Не переживай, не накинется. Кстати, он до контузии автомехаником работал.
- Машину водишь? – вопрос был обращен напрямую к Николае, так что проигнорировать его он не мог. Поэтому, следуя легенде Герасимов утвердительно кивнул головой.
- Вот и хорошо, по ходу посмотрим, что у тебя за племянник вырос. Не шибко я верю в молодёжь, у них одни Инстаграммы-Телеграммы на уме.
- За Колю не переживай, где он вырос, там не до интернетов было.
- Это да. Я что, я с пониманием. Обижать не буду.
- Потом домой его закинь, ладно? А то заблудится.
Николай молча слушал, как его обсуждают, словно лошадь и думал, что видать на малой родине совсем невесело. Если судить по оговоркам Семена.
В кабине оказалось внезапно просторно, как в сто тридцать первом Зилке. С той разницей, что в колени не упиралась стальная дужка поручня. И вообще, было очень комфортно. Сказал бы, как в легковушке, но нет – еще лучше. С учётом качества дороги лучшего и желать было нельзя. Отделка кабины тоже не напоминала советские грузовики. Если бы Николая спросили, на что кабина похожа, он бы её сравнил с шикарной иномаркой, хотя ни разу ни одной иномарки вживую не видел. Только в иностранных фильмах. Серая пластмасса торпеды, обилие каких-то кнопок на панели и переключателей на руле, очередной дисплей с цифрами… Куда там «Жигулям» до этой «Газели»! А еще коробка скоростей не гремела при переключении, даже не постанывала. Ну и посадка водителя и пассажиров добавляла счастья удобством сидений. Впрочем, это плебейской слово не подходило к таким замечательным посадочным местам. Кресло и диванчик, скорее.
После второго заезда к клиентам Николай осознал, что в своей походной одежде он абсолютно не выделяется среди местных. Народ в деревнях, через которые они проезжали, был одет в заношенное и застиранное старьё, явно никто не стремился выделиться нарядом перед другими. Главный принцип, которым руководствовались деревенские – чтоб было удобно и не жалко порвать-испачкать. Наверняка, подумал Николай, у людей есть нормальная одёжа, просто её берегут для торжественных случаев. Подумал так и успокоился, уж больно неприглядная картинка иногда наблюдалась.
А потом они вырвались на настоящее асфальтированное шоссе. «Да, уж, такой шикарной дороги в родном прошлом я не видел! Видно, что будущее» - мысленно присвистнул Николай. Дорога была скромная двухполосная, но на диво ровная и с идеальной разметкой, словно робот рисовал. Когда Герасимов заметил, что деревья уж очень быстро мелькают, обратил внимание на стрелку спидометра – а там сотня километров в час! Вот это да! И что примечательно – такая большая скорость, а совсем не чувствуется! В прошлой жизни так быстро Коля ни разу не мчался. Кто-то где-то на новых легковушках разгонялся до сотни, но сам Николай этого не видел, а соврать можно что угодно. Мало было подходящих дорог, чтобы так гонять, да и машине, чтоб до ста догнаться надо не менее полминуты на разгон. А за это время или дорога испортится, или попутная машина попадётся, так что придется сбрасывать скорость.
«Газель» оправдывая своё название, с лёгкостью добавила мощи, теперь на спидометре было уже сто десять, а потом Семен сбросил скорость проезжая деревню. Деревня была совсем другая, даже больше, чем совсем. Герасимов крутил головой, стараясь не удивляться вслух красоте домой и заборов, явной зажиточности местных.
- Да, брат! Тут с работой всё нормально. Совхоз бывший выкупили бандиты какие-то в начале двухтысячных, вложились. Так что деревенские работой обеспечены, живут припеваючи!
Странно это звучало, бандиты купили совхоз, вложили деньги, оттого народу хорошо. Зазеркалье какое-то или Поле Чудес в стране Дураков, где всё наоборот. Но картинка за окном машины не давала повода не верить в сказанное. При Советской власти так не жили, в деревне Светы Шульженко тоже так не живут. Николай не удержался от вопроса:
- Почему бандиты?
- Ну можно сказать, бизнесмены. Что одно и то же. Где бы эти бизнесмены денег на свой бизнес взяли? Или украли, или ограбили кого. Или у вас не так было?
- Так – ничего умнее Коля в ответ не придумал.
- То-то же. У вас, небось, еще круче замес случился. Хотя, откуда тебе знать, молодой ты тогда еще был. Не застал, по сути, девяностые. А уж про Советскую власть и подавно ничего не слыхал.
Герасимову осталось только сдавленно хрюкнуть после такого пассажа. Да и что говорить, по дате рождения, он старше своих новых знакомых, а по опыту прожитых лет – молодой человек и есть. Хотченко достаточно спокойно воспринимал его молчаливость, а скорее был даже рад такому напарнику. А когда напоследок молодой парень без лишних разговоров помог ему переставить в гараже прицеп, предварительно перекидав из него мешки с цементом и тюки с утеплителем, то и вовсе порадовался помощнику. А больше всего порадовался, когда Николай молча сунул в карман пятьсот рублей, выделенные Семеном за помощь. Как и положено нормальному мужику, дают – бери! Без каких-то отнекиваний или торга. Понятно, что деньги небольшие, можно сказать денежки, так и не целый день работал парень. А больше всего Хотченко понравилось, что Колян, как его звал он, не бросал товары на крыльце или в прихожей у стариков, которым развозили заказы, а спрашивал, куда им удобнее поставить вещи. С пониманием парень и не ленивый. Не то, что его ровесники, на которых где сядешь, там и слезешь, так еще и нагадить успевают.
- Свет, пятьсот рублей – это много или мало?
- Молодец, что у Семена не стал ничего спрашивать, он бы не понял такой формы контузии. После такого вопроса сразу в дурку. Пятьсот рублей – это… покушать можно, если дома и из своих продуктов. Если аккуратно, даже три раза можно поесть. Короче говоря, что запросили, то и получили.
- А всё-таки, какие цены тут?
- Смотри, на пятьсот рублей можно купить кило мяса, вырезку или мякоть, прямо самый смак. Или два кило с жиром и жилами. Или кило сыра, но плохого, ненастоящего.
- А хлеб сколько стоит?
- Самый дешёвый пятьдесят за буханку. А бывает по пятьсот, говорят. По-моему, особой разницы не будет, во всяком случае дорогой будет не в десять раз вкуснее. Молоко в магазине по семьдесят рубликов за литр. А у хозяек как договоришься. Кто-то по двадцать продает, а кто-то и по полста, если город рядом. Тогда дачники всё лето в деревне живут, у них денег много. Кто-то снимает дом,
