Книга Последний в очереди - Мария Рашова

голову пеплом – вам некогда, вам работать надо. Работать во имя Бога, на благо Родины, на благо людей, при этом не забывая о себе – вот девиз воплощенных светлых. Потому что если ты не позаботишься о себе, то кто о тебе позаботится? Сначала кислородную маску одеваем на себя, и только потом на ребенка. Нужно всегда смотреть, чтобы в твоей лампаде было достаточно масла. Если масла будет мало, она может внезапно потухнуть, а в темноте нам оставаться нельзя, ой, как нельзя. Мы все такие умные, когда дело касается других и мы так растеряны и нерасторопны, когда жизнь вплотную приставляет к нам свое дуло. Я стал думать над проектом. Сосредоточился. Нашел старый чиллаутный инженерский диван, на удивление мягкий и без торчащих пружин. Я думаю, он застал еще Сталина. Сварил себе какао, укрылся пледом. Я мог бы зайти за любую няшную и кавайную юную тиктокершу, которая все приготовила, чтобы показушно страдать от осени на камеру. В окно смотрел осенний пейзаж Вереи. «Осенняя пора, очей очарованье»(с), и прочее бла-бла-бла. Осень могла вставлять только такого, как Пушкина. Я не знаю кого-то, кто бы фанател от осени. Особенно от ноября. Месяц, когда потеряны все надежды, которые зарождались в мае. Нить порвалась и бусы внезапно рассыпались на высокой лестнице и разноцветные бусинки, звонко ударяясь о ступеньки, летят вниз. Месяц, когда все летние радости и восторги утихли и забылись. Последняя точка отсчета перед ледяным дыханием зимы. Можно сказать, порог вечной смерти. Момент, когда слышен всплеск волн от весел Херона. Месяц, когда расставляются все точки над «и». Хозяйка считает цыплят. Счетчики крутятся как бешеные. Мы в ответе за все, что совершили. Ноябрь приходит за расчетом. Мелкие монетки сыпятся из под его сизых венозных крючковатых пальцев, он кашляет туманом, дышит росой. Он спрашивает с тебя все. И, если у тебя не готов отчет – бойся. Потому что ноябрь не снисходит до жалости. У него за плечами – зима. Ему можно все. Последний предвестник холода, снега, льда. Последний парламентер. С ним еще можно о чем до договориться, пациент больше жив чем мертв. Я смотрел в окно, осень проходила сквозь пальцы. Над моей головой вихрились мысли. Выстраивал их, как мог, по проекту. Кое-как отбился от черных птиц подсознания – темные тоже прислали свой сюрприз, чтобы я никак не мог сосредоточиться. Проект начал вырисовываться, стало ясно одно – необходимы были еще силы. Вот только где их взять? Я не был идиотом, я знал, что обращение сразу нескольких сотен людей в светлых – страшное преступление, которое жестоко карается. Но для себя выхода особо не видел. Я знал, что за ним последует наказание от небес. Но нам нужны были новые свежие силы, да что там, просто необходимы. Я смотрел на структурные сваи проекта, как инженер смотрит на чертеж будущего дома. Выстроил всю схему в 3 D и ужаснулся размерам, которые она заняла. Как я один смогу ответить за это за все? Ох, как же так получилось, что я оказался ответственным за весь проект? Волны моря моей жизни принесли к моим ногам это все, когда я даже не мог предположить, чем это все обернется. Не то, чтобы я был слабак. Не то, чтобы я чувствовал себя слабаком. Я просто знал истинные масштабы этого всего. Этого события ждали несколько веков, и вдруг, такая сопля как я, у руля этого всего? Это размазывало меня по асфальту. Это знание не давало мне свободно дышать. Я вспомнил техники успокаивания из дурацких курсов online «успешного успеха», за которые по дури на первом курсе отвалил бабла, и подумал, что впервые в жизни мне хоть что то пригодилось из той пурги, что несли эти инфоцыгане. Я подышал правой и левой ноздрями по очереди, задержал дыхание, выпуская воздух порциями, я чувствовал себя гуру йоги и капоэйры одновременно, я определенно был превосходен, я был король. Это незамедлительно подняло мне настроение тем промозлым вечером в Верее. Господи, ну как же, как же это все сделать, чтобы мне не было стыдно перед лицом Твоим? Как же это все сделать? Ну почему, почему я? А вдруг я не справлюсь. А вдруг я поскользнусь на ровном месте. А вдруг что-то не сработает. А вдруг не хватит важной детали. А вдруг в последний момент все отменится. А вдруг. А вдруг. А вдруг. Вопросов было больше чем ответов, но я навсегда был солдат. Солдат, выполняющий решения моего Командира. Солдат, давший слово Ему под присягой. И я не имел права ослушаться. Выстроил схемы проекта, как мог. Здесь темные, здесь светлые. Тут нападают, тут защищаются, тут внезапная засада. Эх, Чапаев, мне бы картошку. Картошки не было, холодильник был девственно пуст: даже не было мыши, которая бы демонстративно повесилась бы. Я вздохнул, нашел пакет. Погуглил ближайшие продуктовые: один из них, на счастье, был совсем рядом. Собрался. Пошел в «Семерочку». Магазин для покупателей невысокого уровня дохода, но да и я богачом никогда не был. «Легче верблюду, чем…», – я знал, что большие деньги меня портили. Довелось испытать и то и другое, но, даже в самые трудные времена, небо никогда не оставляло меня без куска хлеба на столе и крыши над головой. Я никогда не ночевал на улице. Я никогда не просил милостыню. Небо было милосердно ко мне, и я всегда благодарил Его за это. В продуктовом я осмотрел пару консерв, насобирал картошки, встал перед ящиками с хлебом. Я все мог пережить, без всего обойтись, только без хлеба не мог. Все эти ваши дурацкие безглютеновые диеты проходили мимо меня, потому что любой случайный запах свежевыпеченного хлеба мгновенно сводил меня с ума, и вот я уже бежал, роняя штаны, в магазин и покупал там свежую булку, не успев оплатить, вонзал в нее свои зубы, роняя слюнки, и был в эти моменты самым счастливым человеком на земле. В дни диетического питания уныло грыз хлебец, который ни формой, ни запахом не напоминал то волнующее чудо, наполняющего каждого, кто куснул его румяный горячий бок, эйфорией. Стоило мне сесть на диету, как я видел хлеб во сне. Снова и снова откусывая от него, это было наваждением, обещанием наслаждения, каким то невероятным волшебством. Я перенюхал весь хлеб в поддоне – ни один из них не вызвал во мне состояния эйфории. Я читал состав всех булок, буханок и батонов– кроме муки, дрожжей и воды