Как иногда говорят смертные: «К такому жизнь меня не готовила». И только сейчас я осознала всю правдивость и реалистичность этой фразы. Передо мной стоял смертный, которого я всеми силами защищала, которого изо всех сил старалась спасти… А он просто взял и рискнул всем, чтобы увидеть… меня?
Нет, все это выглядело как полнейший бред, я не могу верить в подобную чушь. Ни один смертный не будет настолько альтруистичным, чтобы забыть об обычном эгоизме. Нет, в человеческом эгоизме нет ничего плохого, не считая некоторых особей, которые превышают нормальный лимит. Возможно, в некоторых отдельных случаях эгоизм — это даже что-то вроде инстинкта сохранения. Ибо ты думаешь о себе, думаешь о том, как тебе выжить.
Но за всю историю человечества я не знала ни одного человека, который мог бы пожертвовать собой, своей жизнью во имя пустоты. Да-да, именно пустоты. Ведь, по сути, я — никто для людей. Я живу в своем мире, у меня свои дела и заботы, которые их совершенно не могли и не должны волновать. Да большинство из них и не знает о моем существовании и это нормально. Они и не должны знать. У нас свой порядок. Но никогда человек не будет самостоятельно возвращаться в Лимбо, чтобы увидеть кого-то, кого он даже не знал. О существовании которого, он даже не подозревал.
И я сейчас отнюдь не об ученых, которые постоянно пытаются это выяснить, но естественно, мы тщательно оберегаем наш секрет. И намеренно узнать о нас и что-то выяснить у них не получится.
Я существую, чтобы забирать людей и направлять их на следующий путь. Я здесь, потому что я забираю людей и дарю им иную жизнь, если они этого заслуживают. Я здесь, чтобы не нарушать порядок вселенной. Я здесь существую, а не живу.
— Это большая ошибка, — сказала я тихо. — Я больше не смогу тебя спасать.
— У тебя будут проблемы? — он протянул ко мне руку, а я вновь шарахнулась в сторону.
— Не трогай меня, — проигнорировав его вопрос, воскликнула я.
— А что будет, если я до тебя дотронусь? — он снова начал подходить ко мне.
Я подняла руку и оголила когти, надеясь отпугнуть его от себя.
— Что это? — он подошёл еще ближе, не обращая внимания, на мое отступление.
— Это орудие, с помощью которого я забираю людей, — ответила я, искоса глядя на него.
Но он не боялся, даже не шелохнулся. Я перевернула руку, чтобы он понял, что когти у меня растут не так как у людей, чтобы он понял опасность исходящую от них.
Но он лишь с интересом разглядывал мои руки. Я видела, как он хотел к ним прикоснуться, но я не могла этого допустить. Я спрятала когти и убрала руки.
— Тебе нельзя быть здесь, это против правил.
— У вас есть правила?
Я почти закатила глаза.
— Конечно, у всех есть правила. Так или иначе.
— И что будет, если их нарушить?
— Будет Суд и мне, а потом и тебе, не поздоровится.
Он поднял голову, и испуг промелькнул в его глазах. Наконец-то!
— Ты можешь пострадать из-за меня? — спросил он, в его голосе послышался ужас.
И вновь я ничего не смогла понять. Он беспокоится обо мне? Сейчас? В тот самый момент, когда он был мертв и находился на волоске от истинной погибели, он волновался обо мне? Этого я никак не могла понять. Это настолько ново для меня, что я даже не могу осознать, что такие люди есть. Да, определенно есть очень хорошие и отзывчивые люди, которые рискуют собой ради близких. Ради близких. А кто я? Я та, кто забирает жизни, меня нет в людской реальности. Я существую лишь здесь.
— Ну так? — нервно спросил он, видимо еще сильнее обеспокоившись моим долгим молчанием. — У тебя будут проблемы?
— У меня уже давно проблемы, — сказала я, наблюдая как в комнату, наконец-то, вбегают врачи.
— Что ты имеешь в виду?
Я вздохнула. Хватит, я не могу больше скрывать это. Пусть он знает, что борьба за его жизнь далась мне не так просто. Может быть, он передумает заниматься такими глупостями и будет жить полной жизнью, как я и хотела.
— Мне было приказано тебя забрать, а тебя не было в списке. Я пошла против … — я замялась, задумавшись как бы ему так объяснить, чтобы он понял, — «начальства» и за это сейчас у меня большие проблемы.
— А что они могут сделать тебе? Ты же Сама Смерть.
Я не сдержалась и хмыкнула, настолько он был фанатичен.
— Не важно, у меня сейчас много проблем и если я попытаюсь снова тебя воскресить… То там уже они могут принять меры намного серьезнее и наказать уже не только меня, но и тебя тоже.
Может быть хоть это его напугает? Я взглянула на него и поняла, что ничего подобного не произошло. Он просто выглядел сосредоточенным как никогда.
— Но погоди, как же так? Я думал, что Смерть — всесильное существо, которое может делать все, что она захочет. Ты же всемогуща.
Ну точно фанатик.
— Это не совсем так, я лишь воплощение Атропос, я не могу быть всемогущей.
— Атропос? — он удивленно посмотрел на меня. — Разве она реальна? Но это же греческая мифология. А ты из древнеримской… или я что-то путаю?
Я усмехнулась, люди смешные.
— Вы, люди, столько всего намешали. Столько гипотез, догадок, домыслов, что уже сами не знаете, во что и верить. Вы перемешали все, что когда-либо знали в какую-то абсолютно безумную версию, а потом поняли, что ничего не можете понять и разбили это все на мифологии разных народов. Каждый народ и нация забрали себе по кусочку той версии. Но я открою тебе лишь один секрет, — я подошла ближе к нему и тихо сказала на ухо, — есть только одна ветвь. Одна версия существования. Одна и только.
Его лицо выразило столько эмоций одновременно, что я даже на время отвлеклась от врачей, что пытались откачать его бездыханное тело.
— Пульса нет! — крикнул врач, пока они тащили к парню какой-то аппарат.
— То есть большинство гипотез и мифов — просто бред и мешанина? — очнулся, наконец, он и посмотрел на меня.
— Именно, — я вздохнула и кивнула на врачей, — если они не смогут тебя спасти, тут я даже не знаю что делать.
Он наконец-то отвлекся хоть на что-то помимо моей персоны и невидящим взглядом уставился на людей, копошившихся рядом с его телом.
— Какая разница. Я так много узнал от тебя, — он усмехнулся, — я бы остался здесь навечно, чтобы узнать тебя лучше. И этот мир.
Я осторожно повернулась к нему.
— Тебе нельзя так говорить. Ты не знаешь о чем говоришь. Здесь нельзя оставаться, твоя душа будет страдать.
— Но зато я буду с тобой.
Какой наивный.
— Не будешь, ты будешь между мирами, я не смогу постоянно находить тебя… Это сложно понять, но поверь мне, лучше тебе так не будет, это точно.
