Страсть затуманивает разум снова и снова. Хочется кричать от переполняющих эмоций, что я себе и позволяю. Надеюсь у него хорошая звукоизоляция, иначе мы уже довели бы соседей. Плевать. Совершенно плевать. Не нравятся звуки — пусть покупают бируши. Я не собираюсь сдерживаться рядом с тем, кого люблю.
Правда в это раз сказка длится недолго. Макс слишком напорист, не сдержан. Я задыхаюсь от его мощи и быстро начинаю биться в сладкой агонии, а он догоняет следом.
Мы оба тяжело дышим и стараемся перевести дыхание, но получается скверно. Зато улыбка с губ так и не сходит. Все же не зря вчера ко мне пристал Игорь, иначе мы бы еще долго оттягивали момент нашей связи. После полного единения ощущения ярче. В разы ярче. Мне даже кажется, что все так остро потому что мы чувствуем друг друга на ином уровне, ловим малейшие желания и воплощаем их в реальность для пары.
— Завтрак теперь остыл, — мурлычу первое, что приходит в голову и тут мой желудок вторит мне, просит покормить.
— Оно того стоило, — погладив по щеке, Макс отходит в сторону и берет откинутую рубашку и одевает меня. Чувствую себя маленькой девочкой и это классно.
Приведя меня в подобающий вид, любимый пошел к шкафу и быстро надел широкие спортивные брюки. До сих пор не могу налюбоваться на его тело. Он похож на скульптуру античного Бога. И это мое сокровище. Нет, я не говорю, что он круче всех оборотней, возможно есть и еще более крутые мужчины, но для меня самый шикарный мой Вермутов.
Завтрак протекал весело. Поговорили об обстановке дома, я рассказала о том, что в этом семестре все преподаватели как с ума посходили. Даже пожаловалась, что не хочу работать в офисе. И не вру ведь. Летняя практика это лишний раз доказала. Я вспомнила все, что мне там не нравилось — от неудобной мебели и зависающих программ, до коллектива, который можно гордо назвать серпентарием. Сказала, что мечтаю работать дома и обустраивать проекты, которые будут делать мои родные, ну и дома всем в стаях, кто пожелает.
Максим попытался убедить, что одно место — не показатель, но я осталась непреклонна. Сейчас я не готова к такому. Мне спокойнее в одинночестве. Даже вдохновения больше, когда я запрусь в комнате, включу спокойную музыку и начинаю водить карандашом по листу бумаги, делая первоначальную зарисовку. В итоге завтрак закончился тем, что муж помыл посуду, пока я, удобно устроившись на подоконнике, наблюдала за его четкими действиями.
Стоило последней чашке оказаться на сушке, Макс быстро закрыл воду и подошел ко мне, срывая невесомые поцелуи с губ.
— Вот таким я представлял себе наш первый поцелуй, — тихо сказал волк, обнимая меня за талию.
— Послесвадебным? — посмеиваюсь собственным словам.
— Нет. Нежным, воздушным и с улыбкой на лице.
Да, наш первый поцелуй был другим. Совершенно не таким, как он представлял.
— - — - -
Два года назад
После того, как подслушала разговор пары и родителей прошло не меньше часа, прежде чем я вышла к гостям. Изображать беззаботную девчонку, которая ни о чём не подозревает оказалось куда сложнее, чем я предполагала. И хоть мы веселились, как могли: пели, танцевали. Все гудело от нашего пиршества, ведь сначала мы отпраздновали со всей стаей, а потом уже в кругу семьи, на душе было гадко.
Куча подарков, что была надарена, не радовала, потому что по глазам Максима я понимала, — они приняли решение и оно мне совсем не понравится. Когда все стали расходится, истинный предложил мне прогуляться к качелям — наше любимое занятие, которое успокаивает. И только там мы говорим обо всем самом насущном. Я сижу, а он меня раскачивает, задавая темп нашему разговору.
Сейчас, видимо, темп будет грустным.
- Аль, нам поговорить надо, — и накинув на мои плечи плед, встал сбоку, начиная немного раскачивать.
- И что вы решили? — он на мгновение замер, удивившись моим словам, но прочистив горло, продолжил.
- Что же, может оно и к лучшему, что ты подслушала. Так легче объяснить. Я думаю какое-то время нам стоит не видится. Может твои родители и правы.
- А у меня вы не хотите спросить? Нужна мне ваша такая забота или нет? — не устраиваю истерику, нет.
В ней нет смысла. Абсолютно никакого смысла. Когда все уже решено более сильными, ты можешь максимум прокричаться от обиды и несправедливости.
- Аль, все не так просто, — перестав раскачивать качели, он сел на корточки передо мной, заключая мои ладошки в плен своих огромных лап. — Пойми, если бы в их словах не было основания, я бы не согласился. Но мне хочется, чтобы ты выросла. И я не про возраст сейчас, а про сознание. Тебе надо научиться противится мне, иметь своё мнение. Мне совсем не хочется рисковать твоей личностью в угоду собственным желаниям. Мои слова могут тебе показаться жестокими, но я говорю их, чтобы уберечь тебя, а не обидеть. Потом ты сама скажешь спасибо, орешек.
Тёплая ладонь коснулась щеки и большим пальцем Макс начал стирать мои слёзки. Хотелось кричать, биться в истерике, но я терпела. Мне и за слёзы было стыдно. Не такая пара ему нужна. Не сопливая девчонка, не плакса, которой сложно потерпеть немного ради будущего. Папа в своё время нашёл в себе силы отказаться от мамы, чтобы уберечь ее, чтобы у них было то, что они имеют сейчас. А я? Я плачу, потому что не хочу терпеть, не хочу ждать. Слабачка.
- Я не смогу без тебя, — шёпот сорвался с губ раньше, чем я успела его остановить, сдержать внутри.
- Мы справимся. Слышишь меня? Я люблю тебя, Алька, и сделаю все, чтобы у нас все было хорошо, — тёплая улыбка тронула его губы, а я снова почувствовала себя некомфортно.
- Не будет у нас хорошо, Макс! — не выдержала, сорвалась.
Чуть раскачнулась и слетела с качелей, отходя в сторону.
- Тебе нужна другая пара. Та, что будет достойна такого, как ты. Умного, доброго, терпеливого, способного быть спокойным даже тогда, когда это невозможно. А я, я ходячая эмоция. Я не смогу мило улыбаться, когда мне плохо, не смогу улыбаться, когда хочется плакать.
- Аль, Аль, успокойся, — истинный пытается успокоить меня, схватить, но я сопротивляюсь. Размахиваю руками, отбиваюсь, но он побеждает. Притягивает к себе и крепко обнимает. — Тише, маленькая. Успокойся. Мне не нужна другая. Не хочу я тихую и спокойную пару. Мне нужна моя девочка-эмоция, как ты выразилась. Ты дополняешь меня, своей открытостью делаешь живым. Не смей считать это недостатком — слышишь меня? — и приподнял лицо за подбородок, заставляя посмотреть прямо в глаза. — Я с радостью буду гасить лишнее, но и не менее охотно подливать масло в огонь.
- За что тебе такое наказание? Ты ведь хороший, — да, мысли ещё ребёнка, сама понимаю, и может все они правы, и мне повзрослеть надо, прежде чем быть с ним, но я не могу принять такое положение вещей.
