сбежим вместе, вот увидишь, без надзора будет еще лучше.
Мое терпение лопнуло.
– Зачем?! Государство дало нам образование, работу, новую жизнь, признание, надежду на будущее… Чего еще можно желать?
– А как же свобода?
Бессмысленный разговор был прерван звуком открывающейся двери. На пороге стоял Эрик, и он был крайне недоволен.
– Увести! – скомандовал он трем парням за спиной. – Клетку тоже, помните об осторожности.
Отчего-то стало стыдно. Ослушалась же… Такого замечательного куратора ослушалась.
Двое громил подхватили Барбару с двух сторон и потащили в коридор. Третий конвоировал клетку.
– Не дождалась? – Эрик всеми силами боролся с раздражением.
– Извини, это моя работа. Я – помощница детектива, и сейчас я брала показания у преступницы.
– Ты же понимаешь, что дело не дойдет до общественного суда? – резко спросил он. – Барбару Нойз будут судить исключительно в "Контроле". Она не зарегистрировала свой дар, совершила преступление против людей, повлекшее за собой множество жертв. Знала бы ты, сколько мужчин она на самом деле обольстила!
Я пожала плечами.
– Знаю, она рассказала…
– Тогда ты должна понимать, что жалеть ее бессмысленно. Барбара Нойз получит по заслугам, в соответствии с нормами закона.
Эрик Вуд крутанулся на одном месте и шагнул в сторону выхода.
– Конечно, – шепнула я под нос, убеждая саму себя, – так и должно быть в цивилизованном обществе.
Куратор услышал.
– Не сомневайся, – сухо произнес он. – "Контроль" о ней позаботится.
Входная дверь хлопнула, оповещая о том, что гости ушли, оставив после себя пустую камеру и горькое душевное послевкусие.
Глава 18. Обещание
Мортимер Скотт
На большом столе лежал один единственный лист – признание Барбары Нойз. В форточку сквозило, листок поднимался в порывы ветра и шелестел, даря умиротворение.
Еще недавно по пути с обеда я был зол. Явление индюка из "Контроля" означало только одно: они забирают дело, забирают подозреваемую, забирают их всех! Зачем Яна обратилась к ним? Неужели не могла подойти ко мне?
И только донизу исписанный листок на столе вернул в норму душевное равновесие. Мысленно хмыкнул. Хотел бы я посмотреть в лицо этого напыщенного Эрика, когда он понял, что его ослушались. Дело-то в итоге мы закрыли, правду узнали.
Прекрасное утро, просто замечательное.
– Эм, детектив… – окликнул офицер Берти, осторожно заглядывая в кабинет. – Там за преподавателем пришли, просят подписать…
– Давай сюда.
"Диагноз: шизофрения и маниакальная одержимость. Курс лечения: пожизненный, стационарный", – написано в медицинской карте, которую лекари завели на Игоря Брона.
Мелко расписался и вернул документы Берти.
– Не хотите его проводить? – уточнил офицер, глядя исподлобья. – Он же, вроде как, жертва обстоятельств?
Я сжал кулаки.
– Он много лет совращал студенток, только за это ему положен суд, презрение и пожизненное заключение. В тюрьме или в психушке – без разницы.
Офицер Берти пожал плечами. В чем-то детектив был прав, хотя лично ему Игоря Брона было жалко. Связался с девушкой, а она оказалась ведьмой… Страдать ему в психушке без шанса на нормальную жизнь. Жалко же.
Яна Руш
Сама того не замечая, я начала ходить на лекции по истории вместе с Анитой.
Работники музея приветливо встречали нас каждое утро. Иногда Анита вызывала кому-нибудь помочь: протереть пыль с экспонатов, разложить брошюры, расставить книги по местам. Кажется, она всерьез получала удовольствие от этих забот и всё меньше хотела идти на работу в кафе. Скоро должен был состояться ее экзамен на экскурсовода, желанный и очень долгожданный. Всеми кулачками я была "за", пусть всё сложится лучшим образом.
На любовном фронте у Аниты не клеилось, как не клеилось и у меня. У меня этого фронта вообще не было, а поцелуй… Это вообще не считается, я его не просила.
Щеки покраснели от маленькой лжи.
– Тебе надо начать встречаться с кем-нибудь! – уверяла Анита о очередную встречу после работы.
– Зачем это? – встрепенулась я.
– В полицейском участке много мужчин, хороших, сильных, способных и за себя постоять, и тебя защитить. Надо выбирать скорей!
– Было бы кого выбирать, – буркнула я, скрывшись за кружкой чая.
– Неужели никто не нравится? Ни с кем не дружишь?
Слегка опустила кружку, чтобы увидеть пытливый взгляд подруги.
– У меня есть друг в участке, – сдалась я, – и другие коллеги относятся ко мне хорошо. Но любовные дела – нет уж…
– Как его зовут? – оживилась Анита. – Друга?
– Эм-м… Бон-бон.
Анита прыснула от смеха, а я вдруг задумалась. Ведь я ни разу не спросила его настоящего имени! Зову его по кличке, словно собачку на привязи! Вот, глупая башка…
Подруга покачала головой, соглашаясь с моими мыслями. В последнее время мы понимали друг друга без слов.
– Поговори с ним, – подмигнула Анита. – Кстати, нам уже пора, дождь собирается.
Под двумя зонтами, как две черные бусинки, мы высыпали на дорогу и разбежались каждая в свою сторону. Мне предстояло пройти квартал пешком, а Анита ездила на паробусе. Каждый день, как часы, ее мужеству и целеустремленности можно было только позавидовать.
В одиноком шествии по мокрому асфальту не было ничего необычного. Необычное ползло рядом, в вечерней тени.
После нескольких лекций профессора Коуча я стала лучше понимать, кто я есть.
Я – маг, и есть те, кто меня боится.
Суеверные люди, которые ненавидят магов, все еще существуют. Между лекциями Аристарх Коуч поведал, что ему самому было тяжело вырасти в качестве мага, пробиться в люди, получить уважение. Всё это пришло с возрастом, с опытом, когда он десятки раз доказал свою пользу миру. И тогда, и сейчас очень многие живут в страхе, потому и создали "Контроль за магическими взаимодействиями".
В стародавние времена только сформировавшийся "Контроль" уничтожил сотни магов-обольстителей, чтобы люди перестали бояться всех остальных. Их дар был слишком опасен, а влияние на жертву необратимо. Сейчас, конечно, не уничтожают, но раньше…
Насколько же сильный этот первобытный страх всего незнакомого и неизвестного?
Ритмичное покрапывание дождя вытеснило дурные мысли. Дождь захватывал все больше территории на улице и в душе.
Ровно такие же звуки стучащих капель сейчас слышала Барбара Нойз в камере ожидания. Они снова забрали его, забрали Оми! Барбара была готова рвать и метать, но рядом никого не было. Только пустая камера, высокое квадратное окно и абсолютная безнадежность.
Замок неуверенно заскрежетал и перед девушкой предстал неизвестный.
– Хотите на свободу? – ровным голосом спросил он.
Как он прошел сюда? Как обошел стражей контроля? Все вопросы померкли после того, как за длинным плащом незнакомца она увидела клетку с Оми.
– Хочу! – воскликнула Барбара, метнулась к двери и была остановлена цепями, сковавшими руки. Слезы брызнули из глаз.
– Я освобожу тебя, –
