– Обещать – не значит жениться, – хмыкаю я.
Быстрый недовольный взгляд, и девчонка закрывает за собой дверь:
– Я не уйду отсюда, пока ты не выполнишь обещание.
– Звучит многообещающе, – провоцирую я её.
Снова беспощадно краснеет и явно хочет возмутиться, но лишь поджимает губы и осматривается.
– Это… это уголовное право? – загорается её взгляд, и она спешит к столу у окна. – Тоже планируешь учиться на юридическом?
А на этом столе чего только нет. В том числе папка с досье на Климова… Чёрт!
Отбрасываю книгу и бросаюсь к столу.
Но поздно. У кого-то острый, как у сокола, глаз.
– Рус?.. – недоумевает она, разворачиваясь ко мне с фоткой в руке. Как раз в тот момент, когда я оказываюсь напротив неё. Близко. Прежде, чем до неё это доходит, Лера успевает спросить: – Ты знаком с Русланом?
А затем замирает, как пойманная в сети мышка, и не может оторвать глаз от моей груди, которой касаются её костяшки пальцев, с зажатой в них фотографией.
Нет, лично с ним я не знаком, в отличие от тебя, получается.
Взять на заметку, что ли, что Изумрудная волна, несмотря на свои огромные размеры, как маленькая деревня, где все друг друга знают.
– Наблюдал за ним на ринге, – кивнув, говорю первое, что пришло в голову. – А ты откуда знаешь этого парня, Рыжая?
– Я… – она сглатывает, берёт себя в руки и поднимает глаза на моё лицо. – Он парень моей лучшей подруги. А ты… ты бы отошёл на шаг, пожалуйста.
Замкнутая Лиза и безбашенная Лера – хороший дуэт, ничего не скажешь.
Но, если задуматься, мне это только на руку.
– Что не так, Рыжая? – обхватываю я её кисть руками, чтобы забрать фото. Кидаю его на стол, делая ещё один шаг вперёд, и опираюсь на столешницу руками по обеим сторонам от девчонки. Наши лица на одном уровне, глаза в глаза, а её ладошки упираются в мою грудь. Склоняюсь к её уху, вынуждая затаить дыхание, и негромко спрашиваю: – Зачем ещё ты могла прийти в спальню парня посреди ночи?
Откланяюсь тут же и вижу закрытые глаза, мой взгляд непроизвольно опускается на соблазнительно приоткрытые пухлые губы. Чёрт. Игры играми, но её частое дыхание…
Которое, впрочем, за секунду перерастает в возмущённое сопение:
– Ты совсем, что ли?!
Девчонка толкает меня в грудь, чтобы сбежать, и у неё это даже удаётся, но я непроизвольно успеваю обхватить пальцами её кисть и дернуть обратно к себе. Моя левая рука ложится на её поясницу, удерживая, а правая обхватывает затылок. Не знаю, что на меня нашло, но её растерянный вид, локти, которыми она упирается в моё тело, частое дыхание, опять же…
Я хочу её поцеловать.
Мысль ошеломляет своей безрассудностью, и я на мгновение зависаю. За время которого Лера что-то для себя понимает и шипит:
– Хочешь таким образом избавиться от меня? Чтобы я сбежала из твоей комнаты, не требуя с тебя ответов? Ну так… целуй! Я потерплю.
Потерпит?
Хочу рассмеяться в голос, потому что девчонка в противовес своим словам продолжает упираться локтями в мою грудь, держась на расстоянии. Впрочем, соображает она неплохо.
Заставляю себя отпустить её и иду к шкафу за свежей футболкой, по дороге бросив:
– Раскусила. Ладно, оставайся и задавай свои чёртовы вопросы.
Смешно, но, кажется, я не хочу, чтобы она уходила.
Лера оправляет целомудренную пижаму, которую ей, очевидно, дали родители, и опускается на краешек моей кровати. Пока я роюсь в шкафу, она сидит с ровной спиной, чинно так, сложив ладошки на коленях. А когда я, натянув футболку, смотрю на неё вновь, она тянется к Акунину и читает название книги:
– Азазель…
– Читала? – падаю я на кровать.
– Не-а… Интересная?
– Вполне. Можешь взять, если хочешь – я читаю её по второму кругу. Так значит, ты поступила на юридический?
– Да, – гордо улыбается она, но через секунду никнет: – Правда, родители против того, чтобы я там училась.
– Почему?
– Из-за того, кем я хочу стать, закончив этот университет.
– И кем же?
– Следователем… – девчонка вдруг сужает глаза и спрашивает: – Ты решил заговорить мне зубы?
– Опять раскусила, – усмехаюсь я. – Но почему следователь? Работа, как по мне, неблагодарная. Да и девушкам в ней не так просто.
– Откуда такая осведомлённость? – поднимает она брови.
Я отвожу взгляд и говорю глухо:
– Мама. По делам несовершеннолетних.
Лера затихает, даже, кажется, дыхание затаивает, а затем тихо произносит:
– Рита с Денисом сказали мне… Что случилось, Савва?
– По официальной версии: низкокачественный масляной фильтр. Типа при запуске двигателя его разорвало по шву, а там и цепная реакция, – горько усмехаюсь я.
– Взрыв? – выдыхает она. – Боже… Но есть неофициальная версия, так? Что это?
– Ты за свой нос вообще не переживаешь, да? – смотрю я на Рыжую.
– Прости, – смущается она. Ерзает на месте пару секунд и вновь смотрит на меня: – Что случилось вчера в Гранже?
– Обычная потасовка двух выпивших людей, – жму я одним плечом.
– Обычная? – возмущается она. – Антона держали двое других, пока ты его бил!
Да откуда, чёрт возьми, она знает такие подробности?! Если только… Она говорила с ним.
– Он не только твой сосед, но и твой парень? Поэтому ты так печёшься о нём?
Странно, но меня злит эта мысль. Злит то, что она сейчас сидит в полумраке моей комнаты, когда её благоверный валяется на больничной койке. Надо было избить его до комы.
Подскакиваю с кровати, не дожидаясь её ответа, и не знаю куда себя деть.
Так думать ненормально.
– Антон придурок! – возмущённо летит мне в спину. – Он не может быть моим парнем! Но и не заслужил того, что ты с ним… Его друг хочет найти тебя, чтобы отомстить. Они… Они видели, как ты меня подвозил, и узнали тебя…
Что это? Беспокойство в её голосе? Беспокойство обо мне?
Я разворачиваюсь к ней лицом, оказывается, она тоже поднялась на ноги. И смотрит так, словно ей на меня не плевать. Я теряюсь. Я тупо перестаю понимать, что происходит. Как и то, почему мне снова хочется её поцеловать.
– Тебе угрожали? – делаю непроизвольный шаг к ней.
– Пускай бы попробовали! – фыркает она, а через секунду выражение её лица меняется, становится растерянным и напуганным, что ли. – Савва… Мне не хочется думать, что ты избил Антона из прихоти… Что ты… именно такой человек: жестокий и агрессивный. Мне кажется… Я хочу знать, Сав, почему. Расскажи? Пожалуйста!
