И отчим смотрел так на меня, что неприятно скручивало. Как на корову, которая больна бешенством. И молоко больше не даёт, и пристрелить жалко, своё же.
Переворачиваюсь на бок, спиной к Тимофею. Словно если не видеть его, то смогу представить, что в комнате совсем одна. Или, что нет ничего странного, спать с кем-то в одной кровати.
Я ведь даже к Тиграну привыкала первое время, каждый вечер заканчивался волнением. А муж не касался меня, давая время привыкнуть. Только это сильнее скручивало нервы.
Пока я в какой-то момент сама не сделала шаг навстречу. Лучше, чтобы всё случилось. Тогда нечего будет бояться, пройденный этап. Почти открыто себя предложила.
– Спи, Кать, - раздаётся в ночной тишине. – Ты слишком громко вздыхаешь.
– Сейчас.
Обещаю, понимая, что действительно глаза слипаются. Затягивает в дрёму быстро, без лишних мыслей. Мне снится чехарда: куда-то бегу, обсуждаю с Леной поход в клуб, а потом вижу перед собой Иру. И мы обсуждаем с ней финансовый рынок и новые акции на воздух. Даже во сне понимаю, что бред, но активно участвую.
Пробуждение во второй раз – намного хуже. Потому что я чувствую мужчину рядом. Его рука перекинута через мою талию, а его тело полностью прижато к моему. И то, что упирается в мои ягодицы, тоже чувствую.
– Тим, пусти!
Не уверена, что мужчина слышит меня, но его хватка слабеет. Позволяет вылететь из кровати, едва не сбивая торшер. Поправляю одежду, смотрю на сонного Тима.
И ощущения такие гадкие, от собственной реакции.
– Кать?
– Просто… Не надо. Вот лежи, где ты есть. Я…
– Блять, да что такое?
– А вот не надо своим стояком в меня тыкать!
– Кто и чем в тебя тыкал?
На пороге Тимур, такой же сонный. И недобро поглядывающий в сторону второго телохранителя. Мелькает идиотская мысль. Наврать сейчас, стравить их с друг другом. И пускай разбираются.
А я под шумок подожду Тиграна.
– Всё нормально, - выдавливаю в противовес желанному. – Я просто… Порядок, правда.
– И что ты сделал, Тим?
– Я сама всё сделала. Давно уже. Я же говорила, что меня нельзя касаться, - повторяю, выравнивая дыхания. – Это не то, о чём можно просто забыть. Поэтому такая реакция.
– Ладно, тогда другой вопрос. Какого хера он делает в твоей постели?
Вопрос Тимура ставит в тупик. Потому что я не могу это объяснить ни мужчинам, ни самой себе. Не могла позволить страдать на хилом стуле – единственная правда. Но почему?
Почему меня настолько заботило, будет ли удобно Тимофею? Я больше не та девочка, влюблённая в телохранителей до беспамятства. У меня муж, своя жизнь. И к мужчинам я больше ничего не чувствую.
У меня зияющая пустота внутри три года. Плюс минус пару дней.
– Моё дело, кого пускать в кровать, а кого нет, - произношу совсем не то, что хотела. – Какие-то проблемы, Тим?
– Твоему мужу это не понравится?
– Расскажешь?
Вздрагиваю от слов мужчины. Нижняя губа непроизвольно начинает дрожать, выдавая волнение. Я знаю, что скажет Тигран. Насколько будет недоволен подобным.
Жена Мирзоева не может так поступать, даже если никто не узнает. Есть ведь правила и приличия. И я эту грань уже перешагнула этой ночью.
Ничего не сделала, не смогла бы. Но Тигран будет недоволен. А его разочарование теперь худшее, что со мной может случится. После того, как он поверил в меня, реально учил всему, вытаскивал из апатичного состояния. Выбрал из сотни влюблённых в него, или его деньги, девушек.
А я сейчас его подвожу.
– Блять, Кать, нет, - Тимур делает ко мне шаги, останавливаясь слишком близко. Вижу, как дёргается его рука в желании прикоснуться к плечам, но мужчина этого не делает. – Я не скажу Тиграну.
– Ты должен был бы, - жму плечами, упираясь спиной в стенку. – Он твой работодатель, Тим. И обо всём нужно докладывать ему, даже если застал его жену с другим.
– А было о чём докладывать? – Мур улыбается, более расслабленно, чем всего минуту назад. - Действительно был другой?
– Со мной в кровати спал Тимофей. Этого разве не достаточно? Будь у нас в брачном договоре пункт об измене, мужу нужно было бы знать о моей неверности.
– Значит, ему нужно было бы нанимать сыщиков, Кать. Тигран сам сказал, что наш приоритет – ты. И защищать тебя первостепенная задача. От нападок мужа или покушений.
– Нападок? Вы что…
Обрываюсь на словах, понимая, что Мур не подбирал слов. Ерошит короткие волосы, смотрит внимательно. И ждёт продолжения моих слов. Они оба ждут.
– Тигран не причиняет мне вреда, - задыхаюсь от мысли, что они действительно так решили. – Ясно вам?
– Ты боишься прикосновений, Кать, - Тимофей окончательно выбирается с кровати, отбрасывая плед. – Раньше этого не было.
– Раньше это до моего совершеннолетия. Вы уехали, всё поменялось. Тигран меня ни разу не обидел.
Наверное, я второй раз за это субботнее утро упускаю свою возможность насолить телохранителям. Сначала отказалась стравить их друг с другом, пускай бы ругались, выясняли что-то. А теперь не даю думать лишнего о Тигране. Мужчины ведь могли вариться в этой идеи, а потом налажать. Озвучить подобные предположения не мне, а мужу. И тогда бы с треском вылетели с работы.
Но я просто не могу позволить никому так думать о Тигране. Даже для своего странного плана. Муж заботился обо мне, как мог. А теперь наступил мой шанс отплатить ему тем же.
– Не бил или что вы там ещё надумали себя. Не говорите об этом больше, потому что подобное – оскорбительно.
– Кажется, именно он запретил, чтобы кто-то тебя касался.
– Потому что я боюсь чертовых прикосновений, Тим! И Тигран сделал всё, чтобы мне было комфортно. На этом разговор закончен.
Поддаюсь жгучему желанию уйти подальше, но останавливаюсь, сжимая ручку двери. Чувствую взгляд межу лопаток, жгучий и пристальный. Учёные говорят, что такое невозможно, нельзя понять, что на тебя кто-то смотрит.
Но я знаю, тут гадать не получается, сразу перед фактом.
А я чувствую себя той маленькой девчонкой, которую они провожали до комнаты после побегов. Смотрели в след, пока я дулась, что снова не попала на вечеринку друзей.
Я не могу сделать шаг ни в одну сторону. Ни обратно к мужчинам, успокаиваясь, ни к кухне, чтобы побыть одной. Словно застыла на перепутье, а указатели кто-то снёс.
– Кать, - Тимофей меня окликает, делая выбор за меня. – Передвижения только в нашем сопровождении.
– В эту глушь никто не сунется.
– Я рисковать не готов, - Мур качает головой. – Пошли, Кать, время завтрака.
