глаза Гейджа метались между ним и лесом.
Паника поднялась в моей груди, когда я уставилась на Калема.
— Нок? Оз? Кост? Кто это? Что случилось?
Прежде чем он успел среагировать, золотая полоса метнулась из-за зарослей деревьев в сторону Гейджа и меня.
У меня не было времени пошевелиться. Чтобы подумать. Как и у Гейджа. Золотое и янтарное облако окутало нас, закрывая наше окружение и заглушая тревожные крики Калема и наших тварей. Гейдж резко обернулся, осознание быстро отразилось на его лице. Разинув рот, он уставился на меня на одно мучительное мгновение, и затем повалил меня на землю. Я головой ударилась о ствол, и моё зрение затуманилось. Сквозь дымку я разглядела причину реакции Гейджа: Кумуло Лео. Легендарная кошка Язмин. Я была слишком поражена очарованием Винна, чтобы по-настоящему заметить её силу в тот день, когда Круор напал на Хайрат, но теперь от этой мощи было не убежать.
С гривой, напоминающей вздымающиеся облака, и четырьмя изогнутыми рогами она появилась из тумана и нанесла удар. Клыки вонзились в спину Гейджа, и он закричал. Так же быстро, как атаковала, Кумуло Лео отступила. Затем выдохнула туманный вздох, мерцающий золотыми крапинками. Туман осел на рану Гейджа, и он обмяк. Мучительный крик прорвался сквозь кокон, созданный тварью, за которым последовал взрыв бушующей воды, которая разорвала облака и врезалась в Кумуло Лео. Она завыла, отлетая назад в лес, и вместе с ней исчезли остатки тумана и облаков.
Надменный смех, казалось, вырвался из самого леса.
Гейдж был слишком тяжёлым, и мои пальцы похолодели.
— Гейдж, — прохрипела я, не желая смотреть прямо ему в лицо. — Давай, Гейдж. Вставай.
Он не пошевелился.
Океан добрался до нас первым и упал рядом со мной. Я медленно высвободилась из объятий Гейджа, и его тварь немедленно заняла моё место. Океан издал тихое мяуканье, похожее на вопрос, прежде чем уткнулся носом в щёку Гейджа. Когда нос Океана коснулся его кожи, всё тело твари замерло. Он издала глубокий, душераздирающий вопль, который останется в моей памяти до конца моих дней.
Калем и Доминус бросились к нам, за ними немедленно последовали Джакс и Келс. Океан опустил голову и крепко прижался к боку Гейджа. Я всё ждала, когда он утешит свою тварь. Чтобы провести рукой по его гриве с плавниками. Но ничего не произошло. Он оставался вялым. Неподвижным.
Слёзы навернулись мне на глаза, когда моё дыхание стало поверхностным. Медленно я заставила себя взглянуть на расслабленное лицо Гейджа.
Мёртв.
У меня пересохло в горле. Гейдж. Я потянулась к нему, а затем опустила руку. Он защитил меня от Кумуло Лео. Он знал. Он должен был. Я знала, что тварь быстра, и в неё трудно попасть, но я не знала о широте её магии. О тумане, который мог убить в одно мгновение. Но на меня это никак не повлияло. Почему?
Тело Океана задрожало. Доминус толкнул его мордой, тихо поскуливая. Кровь растеклась лужицей под неподвижным телом Гейджа. Кумуло Лео пронзил его кожу и открыл путь для проникновения тумана в его организм, уничтожив его жизнь.
Резкий крик сорвался с моих губ, и я вонзила пальцы в землю, чтобы мир не вращался. Почему? Почему это произошло? Почему Язмин была с Дарриеном? Внезапно из леса донёсся неистовый грохот. С Феликсом, прижатым к боку, Кост мчался к нам. Кровь капала из неглубокого пореза на его щеке, а одежда была порвана и испачкана. Дикие тени исходили от его тела, когда он упал на колени, и его дрожащие руки нависли над Гейджем.
— Я видел… — он поперхнулся словами, слёзы застилали его глаза. — Феликс видел…
В моих ушах раздался тяжёлый звон. Этот вопль. Этот ужасный вопль богов. Кост видел смерть Гейджа, сражаясь с силами Дарриена. Но двух минут ему было недостаточно, чтобы добраться до нас. Вместо…
— Исцели его, — обратился Кост к своей твари. — Исцели его!
Феликс бросился вперёд и нежно лизнул рану Гейджа. Когда ничего не произошло, он понюхал воздух, прежде чем попробовать снова. Его уши опустились. Он медленно поднял тяжелый взгляд на Коста и наклонил голову. Его сфера затуманилась, затем прояснилась.
Кост быстро заморгал, словно пытаясь как можно быстрее переварить видение Феликса. Затем он побледнел.
— Нет, — его голос повысился на октаву. — Нет!
Из леса донёсся ещё больший грохот. Появились Нок и Оз. Бесчисленные раны в процессе заживления покрывали руки Оза, и он, спотыкаясь, двинулся вперёд, едва перенося вес на левую ногу. У Нока тоже были тонкие полоски крови на руках и лице и глубокая рана на бедре.
— Дарриен ушёл. Ранен, но он поправится.
Он нахмурился от своих слов.
— Тем не менее, удалось уничтожить нескольких его последователей, — проворчал Оз, растягивая лодыжку. Затем он поднял глаза и остановился, сдвинув густые брови. — Кост?
Нок проследил за взглядом Оза и замер.
— Что случилось?
Я медленно вытянула шею вверх. Слова вырвались у меня, когда я посмотрела на Нока, и я несколько раз сглотнула, отпуская хватку на земле. Кровь и грязь покрывали мои пальцы.
— Это моя вина.
Нок не пошевелился.
— Что?
Покачав головой, я закрыла глаза, пытаясь остановить внезапный прилив слёз.
— Мы слишком долго ждали. Мы должны были уйти в тот момент, когда усмирили Жиглума…
Чувство вины опустошило мой желудок, и острый привкус кислоты затопил мой язык. Мы должны были уйти. Гейдж хотел этого. Не было никаких причин оставаться и защищать Жиглума. С ним всё было бы в порядке. Но Гейдж? Я медленно открыла глаза.
Мы никогда больше не увидим его озорной улыбки.
— Он мёртв, — мой голос был тихим, но Кост всё равно вздрогнул.
Неудержимые тени хлестали вокруг него, и Калем медленно продвигался вперёд, не обращая внимания на их дикие удары. Он глубоко вдохнул, как будто ему нужно было проверить запах смерти, чтобы самому в это поверить или, может быть, чтобы подтвердить, поможет ли призыв его твари, Эффи, оживить нашего друга, а затем заскулил. Нок и Оз в ужасе уставились на безжизненное тело Гейджа. Только после того, как Калем упал на корточки, они, наконец, рванули вперёд и присоединились к Косту.
Время тянулось, пока мы ждали, что Кост что-нибудь скажет. Что угодно, кроме тихого «нет», которое он вторил с момента видения Феликса. Необузданная агония наполнила его зелёные глаза, и всё его тело задрожало. Океан взглянул на него и издал тихий, душераздирающий рёв. Низкая, мрачная нота была невыносимой тяжестью, от которой мы не могли избавиться, даже после того, как Океан прислонил голову к своему
