– Срок еще не подошел. По нашему договору я вношу деньги раз в полгода.
Хотя мог заплатить сразу всё. У него хватило бы и на два дома.
– Я знаю, но подумала, что лучше сразу отделаться, нет? – Шерлин сама поморщилась от своей наивности и глупости. Зачем она звонит? – Остался последний взнос, и ты свободен… Последняя сумма за дом, который ты оставил мне.
– Шери, у тебя нет денег? – Когда она не ответила, ее бывший муж снова заговорил: – В договоре написано, что я плачу раз в полгода… Ты согласилась на все условия, выдвинутые пострадавшей стороной, помнишь?
– Пострадавшая сторона, конечно, – фыркнула Шерлин.
– Не я подал на развод, а ты. Значит, сторона, которая понесла потери, я. Закон един для всех… Если тебе нужны деньги, мы могли бы это обсудить. Встретимся?
– Винс, ты обещал оставить дом мне, – сказала Шерлин. Она уже сбилась со счета, сколько раз произносила эту фразу, пока шел развод, и вот опять, зачем она снова это говорит?
– Что и сделал. Деньги не маленькие, поэтому только раз в полгода.
Ну конечно! Для успешного врача это немаленькие деньги. Кого этот человек обманывает? Он же специально решил платить по частям, чтобы показать, как ей будет сложно. Если бы он отдал кредит за дом целиком, то Шерлин не пришлось бы каждый месяц платить проценты. Но это же слишком благородно. Как глупая жена поймет, что потеряла, если не увидит, насколько бывает плохо без мужа? А вот если будет сама платить проценты, то каждый месяц станет вспоминать его. Неважно, каким словом, но станет.
– Я не слышал тебя полгода, Шери, – вдруг сказал он. – И ты звонишь, только чтобы потребовать деньги… Я думал, уже наступил момент, когда мы можем нормально разговаривать просто так, без всяких денег и взаимных обвинений.
– Возможно, когда обещанный дом станет моим, так и будет.
Хотя знала, что говорить им уже давно не о чем.
– Ясно. Хотела еще что-то сказать? – спросил он.
– Нет. С тобой все равно бесполезно разговаривать, – не выдержала Шерлин. Ее всегда бесила в бывшем муже эта непрошибаемая уверенность в своей правоте.
– А по-моему, мы сегодня умудрились в кои-то веки поговорить. В этот раз ты не просила меня сдохнуть.
– И уже жалею.
– Знаешь, когда просишь денег, лучше быть вежливой. И кстати, почему просишь, родители перестали помогать? – Винс всегда вспоминал ее родителей, когда не знал, как еще сделать больно, к этому Шерлин привыкла.
– Я подумала, что успешный врач сам в состоянии оплатить свои счета и моему бедному папе, всего лишь какому-то следопыту, не придется делать это за тебя.
– У врача, знаешь, есть своя жизнь, и он может потратить деньги на вещи поинтереснее, чем дом бывшей жены. Вот недавно я присмотрел себе виллу с небольшим пляжем.
– Надеюсь, вилла тебя разорит.
– Наконец-то. А то я засомневался, ты ли мне звонишь. Ни разу не прокляла и не пожелала сдохнуть.
– Шел бы ты, Винсент.
Она повесила трубку, но прежде услышала смешок на том конце провода.
Какая же дурочка! Ну ясно же было, что ничем хорошим их разговор не закончится. Они разучились нормально общаться задолго до развода. Их жизнь в последний год вообще стала соревнованием, кто сделает больнее. Каждый знал слабые места другого, так хорошо, как может только близкий человек. И бил по ним с такой силой, что хотелось выть. Но нет же, она снова обратилась к нему. Как еще не возненавидела дом у парка Роз при такой-то жизни?
Шерлин растерла лицо руками и резко развернулась. Хватит, пора работать. О деньгах она подумает чуть позже. А то и так уже додумалась до звонка бывшему.
Она шла на кафедру, старательно отвлекая себя от разговора с Винсентом. Не слышала его полгода, и жизнь как будто была лучше, и вот сама напросилась.
На кафедре, которую Шерлин утром оставила открытой для Арканаха, уже были гости. У окна спиной к двери стоял сам дракон в компании Летиции и Тимоса Путкенсона. Они почти не разговаривали, только смотрели вдаль.
Шерлин тоже подошла и пристроилась слева от дракона. За окном бушевал ураган, деревья гнулись, по улице метался мусор. Еще через несколько минут ветер окончательно рассвирепел, и порывы уже ломали ветки. Стекло на кафедре подрагивало, и через него доносился сухой треск ломаемых деревьев.
– Пифии говорили, что сегодня будет солнце, – сообщила Летиция.
– Интересно, им можно запретить предсказывать погоду? – ни к кому не обращаясь спросила Шерлин.
Все промолчали, слишком увлеклись ураганом. С какого-то дома оторвало кусок крыши, и он высоко взлетел, описывая полукруг. В окно кафедры что-то ударило, но стекло не треснуло, правда, это не сильно успокоило. На улице стало сумрачно из-за туч и день быстро превратился в вечер, что не добавляло хорошего настроения.
– Похоже, сегодня никто не идет домой, – заметила Летиция.
– Только середина дня, еще может выглянуть солнце, – сказала Шерлин.
– Кто знает. Семь лет назад мы сидели в университете два дня, пока не закончился ливень, – припомнила Летиция. – Тогда частично затопило первый этаж, помните?.. Мерцающий город странно влияет на погоду. И я бы не рассчитывала на солнце.
Они еще некоторое время смотрели на бушующую стихию, а затем потихоньку расселись за столы. Летиция даже попыталась включить свет, который мигнул и потух. Кафедра так и осталась в полумраке.
– Если впереди у нас много свободного времени, можно закончить всю работу, – заметил ари Путкенсон. – Взять свечи и подготовить карты. Э-э-э… как считаете, ари Томпик?
– Ну наверное… Или можно отменить лекции и просто отдохнуть. Сесть тесным кругом и весь вечер, а то и ночь, рассказывать страшные истории, – с улыбкой отозвалась Летиция.
– Или разобраться с костями, – выдвинула свое предложение Шерлин, но подруга на нее так укоризненно посмотрела, что осталось лишь пожать плечами.
– С теми, которые принес полицейский? – спросил Арканах. – Я думал, уже все готово.
– Почти. Трое собраны, но установлена причина смерти только одного. Я намерена это исправить. Нельзя же сообщать ари Волу исключительно то, что у нас все скелеты некогда были мужчинами.
– Еще можете передать ему мое заключение по той цепочке. – Арканах вынул из внутреннего кармана свернутый пополам лист плотной бумаги и передал Шерлин.
Она его, конечно, открыла, чтобы увидеть всего одну строчку, написанную уверенным разборчивым почерком.
– «Обрывок золотой цепочки, предположительно женской. Признаков окисления нет. Часть звеньев деформированы, возможно, оплавлены», – прочитала она и задумчиво посмотрела на дракона. – У нас с вами очень странная картина. Все найденные останки принадлежали мужчинам, а украшения, выходит, женщинам?
