Чувство униженности и отвращения вернулось к ней. Забыв о предупреждении не шевелиться, об угрозе, в исполнении которой сомневаться не приходилось, она начала бить его ногами и руками, застав врасплох и причиняя боль его ране.
Улыбка исчезла с его лица, и ее сменил так хорошо знакомый гнев. Волк широко расставил ей ноги, схватил запястья и поднял ее руки высоко над головой. Он снова обрел силу, с горечью отметила она, ее гнев утих, и сожаление по поводу ее глупой выходки перешло снова в чувство страха.
— Тебе, сучка, надо преподать урок, — рявкнул он раздраженно. — Благодари своего Бога, что мои мозги заняты, а тело ранено, и ему нужны твои нежные прикосновения, — добавил он с сарказмом.
Он отпустил ее запястья, его брови поднялись вопросительно и с насмешкой, когда он заставлял ее двигаться под ним снова. Прикоснулся слегка пальцами к ее щекам, мрачно улыбаясь ее жалким попыткам оставаться невозмутимой, слегка обнял ее, и на его глаза упала тень.
— Будь довольна, что ты мне необходима, — сказал он почти спокойно, — и что датчане повредили мою ногу. Но я ничего не забываю, и ты, ирландская сучка, опять и опять вызываешь мое негодование.
Он отпустил ее, с трудом поднялся и, нагнувшись, поставил ее на ноги.
— — Помоги мне добраться до воды, — приказал он. У кромки воды он толкнул ее вниз, прежде чем, шатаясь, опустился сам, сделал глоток и уперся сзади руками.
— Промой рану снова! — потребовал он. — И хорошенько, она все еще болит от прижигания. Вода облегчит боль.
Дрожащими руками Эрин начала промывать рану свежей водой. Она нервно оглядывалась на него и видела, что его голова откинута назад, а глаза закрыты. Но щелки его глаз сверкали предостерегающе, и она снова принялась за работу.
« Он сейчас погружен в свои мысли «, — думала она. Но он запомнил все, что она ему сделала. Что будет с ней, когда сдерживающая его отстраненность покинет его?
— На этом берегу есть особая глина, — сказала Эрин, запинаясь, — теперь, когда рана промыта, самое лучшее — обложить ее глиной и речной травой, жар спадет и…
— И я сгнию от яда? — осведомился он.
— Нет, — прошептала Эрин, — я говорю правду.
— Тогда действуй, только осторожно.
Дрожа, Эрин разорвала ткань вокруг раны, и затем оторвала кусок своей одежды, чтобы сделать новую повязку.
Она постоянно ощущала его. Она чувствовала его дыхание около своей шеи, когда перевязывала бедро, силу его мускулистых рук. Даже не глядя на него, чувствовала его взгляд, ясно представляла его полные, красивые губы, скрытые в бороде, которые искривлялись от раздражения и смеха.
Каждое прикосновение к его телу, любая мысль о нем заставляли ее трепетать от страха. Она должна спастись, но если она снова попытается, причинить ему боль, ей надо будет действовать быстрее.
Как будто прочитав ее мысли, он заговорил:
— Говорят, что вкус мести самый сладкий изо всех…
— Да, — подхватила Эрин, — месть сладка, викинг.
Она проверила повязку, встала, пытаясь размять мышцы; ее тело свело за время перевязки. Как она и думала, он склонил свою золотистую голову над раной, чтобы посмотреть на ее работу.
« Он слаб, — говорила себе Эрин. — Он почти не ел, и никакой отдых не мог восстановить силы истощенного раненого «.
Несмотря на природную мощь его тела, Олаф был страшно утомлен. Его вымотала боль. Он не держал Эрин, и он был не в состоянии бежать. Если она не спасется, он выдумает ей наказание в отместку, которая, как он предупредил, будет сладостной для него.
Эрин шагнула осторожно к лежащей у воды сухой палке, молясь, чтобы он не услышал. Он заметил это, но секундой позже. Его синие глаза устремились на нее как раз в ту минуту, когда она нанесла палкой удар по голове. Его глаза сомкнулись, но она успела прочитать в них, что он никогда не забудет того, что она сделала. И если когда-нибудь она попадется ему снова, месть будет ужасающей.
Он упал на берегу, но Эрин знала, что ее удар не был смертельным. Она заколебалась, не следует ли ей убить его, пока он без сознания, и таким образом отплатить за все. Но она не стала над этим долго размышлять и бросилась прочь, забыв о лошади и о своей абсурдной мысли, которую когда-то лелеяла-сделать его своим пленником.
Плохо соображая, она ныряла в зарослях ежевики петляла между деревьями, думая только о том, чтобы убежать подальше от этого страшного человека, существа невероятной силы, убежать от Волка.
ГЛАВА 6
853 г . н.э.
Эрин устало прислонилась к мощному стволу ясеня, закрыв глаза и тяжело дыша.
Пришла весна и вместе с ней затяжные дожди. Почва под ее ногами была мягкой, и в лесу пахло землей и свежей зеленью. Воздух был влажен и тяжел. Скоро опять пойдет дождь, и под ногами будет сплошная грязь и слякоть.
Эрин встала поудобнее, слегка вздрагивая, и схватилась за плечо. Ее рука дотронулась до чего-то липкого, и она удивленно посмотрела на свои пальцы. Кровь. Странно, она не чувствовала боли.
Эрин надвинула позолоченный шлем и опустила забрало, чтобы скрыть лицо, затем присела около дерева. Где-то неподалеку ее воины крушили датский лагерь около моря. Она не слышала криков — приучила себя не слышать, так же как научилась не думать о резне.
Хрустнула ветка, ее глаза открылись, и она схватилась за могучий меч, стараясь успокоиться. Она удивилась, увидев Мергвина, стоящего перед ней. Но ее удивление прошло вместе с настороженностью. Старый друид имел обыкновение появляться там, где его никто не ожидал увидеть.
Эрин встретилась с его строгим взглядом, ожидая, что он скажет.
— Женщины, — сказал он спокойно, — освобождены от ношения оружия, моя леди Эрин, как ты знаешь, с 697 года, когда мать Святого Адамнана узрела двух прекрасных леди в сражении. Эти нежные создания на глазах у Ронайт поражали друг друга железными серпами с таким неистовством и жестокостью, что Святой Адамнан издал в Таре в тот год закон, который известен нам, как Каин Адамнана. Знаешь ли ты этот закон, Эрин?
Она не смела посмотреть друиду в глаза, а лишь опустила их, устало вздохнув.
— Я не участвую в битвах, Мергвин.
— Нет, ты ведешь людей, заставляешь их сражаться в лесах, нападать с тех пор как заманила викингов в ловушку.
Краска бросилась ей в лицо, и она почувствовала себя несчастной.
— Что ты делаешь здесь, Мергвин? — спросила она обиженно. Ее рука начала болеть, и золоченая кольчуга казалась невероятно тяжелой. Эрин чувствовала, что вся пропиталась кровью и очень устала. Она ощущала нечто большее, чем просто обычную грязь. Почему Мергвин на нее так подействовал? Она была победительницей и сегодня, и много раз с тех пор, как возглавила войска. Но эта победа почему-то не принесла ей радости. Она хотела оказаться дома, рядом с матерью, причесывать волосы и выбирать шелка для новых платьев…
