Ознакомительная версия. Доступно 4 страниц из 18
Никакое. Мы погибаем. Медленно, неотвратимо погибаем. Засыхаем, как отжившее свой век дерево. А я не верю, что наша история закончилась. Не верю. Нужно что-то менять. Без промедления, срочно менять! — Старик встал с кресла и принялся ходить по комнате, сцепив руки за спиной. — Для нас почти нет спасения. Почти. Шанс, микроскопический, невесомый, всё же есть. Нужно дать последний бой и попытаться спасти страну. Попытаться спастись.
— Чего вы её хороните? В русской истории много раз было так, что Россия уже летела в пропасть. Уже погибала. И каждый раз она возрождалась и строила новую империю.
— Знаешь, чего никогда не было? Никогда ещё не было в истории русской такой доли отпрысков, презирающих свою страну и насмехающихся над своим родом. Никогда ещё так мало не значила семья. Главной целью присвоения стал разум, и в первую очередь разум детский. У нас отняли сознание наших детей. Ты справедливо считаешь, что каждому молодому племени свойственно бунтовать, стараться быть непохожими на родителей. Мол, вскоре они повзрослеют, у них появятся свои дети. И они вспомнят, какими были их родители. Они всё поймут и станут такими же. Всё так, если в их прошлом были эти самые степенные, надоедливые, разумные взрослые. Но где сегодня эти поводыри? И на кого оборачиваться, на какие педагогические поэмы и флаги на башнях? Так кто будет возрождать страну и строить империю, Саша?
— Да прекратите вы, — молодой человек раздражённо поставил коньяк на стол. — Это же извечное старческое брюзжание об «измельчавшем всём на свете». «Богатыри не вы» и подобное. А между тем «всё так же мир хорош».
— Хорош? — Павел Петрович уставился на него в негодовании. — Мир западной цивилизации погибает и пытается и нас затащить с собой в могилу. Тянет на верёвочке. А мы ступаем за ним след в след послушно. Где-то внутри затуманенного сознания ещё мечется мысль, ещё вопит где-то чуть слышный голос, требующий очнуться, скинуть с шеи удавку и биться. Но зреют новые всходы людские, и голос этот всё тише, тише. Тот, кто ведёт нас на убой, всё же боится пробуждения этого исконного народа, дремлющего разума. И для того мы обложены врагом. Нас незаметно конвоируют. Придерживают со всех сторон. Наши соседи, кормившиеся всю жизнь и живущие за счёт России, с наслаждением примутся терзать её плоть, как только она упадёт от бессилия, как только споткнётся. И речь не только о мутировавшей Украине. Вполне себе дружеский ныне Казахстан, например, будет заниматься тем же самым, уверяю тебя.
Пока ещё в стране есть люди, есть корень, от которого в состоянии пойти молодые здоровые побеги, способные оздоровить не только нашу Родину, но и весь мир. Но ведётся неустанная работа над тем, чтобы эти исконные человеки, эти носители не воспроизводились. А что для этого нужно? Правильно: увести из-под влияния ребёнка. И надо отметить, делается это профессионально. И вот уже толпы вполне себе взрослых молодых юношей и девушек, воспитанных на чужой культуре, на иных ценностях, с другими принципами. И вот они возмужали, получили образование и уже они повсюду. Они отвечают за экономику, за информацию в стране. За воспитание следующих поколений. В их руках рычаги и власть. А если завтра война, Саша? Если война? Как мы страну защищать будем? Эта русская самоназванная элита: политическая, финансовая, культурная, переплетённая, измазанная, словно гадюки на змеиной свадьбе, примется плевать в спины своих солдат. И будет это делать не втихаря. Непременно демонстративно, непременно громко.
Нужно использовать опыт людей, которые доказали своими трудами, на что способны. Эти люди в нашем прошлом. Каждый раз, когда народ, обернувшись, принимается с прищуром поглядывать на красное знамя, вылезают наружу десятки экспертов, которые доходчиво объясняют, каким кромешным адом был Советский Союз. Выходит куча роликов популярно-просветительского характера, растолковывающих всю преступную его суть. Снимаются и преподносятся широкой публике слезоточивые сериальчики, повествующие о нестерпимом трагическом бытии несчастных поголовных потомков блистательных белогвардейцев в золотых эполетах под сапогом кровавых гэбистов. Сызмальства, со школы вбиваются в головы детям произведения Солженицына. Плевать надо гуще, смачнее. Топтать решительнее красный тот флаг. Чтобы ни в коем случае, чтобы и подумать не смели. Но при том не забывать гордиться достижениями поруганной империи, стыдливо занавешивая один из главных символов Советского Союза в главный его Праздник, на каждый День Победы. Наша страна, здесь, в будущем, существует ещё только благодаря стране той, празднующей сейчас новый, тысяча девятьсот пятьдесят третий год. И всеми силами пытается унизить, осквернить её. Россия двадцать первого века, обложенная врагами всех мастей, зажатая в угол, только лишь потому ещё жива, что Лаврентий Павлович снабдил её большой и увесистой дубиной, которую и боится гнилой наш мир. Что советские великие предки наклепали такое несметное количество взрывающихся оберегов, что только это лишь сохранило от уничтожения больное позднее потомство.
Мы должны попробовать спастись. И в твоих руках есть мощнейший инструмент для этого. Твой временной переход.
— И как вы хотите его использовать?
— Очень просто. С помощью него я обращусь к человеку, который в силах что-то сделать. Пусть и через семьдесят лет после своей смерти.
Павел Петрович прекратил своё циклическое блуждание и посмотрел на собеседника. Замерев, два человека смотрели друг на друга и молчали. И тут вдруг Саша осознал, что посреди комнаты его магазина стоит безумец. Человек, потерявший рассудок от пессимистичных размышлений своих о судьбе Родины.
Один
Спустя полчаса собеседники обменялись ролями. Молодой мужчина теперь хаотично расхаживал по комнате, жестикулируя и порывисто выстреливая фразы, в то время как его пожилой собеседник принял на себя роль своего товарища и спокойно сидел в кресле, подперев кулаком подбородок.
— Вы что, всё это серьёзно говорите? — Саша в который раз остановился и грозно взглянул на Павла Петровича. — Какой ещё Сталин?! Он умрёт в марте пятьдесят третьего, и вы с этим ничего не сделаете. Всё, что случилось в прошлом, нельзя изменить. Как вам это втолковать уже? Всё это уже прошло. Настоящее только сегодня. Мы с вами — это настоящее. Мы можем изменить завтрашний день, но ни одного дня из прошедших. Что бы вы ни сотворили, вернувшись, в пятидесятых, сегодня это уже было. Всё произойдёт так, как и должно произойти. Советский Союз истлеет изнутри и в итоге рухнет именно двадцать шестого декабря тысяча девятьсот девяносто первого года. Ни днём раньше, ни днём позже. Нельзя ничего изменить. Будущее можно изменить только сегодня… Знаете, был такой советский писатель, Олег Куваев. Так вот в конце главной книги своей жизни он написал очень
Ознакомительная версия. Доступно 4 страниц из 18
