бить морду.
— Ты как вообще ботаешь и с кем? Малой, от куда у тебя картинка на пальце, блатной что ли? — Проговорил Сивач.
— Ну блатной! Еж у меня в корешах ходит, Женя Моряк, Федю Токаря знаю. А что, проблемы? — Раскидал ему Злой.
— Нет, растолковал бы сразу про них, вопросов бы не было. — На мгновение замялся парень. — Только ты не по понятиям тут лохов шмонаешь. Территория тут моя, чужих не пускаю. Тут мои пацаны работают.
— Ну допустим. Ты мне скажи почему твои люди у брательника моего лопатник смындили? Пускай отдадут! — Ответил ему Ромка.
— Мои люди, как ты говоришь, весь навар в общак сдают, тоесть мне! Так что все по правилам, Злой. А много там у вас? — Проговорил тот.
— Было много, пока ваши не пришли. Не отдашь, у меня ствол на кармане, бля буду завалю сейчас всех! — Крикнул Злой.
Тут стоявшие ребята чуть дернулись и стали топтаться ногами по талому снегу. Было видно что они занервничали. Сивач тоже опустил ногу с лавочки.
— Тормози на повороте, Рембо, не надо крови. Будешь со мной работать, все получишь! Мы тебя ещё тот раз приметил, как ты тут карманы хлопаешь, нормально, по красоте исполняешь. Будешь с нами работать, все получишь! — Объяснял ему Сивач.
— Мне это зачем, общаки твои и прочая лабуда? Отдадите? Или сейчас покромсаю тут всех нахер! — Воскликнул Рома и дёрнул карман куртки.
— Отдай ему, пусть валят, чтобы я их тут больше не видел! — Проговорил Сивач своим ребятам.
Братья пошли к остановки. Ромка был весь на взводе и ворчал всю дорогу.
— Пошли вы бля. Нашёлся мне тоже тут фраер. Завтра ещё придём! — Ругался он.
— Нахер. Нам же сказали, что увидят ещё тут, плохо будет. — Ответил Ганц.
— Ага, им! Что он мне тут закон что ли? Тут вообще Липа город держит, и таких шкварок у ногтю прижмет. — Произнёс Злой.
— А если они нас всей толпой окучат, неизвестно вообще сколько их там. А что ты про какой ствол им сказал? — Спросил брат.
— Не ссы, Капустин, поебут, отпустят. Да это я так, на понт взял. — Ответил Ромка. — Случай чего Ежу или Мухе позвоню, подъедут. Что нам они? Одни что ли тут на свете? Людям тоже на что-то жить надо!
— Это ты про кого? — Уточнил Игорь.
— Про нас конечно.
Когда ребята вернулись домой, там их ждали мама Лена и Степка. Пацаны присел и за стол обедать.
— Где вы сегодня утром были? Почему в школу не ходили? Я же сказал. — Начал Рыжий.
— Дядь Степа, ну хватит ругаться. Ну чего, ну забыли мы, вот и не пошли. Что такого то? — Ответил Ганц.
— Забыл он. Чтоб завтра как штык был! А этот чего там себе нарисовал на пальцах, а? — Поинтересовался Рыжий, глядя на Ромку.
— Чего я тебе художник что ли? Ну наколку сделал, печатку вот с куполом. — Ответил Злой.
— Вот посмотри на этого дурака, наколол он… — Помотав головой, Проговорила Лена.
— Что на зоне кукарекал? Чтоб такие наколки таскать. — Строго сказал Степка.
— Не трынди, я в них понятия знаю. Ты мне вермишель на уши не наматывай. Захотел и сделал. — Буркнул Рома.
— Ой, озорник, когда же ты мне покоя дашь? Я не могу больше с ним, Степа. Не могу. Сил моих больше нет и терпения… — Продолжала Мать.
— Когда сдохну! — Ответил ей Злой.
— Ты, мелочь пузатая, мамку не доводи. А то я тебя побью, ты знаешь! — Прикрикнул Рыжий.
— Ага, знаю я. По словам вы все мастера. — Прошипел Рома.
— Ты со мной не переговаривайся, не дорос ещё. — Произнёс Степан. — Ленок, пошли в комнату, успокоишься, поговорим с тобой.
— Иди, иди, ментокрыл. Пришёл тут, учит. Завтра опять на вокзал пойдём, задрал со своей школой. — Бросил им вслед Злой.
Но они его уже не слышали. Лена закрыла дверь в зале и разрыдалась на Степкином плече. Тот просто обнял её и стал гладить по волосам.
— Я не могу, Степа. У меня больше нет с д все это наблюдать. Он ходит куда-то, у него друзья все какие то бандиты, Муха там это и ещё кто. Вечно тянет на блатную тему. Наколки опять же вот эти сделал, придурок. Я подозреваю, что он связался с плохим делом, либо употребляет запрещённые вещества либо ворует. А может и все вместе. Он и Игоря за собой тянет. Тебя они не слушают и не будут. Моего отца…. Да его какой толк просить, он сам не подарок. Не хватает им мужского воспитания. Сашка этим тоже ни когда не занимался особо, постоянно в делах, на суете своей. Я даже толком до сих пор и не знаю чем. Почему нас дёргают в полицию, дом этот опечатали? Но как не странно не хочу я знать ответа. Я хочу быть просто женщиной, матерью, любить и быть любимой. Но меня видимо скоро загонят в могилу тоже. Я домой возвращаться уже не хочу просто. — Сквозь слезы говорила Лена.
Рыжий просто молчал и стоял рядом. На самом деле ему нечего было сказать ей.
На следующий день Ганц не пошёл с братом на вокзал. Рома отработал один, не смотря на все указы старшего там Сивача. После чего побросав в мусорные ящики опустошённые кошельки, направился домой. Сегодня у него был хороший день. Деньги сами шли к нему в руки. Была приличная сумма. Возле подъезда он увидел брата и друга Серёгу Аськина, который после школы приехал в гости к ребятам. Ромка немного не дошёл до дома, как его подрезала темно зелёная тонированная машина. Из неё вышли трое парней не русской внешности. С наколками на руках. Один из них сразу направился к Ромке и взял его за ворот куртки.
— Слышишь, ты, щегол. Ты в непонятках что-ли, что тебе Сивач говорил? Напомнить!? — Сказал он.
— Срать я хотел на твоего Сивача, руки убрал, ублюдок! — Закричал Рома.
Ганц с Серёгой наблюдали за этим со стороны, возле подъезда, но не посмели подойти.
— Ну, сука, лови, мелкий, сам напросился, за язык тебя ни кто не тянул! — Проговорил тот и толкнул Злого в сугроб возле дороги.
Другой подошёл ближе и достал из кармана кастет. Ромка же в свою очередь барахтаясь в мокром снегу, нащупал в кармане ножик и вынул его, выкину лезвие наружу.
— Э, остынь! — Попятившись назад, сказал первый.
— Ах бля, ну попали вы, парни, по в ем статьям встрял и! — Орал Ромка. — Печень что-ли у вас лишняя ебанарот?!
— А вы там чего третесь? Ну-ка ша,
