губы дрогнули и Тира тоже принялась хохотать.
— Какой же ты странный, — утирая выступившие от смеха слезы, повторила она свою излюбленную фразу. Немного посерьёзнев она сообщила. — Думаю, все же нельзя тебя вести к олбам. Тебя могут, не разобравшись, как это к сожалению бывает, принять за колеблющегося, а то и за тофа-шпиона. Сейчас с этим очень строго. Проверяют каждого, кто хоть немного вызывает подозрения. Думаю, ты не хочешь попасть на допрос…
Генка решительно замотал головой. На допрос он точно не хотел.
— Жди меня. Я быстро. Я бы взяла тебя с собой, но на входах в дома установлены идентификаторы, чтобы можно было отследить тофов. Если кто-то будет проходить мимо представляй меня голой. Пусть лучше думают, что ты развратник, чем слышат все те странности, которыми до отказа набита твоя голова.
Она ухмыльнулась.
— Ты решил сразу потренироваться с представлением?
Генка вновь залился краской.
Глава 4
— Мы пришли, — сообщила Тира. — Тут тебя никто не увидит и не «услышит». А завтра я за тобой приду и будем думать что с тобой делать.
Генка кивнул. Она улыбнулась.
— Правда?! Я красивая, ты так считаешь?
Генка в очередной раз покраснел.
— Ты тоже ничего.
Она засмеялась.
— Я закрою дверь на ключ. Никто не войдет. Можешь поесть что-нибудь. Тут полно еды. Только не устраивай беспорядок. До завтра.
— До завтра.
Щелкнул замок. Генка огляделся по сторонам. Место куда привела его Тира являлось складом где хранились всевозможные продукты. Тира рассказала, что ее отец владеет продуктовым магазином. А так как все из-за войны с тофами постоянно дорожает, отец заранее закупает большие запасы продуктов, которые могут долго хранится. Так что их семья живет достаточно хорошо, чего не скажешь о большинстве Аурийцев. Жители страны, с тех пор, как несколько лет назад началась война, становятся все беднее и беднее. Но как только они победят тофов, все снова станет хорошо. Риберийцы позаботятся об этом. В этом месте рассказа Тира сильно рассердилась на Генку, прочитав его мысли о том, что «хрена лысого риберийцы позаботятся о ком-то, им явно важны только собственные интересы, а на местных жителей им наплевать. Потому что если бы это было не так, что мешает им уже сейчас облагодетельствовать их и дать то, что они обещают потом, после победы»
— Ты ничего не понимаешь! — возмутилась девушка. — Риберийцы уже помогают. Они дают оружие для борьбы с тофами. Они ведут наблюдение за ними и сообщают то что узнают нам. И это очень важная помощь. Сейчас главное — это победа над тофами. Все беды аурийцев именно из-за них.
Генка не хотел продолжать бесполезный спор. Да и кто он такой, чтобы судить. Он тут несколько часов и знает все только со слов девчонки. Может, у него и впрямь сложилось неверное представление.
— Вот так! Наконец начал соображать, — тут же «сказала» Тира. Генка закатил глаза. Как бы ему побыстрее овладеть искусством ставить эти самые блоки в своей голове, что бы все кому не лень в ней не лазили как у себя дома.
Генка походил по помещению склада. Если мысли девчонки, с которыми она к нему обращалась, были ему понятны, то надписи на многочисленных коробках, упаковках и банках были для него абсолютной абракадаброй. Картинки, даже если они и присутствовали, тоже мало чем помогали. Кто его знает какой вкус имеет то, что на картинке напоминает шестеренки фиолетового цвета? Или, например, попробуй, угадай, что за продукт в виде серых комочков, которые плавают в пузырящейся жидкости. На вид крайне непривлекательно.
В конце концов, Генка взял наугад несколько банок и пакетов, напоминавших привычные упаковки с печеньем.
В первой банке оказалось нечто отвратное как на вид, так и на вкус. В следующей были какие-то шарики напоминавшие икру, только ярко желтого цвета. На вкус шарики оказались кислые и водянистые. В третьей банке бултыхалось что-то вроде желе, вообще не имеющее никакого вкуса. И только в четвертой из открытых Генкой банок оказалось хоть что-то напоминавшее человеческую еду. Маленькие белые крупинки вперемежку с кусочками какого-то мяса. Не фонтан, но есть можно. Генка взял с полки еще пару таких же банок.
Наевшись он долго искал что можно попить. Ему попался какой-то очень крепкий напиток. Потом отвратительно соленый. И наконец он обнаружил бутылки с водой. Вода имела привкус железа, но пить вполне можно.
Тира прихватила из дома для Генки одеяние напоминающее футболку, так как ходить голым по пояс было не очень прикольно. Еще она принесла тонкое покрывало, сказав, что ночью будет холодно.
Генка достал из сваленных в углу пустых ящиков будто пропущенную через шрейдер бумагу или что-то похожее на нее и устроил себе подобие матраса. Он с нескрываемым удовольствием растянулся на своем импровизированном ложе. Ноги гудели, Генка чувствовал сильную усталость. После еды глаза и вовсе стали сами собой закрываться. Он собирался попрактиковаться ставить блоки, но едва только лег тут же провалился в глубокий крепкий сон.
–
Мать с силой трясла его за плечо.
— Вставай.
— Ага, сейчас…
— Вставай, а то опоздаешь, — не переставая трясти его изо всех сил не унималась мать.
— Мам, встаю я…
— Вставай!
— Мне ко второму уроку, — соврал Генка, чтобы она перестала, и попытался натянуть одеяло повыше.
— Вставай!
Ну чего нужно-то от него? Сказал же ко второму уроку. Генке надоело, что его трясут. Он с недовольным видом открыл глаза. Прямо перед ним было лицо девчонки. Тиры. Все вокруг было заставлено банками и упаковками с невкусной, по большей части несъедобной пищей.
Генка испытал чувство страшного разочарования. Он бы все отдал, чтобы это правда мама будила его в школу. Он бы научился, наконец, вставать сразу, как только она скажет, что пора. И даже уроки бы начал делать. Правда, правда… Генка шмыгнул носом и сел. Тира внимательно наблюдала за ним. Лицо у нее было немного грустное.
— Ты думал это твоя мама? Ты по ней сильно скучаешь?
Генка отвернулся. Она ему надоела со своей способностью читать его мысли. Конечно она ему помогла. Но он хотел чтобы она «не подслушивала» о чем он думает. Он хотел домой…
Чувствуя, что сейчас расплачется как идиот и окончательно опозорится перед девчонкой из другого мира, измерения, инопланетянкой, да не важно кто она, Генка начал усиленно думать о чем бы ему подумать, чтобы это было чем-то таким нейтральным а не важным или слишком личным.
Тира улыбнулась, но ничего не сказала.
Она с любопытством взглянула на пустые банки, которые
