чтобы он не будил сына. Но оказалось, отключать радио запрещалось. Тогда Телль привязал к нему подушку, и в комнатах радио стало почти не слышно. Вставать без гимна было тяжело, несколько раз Телль чуть не опоздал на работу, но потом он привык сам подниматься вовремя. Подушка закрывала радиоприемник много лет, до тех пор, пока не выяснилось, что Ханнес потерял слух. Фина тогда решила ее снять, а Телль не захотел. Видимо, его слова услышал на лестничной площадке кто-то из соседей, потому что вскоре в дверь позвонил комендант дома.
С гимном Телль уже смирился. Он подошел к окну и отодвинул штору. Залитая утренним светом улица была пуста. Когда-то они с Финой любили гулять так рано.
Телль сел обратно на кровать. Фина тронула его за плечо.
— Слушай, а давай попробуем написать Нацлидеру? Всегда, когда он общается с нацией напрямую, и его о чем-то просят, выполняется.
Повернувшись к жене, Телль внимательно посмотрел на нее.
— Ты серьезно?
— Надо попробовать, — уверенно сказала Фина.
— Можно. Но — не будет ли хуже? Не засветимся ли мы?
— Здесь все способы хороши. Я не могу потерять Ханнеса. Если ты сомневаешься — напишу сама.
— Ты даже когда в приюте была, не писала, чтобы родителей вернули, — Телль действительно сомневался.
— Там нельзя так было делать, это считалось позорным. А вот, когда я выросла, то не писала, чтобы не сообщили в институт, на работу, — призналась Фина. — Сейчас я просто не знаю, что делать. Ведь у нас с тобой больше не будет деток.
Последние слова пронзили Телля. Он часто сам об этом думал, но Фина сказала так, что Телль почувствовал, как из него вырвут самое родное, самое близкое, самое дорогое.
— Давай все хорошо обдумаем. Не хотелось бы попасться на глаза, — тихо произнес он. — В любом случае, сейчас надо идти в инспекцию.
***
Пускать в инспекцию без вызова и записи Телля не хотели. Тогда он сказал, что ему нужно уточнить сроки получения предписания. Теллю выписали пропуск в канцелярию, но она была этажом ниже кабинета участкового инспектора. Чтобы попасть к нему, Телль попросил в канцелярии разрешение, и уже с ним отправился вниз к дежурному за новым пропуском.
Ожидая у кабинета инспектора своей очереди, Телль собирался с мыслями. Ему казалось: он сейчас все объяснит, и все станет на свои места. Ведь так не должно быть, это же несправедливо. Надо просто разложить все по полочкам: Ханнесу не требуется особый уход, он может учиться, и он хочет учиться. Его недостаток меньше той пользы, которую Ханнес может принести.
Когда Телль вошел в кабинет, его уверенность улетучилась перед сидящим за столом с папками и лампой человеком со значком Нацпартии на пиджаке.
Инспектор что-то отмечал в журнале. На звук закрывшейся двери он поднял голову.
— Вы же вчера приходили, — поправив очки, сказал инспектор.
— Да. Здравствуйте… — одна рука Телля держала кепку, а другая сжимала в кармане деньги. — Я вот по поводу сына. Решения по сыну. Может быть, есть какой-то другой выход?
Телль хотел, чтобы инспектор сказал ему что-то и этим своим ответом направил его в нужное русло.
Но инспектор молча смотрел на Телля, держа руки на открытом журнале.
— Может, нужно заплатить, чтобы решение отменили… — осторожно предложил Телль. — Выкупить там…
— Что? — вдруг спросил инспектор.
Телль заметил, как тот напрягся.
— Ну, если у государства нет средств, чтобы помогать таким детям, то, может, родители сами?
— Это кто ж вам такое сказал?
В вопросе инспектора Телль услышал удивление.
— Никто, — пожал плечами Телль.
— Интересное предложение, — откинулся на спинку кресла инспектор. — Нет, ну, действительно интересное.
Телля насторожило то, как его слова были восприняты.
— Тогда… Кому писать заявление? Или вы сами можете этот вопрос решить?
— Решение комиссией уже принято, и отменить его я не могу, — невинно произнес инспектор.
Он с любопытством ждал, что теперь скажет посетитель.
— Неужели никак? — до конца не хотел верить Телль.
— Никак, — убедительно сказал инспектор. — Решение принято.
— Его можно отменить.
Инспектор поднялся с кресла. Ему надоело сидеть, да и посетитель был уже неинтересен.
— Никто решение отменять не станет. Оно задокументировано. У комиссии нет полномочий отменять его. Только принимать.
— Кто может отменить решение?
— Не знаю. Никто, наверное.
— А что мешает вам, именно вам, выбросить, сжечь, уничтожить журнал моего сына и все данные о нем? — яростно спросил Телль и убедительно добавил: — Я заплачу вам за это.
— Ваши деньги будет невозможно потратить. Все расходы госслужащих отслеживаются, — инспектор вышел из-за стола. — Я приглашаю следующего посетителя.
Его рука потянулась к кнопке вызова, но Телль перехватил ее.
— Подождите. Объясните мне вот что… — он рассказал инспектору про сына почтальона.
Выслушав, инспектор вернулся к столу. Он достал оттуда большую учетную тетрадь и начал листать ее.
— Вот. Он самый… — произнес инспектор, найдя нужную запись. — У него есть значок, он сдал все нормативы.
— И поэтому он может нападать на людей?
— Он получил свое. Мне нечего вам больше сказать, — инспектор закрыл журнал и показал Теллю на выход.
Телль чувствовал, что устал от этого, оказавшегося ненужным, разговора. Он словно боролся с горой и никак не мог сдвинуть ее с места. Телль понимал, что гору просто нужно обойти. Вот только дороги, по которой обойти эту гору, он не видел.
***
— Сколько у нас еще времени? — спросила Фина, когда вернувшийся со смены Телль рассказал ей про встречу с инспектором.
— Не знаю.
— То есть, ты не спрашивал, и это нигде не написано? — уточнила Фина.
— Не спрашивал, и нигде не написано.
— Ясно.
Фина задумалась. Когда она о чем-то серьезно думала, то всегда садилась и подолгу глядела в одну точку.
Телль в такие минуты старался не мешать жене. Сейчас он тихо переоделся и зашел в комнату Ханнеса. Сын читал. Заметив отца, он улыбнулся. Ханнес хотел что-то сказать, но Телль поднес к губам палец.
— Мама занята, — неслышно произнес он.
Усевшись на полу у двери, Телль смотрел на сына. С тех пор, как Ханнес перестал ходить в школу, больше всего времени он проводил за книгой.
Зная, что в воскресенье отец опять отправится на черный рынок искать слуховой аппарат, Ханнес накануне вечером писал ему список того, что хотел бы прочитать. Такие книги встречались только на черном рынке, в Нацкниге и книжных отделах других магазинов о них даже не слышали. Стоили они недорого: стараясь избавиться от этих книг, торговцы были только рады Теллю.
Прочитав первую книгу, которую с черного рынка принес отец, Ханнес спросил, где находятся те самые южные моря?
