религию. Когда Константин созвал церковный собор в Никее (325), Шапур II, со своей стороны, собрал национальный синод, возглавляемый великим мобедом, или магом, Адурбадом Махраспандом, и на нем был окончательно утвержден текст «зороастрийской Библии» Авесты. Давняя борьба эллинизма с азиатским духом приобрела с этого момента религиозный характер. С обеих сторон это была священная война. С этой точки зрения ислам лишь усложнил ситуацию, существовавшую с IV в. Когда эллинизм и азиатская душа спрятались каждый в свою непробиваемую броню религиозных догм (а не было догм более неуступчивых, чем догмы сасанидского зороастризма), когда трения между народами и цивилизациями усугубились двумя соперничающими фанатизмами, ненависть между эллином и варваром, ставшими истинно верующим и неверным, стала неутолимой: со времен Шапура II и Константина восточный вопрос стал столкновением двух крестовых походов.
Обращение Константина в христианство не только придало новую форму отношениям между Римской и Персидской империями. Оно поставило очень важный вопрос перед самими персами. В сасанидской Персии проживало много христиан, особенно в Вавилонии, вокруг Селевкии-Ктесифона, в Ассирии и Адиабене вокруг Нисибина и Арбеля, в Сузиане (Хузистане), вокруг Гундишапура (Беит-Лапата). После обращения Константина в христианство персидские христиане, преследуемые маздеитской церковью, стали смотреть на него как на естественного заступника. Их вожди, католикос Симон Барсабба и богослов Афраат, не скрывали своих проримских симпатий. «Назареяне, — говорил Шапур II, — живут на нашей земле и симпатизируют цезарям, своим единоверцам и нашим врагам… Симон хочет поднять моих подданных на мятеж против моей империи. Он хочет сделать их рабами цезарей!» Так что персидские епископы стали жертвами общих преследований (340–379) не столько как христиане, сколько как сторонники римлян.
Обращение Армении в христианство
Эти преследования сопровождались новым разрывом отношений между Персией и Римской империей (338). Ставкой — и главной жертвой — в войне в очередной раз стала Армения. Такова уже на протяжении долгого времени была горькая судьба этой страны. Со времени прихода к власти местной династии Аршакидов (53–429) Армения представала как страна, находящаяся в культурной зависимости от Ирана и одновременно в политической зависимости от Римской империи; в силу этого она периодически оказывалась разодранной между двумя этими тенденциями. Но Аршакид Тиридат III сделал окончательный выбор Армении в пользу Рима, когда по настояниям святого Григория Просветителя (Григор Лусаворич) принял крещение (около 301 или, по другим данным, в 288 г.)[75]. Решение капитальной важности. В великом поединке, начинавшемся между Европой и Азией, Армения становилась на сторону христианства, то есть Европы. Как Франция и четырнадцать веков ее истории вышли из реймского баптистерия[76], так и Армения родилась в святилище, где Григорий Просветитель крестил царя Тиридата.
Шапур II, вступивший в масштабную борьбу против христианства, не мог позволить лежащей у его границ Армении стать цитаделью этой религии. Около 350 г. он зазвал на переговоры царя Армении Тиграна VII, преемника Тиридата III и христианина, как тот, и захватил его в плен. Он якобы даже приказал выколоть ему глаза, хотя, предположительно, так персы (около 367 г.) обошлись не с Тиграном VII, а с его сыном, следующим царем Армении Аршаком II.
Последние римляне и восточный вопрос
Разумеется, началась война между Шапуром II и римлянами, которыми тогда правил император-христианин Констанций. Театром военных действий стала Верхняя Месопотамия, район Нисибина, города, который персы трижды безуспешно осаждали (338, 346, 350), и район Сингары (Синджара), где произошла знаменитая ночная битва. Ход войны переменился, когда командование принял на себя (июнь 363 г.) император Юлиан, последний великий воин в римской истории. Пройдя вдоль Евфрата через Каллиник (Ракку) и Киркезий, Юлиан переправился через Хаборас (Хабур), чтобы вступить в сасанидскую Месопотамию, и продолжил путь вниз по течению Евфрата по левому берегу реки. Он взял Пиризабору (Анбар), победил персов во всех боях, затем, продолжая двигаться в юго-восточном направлении, достиг руин Селевкиина-Тигре. Несмотря на сопротивление персов, он со своей армией форсировал Тигр и дошел до Ктесифона, штурмовать который не решился. Тогда он проследовал вдоль Тигра вверх по течению, в направлении Ассирии. 16 июня римляне были атакованы персами, которых отразили, но те продолжали их беспокоить своими нападениями во время их отступления. 27 июня 363 г. в ходе одного из таких боев Юлиан, не щадивший себя, был смертельно ранен.
Курьезный парадокс: император — «отступник» от христианства героически защищал границу того римского мира, который уже становился христианским, а христианский император Иовиан не сумел удержать эту границу. Ради заключения мира с Шапуром II Иовиан вернул тому не только пять затигрских провинций, некогда завоеванных Диоклетианом и Галерием, но также и северовосток Месопотамии, включая две крепости: Сингару (Синджар) и Нисибин (363). Христиане первыми пострадали от этих уступок, что доказывает пример святого Ефрема, вынужденного в то время покинуть свою родину Нисибин и перебраться в Эдессу[77]. Хуже того: Иовиан в это же время трусливо отдал под сюзеренитет Сасанидов христианского царя Армении, до тех пор клиента римлян, Аршака (Арсака) II, которого четыре года спустя Шапур смог безнаказанно заманить к своему двору и казнить (367). Правда, император Валент попытался восстановить на троне Армении сына Аршака. Благодаря затруднениям Сасанидов, которые тогда воевали с кушанцами в районе Афганистана, ему это удалось (368), но затем он рассорился со своим протеже и сам его погубил (374). Валент отправил царствовать в Армению другого Аршакида, Вараздата, но потом сверг с престола, как и его предшественника (374–378).
Признаем, что весь этот период азиатская политика христианской империи была весьма непоследовательной и способной лишить Рим симпатий его естественных союзников — армян и сирийцев.
После смерти Шапура II (379) борьба Сасанидов против римского мира как будто утихла. Новый персидский царь Ардашир II (379–383) был парализован раздорами со знатью, в конце концов свергнувшей его с престола. Шапур III (383–388) подписал с римлянами мир (384). Он тоже боролся со знатью и был ею убит. Занявший трон после него Бахрам IV, которому суждено было погибнуть так же, укрепил связи с римским миром: в это время кочевая орда гуннов-эфталитов угрожала Хорасану, и Персии необходимо было освободить руки на западе. Правда, она на этом выиграла. По соглашению, заключенному между 387 и 390 гг. с императором Феодосием, тот окончательно уступил персам протекторат над Арменией, сохранив под римским владычеством лишь некоторые провинции к западу от Феодосиополя (Эрзерума) и Мартирополя (Майяфарикина), ставших теперь пограничными городами Римской империи. Главными областями, удержанными Римом, были Софена (область Харпута), Софанена (к югу от Мартирополя и восточнее Амиды), Астианена и Белабитена (западнее устья Гёк-Су)[78].
Уступка Армении означала для римского мира отступление, серьезность которого нет нужды подчеркивать. Накануне массированных вторжений на западе последний «единый» римский император допустил разрушение
