выйти.
— Но зачем зивам нужен белок? — спросил Пятый. Он тоже растерялся — что это такое только что было? — Они ведь растения, насколько мне известно.
«Не переигрывай, — одернул он сам себя. — Чушь порешь какую-то, слушать стыдно».
— Они не совсем растения, — покачал головой Рэд, не понимая глаз. — Сейчас выстрою новый курс. Спуститесь в каюту, пожалуйста, мне придется поработать.
Разговор этот произвел на Пятого впечатление сильное и неожиданное — именно поэтому он никому ничего не сказал.
* * *
— Знаете, что самое странное в этом всём? — Скрипач полулежал, опираясь в стенку одним плечом, и подсунув под другое плечо только что отнятую у Ита подушку. — Мы ведь до сих пор так и не знаем, для чего мы туда поперлись. Нет, ну вот серьезно. Вот сами подумайте. Этот хрен с горы, чертов гений, дал нам эту замануху — и что? Что мы делаем вообще, а?
— Ты предлагаешь не делать вовсе ничего, — тут же подначил его Ит. — Ведь так?
Они только что поужинали, и, по своему обыкновению, ушли в каюту — чтобы дать время поужинать Рэду.
— Нет, не так, — покачал головой Скрипач. — Я предлагаю подумать.
— А чем мы всё это время заняты? — с упреком спросил Ит. — Мы, кажется, последний год думаем, не переставая, вот только додуматься ни до чего так и не получилось.
Лин и Пятый, которые убивали время, играя в трехмерный «красный-желтый» на скорость, заморозили игровое поле, и пересели к ним на койку. Лин, конечно, тут же предпринял попытку отнять подушку у Скрипача, но тот, поднаторевший в подушечных боях, её, конечно, не отдал.
— Вообще-то мы вольны ему не подчиняться, — осторожно начал Пятый. — Мы здесь не из-за того, что он нас сюда заманил. Мы пришли из любопытства.
— А есть разница? — повернулся к нему Скрипач.
— Огромная, — ответил Пятый. — В любой момент мы можем отказаться. Даже на Грандезе. Я, кстати, хотел предложить именно это. Мы дойдем до континента, и…
— И что? — спросил Ит.
— И ничего не будем делать дальше. Снимем жилье, сядем, и подождем. Погуляем там, осмотримся, если получится, — Пятый пожал плечами. — Да, мы сейчас отрабатываем его схему, но…
— Мы внутри схемы, — покачал головой Ит. — Пойми, это так не работает. Не может. Больше всего это похоже на то, как мы вели себя, пока сидели заложниками на Терре-ноль. Мы ведь работали, делали, что могли, но, опять же, это всё было…
— Тюрьмой это было, — проворчал Скрипач. — Просто очень большой. Но — тюрьмой. А сейчас вся вселенная, получается, тюрьма.
— Да быть того не может, — Лин, кажется, рассердился. — Это невозможно! Никак!
— Не орите, — попросил Ит. — Рэд, кажется, пошел спать.
— Не пошел он, в кокпите сидит, — доложил Лин, который недавно ходил курить на сетку.
— Тогда тем более не орите, зачем ему про это всё слышать?
— Мы на лаэнгше орём, он его не знает, — упрямо возразил Лин. — В общем, прекращайте эти упаднические настроения про тюрьму. По обстоятельствам посмотрим, сперва надо до материка добраться. А до него еще — ого сколько идти.
— Кстати, сколько? — спросил Скрипач.
— Мне соизволили ответить, что три месяца, — гордо сообщил Лин. — При этом он меня буравил взглядом так, что я мне стало не по себе, — добавил он. — Потом, правда, смягчился, и рассказал, что мы через пару недель выходим в более теплую область, и можно будет, наконец, не таскать эти чертовы куртки.
— И то хорошо, — вздохнул Ит. — Как он всё время этот холод терпит? Он же постоянно на улице сидит, команды нет, сменить некому.
— Нас он до управления не допустит, — отмахнулся Лин. — А сидит… привык, наверное, ему уж точно не впервой.
— Видимо, да, — согласился Ит. — Так вот, про дела наши скорбные. Я предлагаю всё-таки доиграть партию до конца, и понять, с какой целью он нас сюда затащил. Просто так он ничего не делает. О поимке тоже речи не идёт, то, что он нас может поймать в любой момент, он уже доказал, и не единожды. Нет, тут что-то иное.
— Вот только что? — Скрипач нахмурился. — Как предложение сотрудничать это тоже не выглядит. Все согласны?
— Все, — тут же ответил Лин.
— Он словно хочет нам что-то показать, — задумчиво произнес Пятый. — Потому что на «Альтее», по его мнению, мы увидели недостаточно. Или не всё.
— А как по мне, так это идея не принадлежит гению, — вдруг произнес Ит. — Это не он. Это либо Ариан, либо… кто-то ещё.
— Кто ещё? Их там двое, таких продвинутых, — возразил Скрипач. — Барда жалко, — добавил он с горечью. — Не ожидал он от себя следующего такой подставы. Вот и вытащил нас тогда на разговор.
— Мне тоже сначала было его жалко, но теперь… — Лин поморщился. — Понимаете, он же сам это всё инициировал. Это он, считай, создал Ри таким, какой он есть, и сейчас все мы имеем то, что имеем. Пятый, правку делал ты. Объяснишь им?
Пятый кивнул.
— Да, делал я. По его заказу. Честно говоря, когда он мне рассказал, что именно хочет, я немного растерялся. Потому что хотел он — всё и сразу.
— А можешь подробнее? — с интересом спросил Ит. — Понимаю, что это неприятно, но…
— Но это нужно для дела. У того человека, которого знали мы, исходные данные были гораздо скромнее, чем у Ри. Рост, цвет глаз, ширина плеч, длинна ног, рук… он требовал откорректировать и улучшить всё, от мозгов до… — Пятый осекся, отвернулся. — Черновик и чистовик. Та версия, которую вы знаете, и есть чистовик — с идеальным телом, мозгом, и всеми присными. Когда мы работали на Окисте, люди мечтали о разрешении сделать такой заказ при планировании ребенка. Вот только это, конечно, никому не разрешалось. Генетику там, разумеется, всем корректируют, но в дозволенных пределах, а не вот такое.
— То этот так называемый бог слепил себя нынешнего твоими руками, — покивал Ит. — Ловко.
— Не слепил, геном-то прежний. Это не изменение, это именно корректировка, — возразил Пятый. — Например, он, в теории, не может заболеть раком.
— А вот раком он болел, — тут же встрял Скрипач. — Давно, но болел. Хотя…
— Это могла официалка постараться, — возразил Ит. — Они и не такое могут сделать, как ты понимаешь.
— Он болел раком? — удивился Пятый. — А каким именно?
— Подробностей не знаю, — развел руками Ит. — Кажется, рак мозга, точнее не скажу.
— Исключено, — отрезал Пятый. — Невозможно. А не может так быть, что он вам соврал тогда, про рак?
Ит и Скрипач переглянулись, Скрипач неуверенно пожал плечами.
— Не думаю, — сказал он. — Это был год, когда мы попали в заложники, в
