тумбочка. Он протянул руку, нашаривая вазу на столешнице. В дыму послышался влажный звук, и к его кисти прикоснулось что-то скользкое и липкое.
— Бл*дь!!! — воображение успело нарисовать хватающую его руку мертвеца.
Со звоном, рассыпая веером дымящиеся палочки, слетела на пол ваза.
Рядом с коленом на пол плюхнулся с тумбочки здоровенный слизень.
— Сука!!!
Из углов издевательски засмеялось.
— Прибраться!!! — рявкнул он. Если бы не этот одуряющий дым, он бы давно сообразил это сделать! У заклинания уборки дома есть расписание — но есть и экстренный режим!
Кости, горящие палочки и даже трупная рука исчезли с пола. А дым остался!
— Проветрить!
«Функция временно недоступна», — вежливо сообщила система.
Что ещё за херня⁈
Он подполз к окну, держась ближе к полу, потом встал на колени и дёрнул ручку рамы.
«Функция „открыть“ временно недоступна, — снова порадовала его система, — в связи с решением городских властей о трёхдневном домашнем аресте».
— С-с-с-су-у-у-уки… — процедил Каларниф. Это что же — дверь, значит, тоже не откроется? Ах, вы ж твари…
ПРОДОЛЖАЕМ РАЗГОВОР
Дрозд с Петькой спустились в «предфинальный зал», этажом ниже. Помещение было не так чтобы очень здоровым, но приличным. Много чёрного и огненного, огромные страшные скультпуры, массивные чёрные колонны, между которыми замерли совершенно равнодушные ифриты. Огромные, понятное дело.
— Они вообще — как? — кивнул на ифритов Петька.
— Нормальные бойцы, агрятся только на чужаков — это уж тут система распознаёт. Понятное дело, мобы. Кто ещё тут сутками стоять будет.
— М-гм. А следующий зал — это уже самого́ тёмного властелина?
— Да, типа тронный, полный фарш.
— А это, получается — вроде как секретарская приёмная?
Дрозд хмыкнул:
— При должном уровне фантазии можно обозвать и так.
— А двери?
— Пошли, — они прошагали меж четырьмя огромными мобами, равнодушно не обращающими на их перемещения внимания настолько, что они тоже начинали казаться статуями.
— А если я с ними заговорю? — кивнул в сторону ифритов Петька.
Дрозд пожал плечами:
— Не думаю, что что-то произойдёт. На моей памяти никто этого не делал. Да я и не уверен, что они настроены на распознавание речи.
— А дверь?
— Требует наличия пары артефактов. Обычно у всех, кто досюда доходит, они есть. Нас с тобой, как ты понимаешь, это не касается.
Дрозд толкнул тяжёлые двустворчатые двери, и их взгляду открылся огромный зал — высотой этажей в восемь, а, может, и во все двенадцать. Колонны, огромные, как древние секвойи, светились багровым пламенем, пространства между ними чернели непроглядной тьмой.
— Я так понимаю, отсюда тоже всякое лезет?
— Правильно понимаешь.
— А на троне сидеть обязательно?
На огромном (да, чёрном), очень пафосном троне сидел временно исполняющий обязанности тёмного властелина моб. В чёрной короне и доспехах настолько шипастых, что любой ёжик бы обзавидовался.
— В момент подхода пати — да. Маячок приходит, и ты выходишь в этот зал, там специальные персональные двери есть. Тебе с твоим свойством вообще беспроблемно.
Петька осмотрелся и присел на ступеньки трона.
— Если вы не против, я бы хотел сделать кое-какие пометки касательно возможных изменений, чтобы не забыть.
— Да без проблем!
09. КТО ПРОТИВ ТЕБЯ?
* * *
На ужин он пришёл в столовку один — Марина, как и обещалась, была вне доступа. Видать, и вправду, пошла осуществлять план лютой мести. У Яны в локации тоже был загруз.
За их столом уже собралась вся компания.
— О! Петруччо! — радостно воскликнул Андреа. — Ты сегодня с нами?
Петька сел на свободное место:
— Куда идём?
— Сложно в это поверить, но наши добрые друзья предоставили мне возможность сделать этот сложный выбор.
— И ты?..
— И я предложил шикарный вариант! — Оддгейр по-медвежьи недовольно заворчал, а Вольф засмеялся, качая головой. — Не обращай на них внимания, Петруччо! — аристократично отмахнулся Андреа. — Я утверждаю: шикарный вариант! Называется «Неаполь»…
— Дай угадаю. Семнадцатый век?
— Условно, — Андреа повёл кистью таким движением, к которому идеально бы подошли пышные кружевные манжеты, — возможно шестнадцатый, около того. Ты только представь себе: старый город, узкие улочки, таверны, полные разношёрстного народа, порт…
— Есть где разгуляться.
— Вот! Дай я пожму твою благородную руку!
— Теснота ведь там! — мрачно пробурчал Оддгейр.
— Да не начинай, — Дэн потянулся, — мне после своей локации вообще везде тесно, я ж не ною…
— Кстати, интересно было бы к динозаврам сходить, — предложил Лёха.
— О-о-о, нет, брат, — Дэн подавил новую идею в зародыше, — механика движений вся другая, на адаптацию только сколько времени уйдёт! А до того ты — просто мясо, лёгкая добыча.
И они пошли в ночной позднесредневековый Неаполь. И два часа с переменным успехом курсировали по тёмным и кривым итальянским улочкам, нарываясь на разные компании, а когда они заканчивались — вваливались в ближайший кабак и затевали драку.
Локация, понятное дело, была тренировочная, но это вскоре забылось — настолько всё вокруг выглядело натуральным. Только какой-то холодный счётчик в голове отмечал, что встречающиеся им соперники становятся всё серьёзнее. Под конец они напоролись на группу настолько искусную в фехтовании и слаженно действующую, что если бы не Андреа, лежать бы им в ряд в этом переулке — и трёх минут бы не прошло, несмотря на то, что тех было всего лишь четверо против восьми.
Дело развернулось на небольшой площадке — по сути, перекрёстке нескольких улочек, и в считанные секунды четверо из их зарвавшейся компании оказались в разной степени обездвижены. Петька краем мысли подумал, что любит игра вот это — дать почувствовать свою крутость, а потом — бац! — и щёлкнуть по носу. Они на пару с Саньком-ведьмаком смогли уработать одного противника, и бросились на помощь к Оддгейру, которого пока спасала только скорость.
Из узкой бокового проулка доносился яростный звон клинков — Андреа, оттесняемый тремя противниками, продолжал сопротивляться.
Когда они вбежали в проулок и увидели эту четвёрку, Петька — опять же краем — успел подумать: как же это красиво. Похоже на танец — опасный и смертоносный. Но красиво до умопомрачения.
— А ну, стойте! — сильно припада́ющий на раненую ногу Оддгейр выдернул из храна пару тяжёлых молотов: — Мы академиев не заканчивали…
Молоты смяли хищное кружево танца, противник напротив Андреа остался один, и аристократ дель Конте отступил, предлагая ему уйти.
— К чему это? — прагматичный Санёк смотрел в спину последнему уходящему бойцу с некоторым сожалением.
— Достойного противника следует уважать, — наставительно поднял палец Андреа.
— Это же моб?..
— Тем более! Значит, против меня вышла сама Игра, не пожалев своих лучших ресурсов.
Звучало… внушительно.
— Двинули на выход, — хмуро буркнул Оддгейр, — парни не возрождаются, время, видать, истекло.
В отдалении раздался бой башенных часов.
— Действительно, время, — согласился Андреа и обратился к Вольфу, последнему живому из раненых: — Тебе лечилку или добить?
— Да добей уж, — Вольф, придерживавший руками внутренности, вяло пошевелил пальцами, — разом больше — разом меньше…
* * *
— Ну что, — громогласно заявил Вольф, когда они столпились в переходнике тренировочной локации, — было круто, но завтра выбираю я.
— Послезавтра, — поправил его Коля. — Завтра же с девчонками идём, на парашютах.
— Не вопрос, послезавтра, — покладисто согласился Вольф, — готовьте памперсы, зайчики…
Они направились в учебку через парк, и у танцплощадки их, конечно, перехватили скучающие девчонки. Петька увидел озирающуюся Ритусю и спрятался за дерево. За которым уже замер Андреа! А вот Вольф не успел найти укрытие и был утащен на танцпол.
— Ф-фух! — выдохнул Андреа. — Мы счастливо избежали ужасной участи быть заболтанными до полуобморока! Я бы предложил проследовать в учебку, пока все охотницы заняты — или ты предпочитаешь задержаться и потанцевать?
— Да нет, пошли. У меня ещё кой-какие дела есть.
Они постарались незаметно углубиться в кусты.
— Слушай, я хотел сказать — круто ты фехтуешь! — похвалил Петька.
— Так я, считай, вырос на фехтовальной площадке, — Андреа пожал плечами, словно показывая, что все его умения — это сущие пустяки, следствие стечения обстоятельств. — Отец у меня — преподаватель. Матушка — тоже, но по танцам. И так, понимаешь ли, частенько получалось — то балы организует, то конкурсы, то какие-то командировки у неё. Отец считал — и я в этом с ним согласен — что для меня было куда полезнее находиться в тренировочном зале, чем одному сидеть вечерами дома. А потом пристрастился, и нужды особой не было — всё равно
