенью A2/AD НОАК, сочтут сопротивление бесполезным. Проще говоря, китайцы предпочтут "финляндизировать" западную часть Тихого океана, чем рисковать войной за его завоевание. Эта стратегия соответствует учению великого китайского военного теоретика Сунь-Цзы, который заявил, что отличительной чертой великого полководца является не победа в сотне сражений, а победа без боя.
С ростом комплекса A2/AD НОАК американские вооруженные силы оказались перед необходимостью изменить свой подход к проецированию силы. Для достижения успеха, вероятно, потребуется разместить значительную часть американских сил за пределами дальности действия самых мощных китайских сил противодействия A2/AD, по крайней мере, на ранних этапах конфликта. Возможность развертывания сил за пределами комплекса A2/AD соперника может быть уникальной для США, учитывая их статус изолированной глобальной державы. У других передовых вооруженных сил, расположенных в непосредственной близости друг от друга, таких как Япония по отношению к Китаю, может не быть другого выбора, кроме как размещать свои силы в пределах легкой досягаемости основных разведывательно-ударных сил противника. Однако даже в случае с Соединенными Штатами, значительная премия, связанная с операциями на больших расстояниях, предполагает, что американским военным придется искать способы размещения значительной части своих сил впереди. Эти силы, вероятно, должны будут полагаться на определенную комбинацию усиления, мобильности и различных форм физического и электронного обмана для противодействия вражеским разведывательным и ударным операциям, наряду с активной контрразведкой и противоударной обороной для поддержания своих потерь на приемлемом уровне. Более того, учитывая дальность, с которой могут быть начаты атаки, и скорость, с которой они могут быть выполнены, получение эффективного раннего предупреждения об атаке может привести к тому, что силы разведки будут вынуждены вести поиск на расширенной территории, поскольку зона поиска увеличивается как квадрат дальности, на которой может быть начата атака.
Ничейная земля двадцать первого века?
Что может определить общие географические контуры зрелого режима высокоточного оружия? Вообще говоря, операции можно рассматривать как происходящие в одной из трех широких зон, которые не отличаются от традиционных зон конфликта, за исключением их масштаба и глубины. До двадцатого века эти зоны, как правило, включали "спорный район", где встречались флоты или армии, и "тыловые районы", которые были убежищами от угрозы любого значительного организованного насилия противника.
Однако, начиная со Второй мировой войны, появление самолетов, способных переносить значительную полезную нагрузку на большие расстояния, сделало тыловые районы, не имевшие надежной противовоздушной обороны, весьма уязвимыми для крупномасштабных атак. В современной всеобщей войне между великими военными державами тыловой район каждой стороны определяется как находящийся под основным зонтиком A2/AD дружественных сил и вне зонтика противника.
Существование тыловой зоны, конечно, предполагает, что по крайней мере одна из конкурирующих военных держав находится на значительном расстоянии от другой и вне зоны действия большинства разведывательных и ударных сил противника. В качестве примера можно привести Соединенные Штаты. Их географическое положение обеспечивает им большую тыловую зону, поскольку даже их прибрежные районы и континентальный шельф (за исключением Аляски) удалены от их великодержавных соперников - Китая и России. Это условие не выполняется в отношении других крупных военных держав. Как уже отмечалось, значительная часть территории Китая и большая часть территории Японии будут находиться в пределах досягаемости значительной части разведывательных и ударных сил каждой из сторон. Аналогичные условия будут существовать между Китаем и Индией и между Китаем и Россией. Эти перекрывающиеся комплексы A2/AD могут сформировать своего рода "ничейную землю" XXI века, где, по крайней мере, на начальных стадиях конфликта обе стороны сочтут относительно (а возможно, и запретительно) дорогостоящими наступательные операции.
Однако, в отличие от безлюдных территорий на Западном фронте Великой войны, современные безлюдные территории могут измеряться не тысячами ярдов, а сотнями или даже тысячами миль. Например, предположим, что Соединенные Штаты и Япония развернут свои собственные комплексы A2/AD вдоль Первой цепи островов, чтобы противостоять китайским. Большая часть западной части Тихого океана, включая значительные части прибрежного Китая
