Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 90
в отношении Германии и не скрывали своего намерения покончить раз и навсегда с ее военной мощью. По их мнению, они имели несомненное право на отмщение; было вполне справедливым, что немцы должны были нести ответственность перед жертвами их агрессии. Однако в последующие месяцы риторика высказываний в отношении Германии явно смягчилась, что нашло отражение в советской пропаганде и прессе, и угрозы наказать звучали все реже. Предстать перед судом должны были только сознательные нацисты. Советские политики, казалось, приняли решение более позитивно и даже отчасти с большей симпатией отнестись к народу Германии, хотя и с известной долей критики и со всяческими оговорками. Советское правительство в целом поддержало основные положения американского плана помощи. Хотя оно не давало повода заподозрить его в намерении заставить страдать немецкий народ или поддержать немецких коммунистов, кто мог сказать, была ли подобная терпимость искренней, или это было чистой воды притворством с целью ввести в заблуждение как западных союзников, так и самих немцев.
Еще предстояло решить спорный вопрос о сумме репараций, которые должна была выплатить Германия. Это был конфликт интересов — сможет ли Советский Союз настоять на своих требованиях, которые он считал справедливыми и оправданными, и какую цену придется заплатить при этом западным союзникам?
Американское правительство отказывалось от репараций; вместо этого оно хотело потребовать конфискации немецких активов в Соединенных Штатах. Британское правительство надеялось получить немецкое промышленное оборудование для более быстрого преодоления послевоенной разрухи.
В Ялте были разработаны основные принципы программы репарационных платежей. Несмотря на их широкую и неоднозначную трактовку, Рузвельт, Черчилль и Сталин пришли к общему мнению, что Германию следует принудить к выплате репараций для компенсации тех потерь, что понесли союзные державы в течение войны. Предварительный план, принятый ими, предполагал, что его следовало осуществить по трем направлениям. Во-первых, намечалось все демонтированные фабрики, заводы и электростанции, подвижной состав и паровозы, гражданские и военные суда, станки, оборудование железных дорог и многие другие виды промышленного оборудования передать странам-победительницам. Они получали также часть акций промышленных, транспортных и других предприятий Германии. Эту часть плана предполагалось реализовать за два года со времени окончания войны. Во-вторых, в последующие годы должны были осуществляться ежегодные поставки в эти страны товаров, производимых в Германии. В-третьих, предполагалось использовать немецкую рабочую силу, в основном военнопленных.
Была также достигнута договоренность об оценке репараций в основном в натуральных показателях, то есть столько-то тонн стальных изделий, столько-то сотен оптических линз и столько-то человеко-дней. Но Сталин настаивал и на оценке в денежном выражении. Рузвельт и Черчилль уступили его требованиям. Затем возникли расхождения в вопросе об окончательной сумме репараций. Сталин назвал сумму в 20 миллиардов долларов, из которой половина приходилась на долю Советского Союза. Рузвельт согласился, что такая цифра может послужить в качестве «предмета обсуждения» при более детальном обсуждении программы по выплате репараций. Он утверждал, что, пока продолжается война против Германии, было бесполезно оценивать нанесенный ею ущерб. Кто мог сказать, насколько будет разрушена промышленность и транспорт страны к концу войны? А как быть с областями Германии, которые она теряла на востоке и западе? Ведь это тоже могло сказаться на ее возможностях выплачивать репарации. В протоколе конференции были отражены оба мнения, но отсутствовало итоговое решение. В итоге была принята предложенная Советским Союзом приблизительная сумма в 20 миллиардов долларов.
Все эти не проясненные до конца и запутанные вопросы давали повод для самых противоположных аргументов, неискренности и недоверия. Для того чтобы решить все назревшие проблемы, было принято решение создать в Москве Союзный комитет по репарациям.
Однако в последующие месяцы комитет так и не собрался. Советское правительство было крайне раздосадовано возникшей задержкой. Когда Молотов был в Сан-Франциско незадолго до капитуляции Германии, он задал вопрос Эдвину Поли, представителю Соединенных Штатов в комитете, в чем была причина, и призвал к немедленному началу работы комитета. Поли заверил Молотова, что американское правительство тоже желало этого, но было озадачено некоторыми аспектами вопроса. В частности, другие европейские страны также требовали своей части немецкого промышленного оборудования и различных товаров. Возникли сложности и с оценкой стоимости демонтированных промышленных предприятий. Необходимо было также принять во внимание потребности немецкого гражданского населения. Молотов считал, что эти проблемы вполне решаемы при желании сотрудничать.
Молотову во время беседы с Поули был задан вопрос относительно последних сообщений о уже начавшемся вывозе сырья и оборудования из советской зоны оккупации в Россию. На что он ответил, что эти поставки были необходимы для ведения войны. Поули заметил, что в таком случае не может быть никаких возражений, если командующие в американской и британской зонах оккупации поступят таким же образом. Этот неконтролируемый вывоз различного вида продукции из Германии (в качестве военных трофеев; военного оборудования, которое можно было использовать в войне с Японией) вскоре вызвал настоящий скандал среди победителей. Западные союзники заявили протест против действий русских, поскольку они забирали себе некоторые виды оборудования, потребного для жизнеобеспечения немецкого населения, проживавшего в западных зонах оккупации. Все это создавало дополнительные препятствия в работе оккупационной администрации. Советские власти полагали, что протесты западных союзников свидетельствовали о полном пренебрежении к житейским нуждам русского народа. В свою очередь, они жаловались на бесконтрольный вывоз продукции из западных зон оккупации.
Вскоре у американцев появилась новая причина для беспокойства, когда стало известно о тяжелом экономическом положении в странах Западной Европы. Придется ли вновь Соединенным Штатам оказывать ей материальную помощь, с Германией включительно, как это было после Первой мировой войны? Эта обеспокоенность вылилась в инструкции, данные Поули 18 мая, в которых говорилось следующее: «Основополагающим принципом политики Соединенных Штатов является полная ликвидация военного потенциала Германии и предотвращение его возрождения, насколько это было возможно, путем демонтажа или разрушения немецких заводов, оборудования и другого имущества». Также подчеркивалось, что Поули должен выступать против «любых планов выплаты репараций, которые основываются на том, что Соединенные Штаты или любая другая страна будут финансировать прямо или косвенно восстановление экономики Германии». Придется ли США вновь заплатить подобным образом за нашу победу? Американские официальные лица задавали этот вопрос друг другу после капитуляции Германии.
Вопрос был тем более провокационным, учитывая, что русские передали полякам контроль над многими районами советской зоны оккупации, не сообщив об этом западным союзникам. Сталин оставил без внимания их протесты по известным только ему практическим соображениям. И американцы, и британцы понимали, что, если эти районы будут освобождены от выплаты репараций и от обязанности предоставлять помощь остальной Германии, все расходы должны будут принять на себя Советский Союз и западные союзники.
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 90
