охватившим весь мир.
*погружение 03:54*
Пол очнулся от воспоминаний. Тело онемело окончательно, он уже не чувствовал ни ног, ни рук. Попробовал пошевелиться, ему с трудом это удалось и Пол понял, что он уже почти наполовину утонул в битуме. Его начала бить крупная дрожь, хотя холодно не было, наоборот, битум был тёплый, прогревая немного и воздух над ним. Капли дождя, падавшие через открытый люк наверху, спасали чуть-чуть от жажды, хотя, горько подумал Пол, он утонет раньше, чем жажда действительно станет проблемой. До утра не дотянуть, его смена придёт только к восьми утра, и дожить до этого времени он уже не надеялся. Начал чесаться нос, сначала совсем немного. Словно издеваясь, зуд то пропадал совсем, то появлялся снова, с каждым своим появлением становясь более длительным и изощрённым. Пол застонал от бессилия. Этот зуд сводил с ума. Невозможность справиться даже с этим, пустячным в обычное время неудобством, только прибавляла безнадёжности и отчаяния. Руки оказались полностью в битуме, и вытащить их не представлялось возможным. Зуд в носу стал просто невыносимым, вытесняя все мысли из головы. Пол истерично захихикал, а потом заплакал. Ему показалось, что он сходит с ума. Сейчас бы это ему не помешало, о да, лишь бы исчез страх и ужас, который внутри него рос медленно, но верно, как лавина.
Зачесавшийся нос стал очередным камнем в надвигавшейся лавине безумия. Легче от понимания этого Полу не стало.
— Сволочь! — заорал Пол что было сил в пустоту. Сразу стало легче.
Тогда Пол, наверное, битых полчаса орал и ругался до хрипа. Перестал, когда горло уже просто разрывалось, зато зуд в носу прекратился. Что дальше делать, он не знал. Вспомнил о мумиях, туго спелёнутых; он читал, что так иногда живых людей клали в саркофаги, казнь была такая. Те же, наверное, чувства, та же безнадёжность.
Пол незаметно для себя задремал.
Пшш. Пол очнулся, резко, как обычно бывает. Наверно, показалось, слуховых галлюцинаций ему ещё не хватало. Пшш, раздалось совсем рядом.
— А чёрт, — ругнулся Пол.
Рация на груди снова издала шипенье и смолкла. Вот он идиот. Как он мог забыть про рацию, когда у него были свободны руки?! Он бы мог связаться с напарником, даже если тот бы крепко спал, он бы орал в рацию со всех сил и мог его разбудить. Бог ты мой, в смятении подумал Пол.
— Привет, — раздалось из рации. Пол в изумлении перестал дышать.
Надежда тёплым комком рождалась в его груди. Не веря своим ушам, Пол с напряжением вслушивался в тишину.
— Привет, — повторил голос из рации.
— Эй, кто это? — хрипло спросил Пол, не узнавая голос. — Кто это, чёрт возьми?
— О, ты тут, — сказал голос. — Кто я? Я твой собеседник.
— Боб, ты? — спросил Пол на всякий случай.
— Нет, я не Боб. Я твой собеседник, — голос замолк.
— Спаси меня, — крикнул Пол. — Помоги мне, я в …
— Не сейчас, — перебил голос. — Потом. Когда ты утонешь.
Пол не верил своим ушам. Не может быть такого. Надежда начала быстро таять.
— Что ты несёшь?! Я не понимаю, как так может быть?! — закричал Пол. — Откуда ты знаешь, что я тону, кто ты, чёрт тебя возьми?!
— Я собеседник, наблюдатель, — произнёс безжизненный голос. — Я тот, кто с тобой будет, когда ты умрёшь.
Я сошёл с ума, подумал с отчаянной радостью Пол. То, что он слышал, было просто невозможно. Частота у рации была внутренняя, на неё были настроены только рации трудяг с завода. А может это Боб?
Но голос был не похож. Да и не был Боб психопатом. А голос, нехороший был голос, очень походил на голос психопата. К тому же голос не мог слышать его, Пола. Для этого Пол должен был нажать на кнопку передачи. А значит… Значит, мне всё кажется, значит, я съехал с катушек. Или…
— Ты не сошёл с ума, — прошипела рация.
— Кто ты, мать твою?! Что тебе от меня надо? — заорал Пол. Горло взорвалось острой режущей болью.
— Я наблюдатель. Я просто смотрю, — терпеливо повторил голос.
Пол рассвирепел. Однако это была свирепость страха буйвола перед прайдом львов, окруживших его. Страх перед неведомым голосом, человеком, человеком ли? Страх был и до голоса. Но он был обычный, хотя и страх смерти. А тут Голос. Безжизненный, совсем без эмоций, Голос, вещавший из выключенной рации. Впору было сойти с ума, Пол начал снова об этом мечтать, чтобы не чувствовать этого страха, лишавшего даже той небольшой надежды, что в нём была.
Он высасывал всю жизнь, всю энергию, он делал из него собаку с выпученными глазами и забитой битумом пастью.
— Боишься? — спросил голос. — Правильно делаешь. Хочешь, я расскажу, что будет, когда ты погрузишься в битум полностью?
— Иди ты… — Пол с трудом выругался.
— Мне нужен ты, — голос из рации стал чуть громче. — Нужен ты и никто другой. Твоя смерть мне нужна. Я расскажу, как ты умрёшь. Когда битум достигнет твоего рта, ты будешь стараться поднять голову как можно выше. У тебя будет пару минут, прежде чем ты погрузишься полностью, до момента, когда не сможешь сказать и слова.
Ещё через десять минут битум доберётся и до твоего носа. Медленно, очень медленно он проникнет в него и начнёт заполнять тебя изнутри.
— Заткнись, ублюдок, — устало пробормотал Пол. Страх слегка притупился, и его место заняло мрачное отчаяние.
— Твои лёгкие медленно будут наполняться битумом, тебе предстоит несколько очень неприятных минут. Да, ты действительно умрёшь, — продолжил голос как ни в чём не бывало. — Боишься?
Пол открыл глаза. Вдалеке едва светлел открытый люк, через который падали редкие капли. Дождь, по всей видимости, практически прекратился, и до конца ночи было ещё далеко. Шансов дожить до утра становилось всё меньше. Если бы он при падении не потерял сознание! Он бы смог дотянуться до лестницы, а там бы он продержался, а так… Если бы он вовремя вспомнил о рации. Много если, слишком много для той ситуации, в которой очутился Пол. Он не задумывался о неизбежности смерти. Нет, он понимал, что попал в очень неприятную ситуацию, но до Голоса из рации о смерти как уже о свершившемся факте не думал. Вновь стало страшно. Осознание
