— Да пошло все к черту. Я на смертном одре, и потрачу остаток своей энергии так, как хочу.
Этот знакомый, полный решимости голос вселил в Калеба надежду, и он даже слегка улыбнулся. Все мужчины и женщины семьи Джонс были бойцами.
— Да, сэр. Фергус прищурился:
— Только ты и твоя мать были посланы мне Богом за всю мою жизнь. Я хочу, чтобы ты знал: я всегда был благодарен ему за это. И за то, что он позволил мне уделять вам достаточно времени.
— Это я самый счастливый из сыновей, потому что вы мой отец, сэр.
— Прости, но ты не станешь благодарить меня, когда узнаешь правду о себе. — Фергус закрыл глаза. — Я никогда не говорил об этом твоей матери. Эллис умерла, не зная, какая тебя ждет опасность.
— О чем вы говорите, сэр? — Наверное, у отца снова галлюцинации, подумал Калеб.
— Я все еще не знаю, говорить тебе правду или нет, — прошептал Фергус. — Но ты мой сын, и я хорошо тебя знаю. Ты будешь проклинать меня до своего смертного дня, если я утаю от тебя правду. Да ты и так будешь меня ненавидеть, после того как я тебе все скажу.
— В чем бы вы ни признались, сэр, уверяю, что никогда не буду вас ненавидеть.
— Погоди судить. — Еще один приступ кашля заставил Фергуса замолчать. Отдышавшись, он добавил: — Это касается твоего прадеда Эразма Джонса.
— И что? — По спине Калеба побежали холодные мурашки.
— У тебя талант, похожий на тот, что был у него.
— Я знаю.
— Ты знаешь и то, что он сошел с ума, поджег библиотеку и лабораторию и выпрыгнул в окно.
— Вы считаете, что меня постигнет та же судьба, сэр? Вы это пытаетесь мне сказать?
— Твой прадед был убежден, что с ума его свел именно этот талант. Он написал об этом в своем последнем дневнике.
— Я никогда не слышал, чтобы Эразм Джонс вел дневники.
— Это потому, что он все, кроме одного, сжег. Он пришел к выводу, что, то огромное количество исследований, которые он проводил благодаря своему таланту, было бессмысленно. Он сохранил один дневник, потому что все же был Эразмом Джонсом и не решился уничтожить дневник, в котором содержались его собственные секреты.
— Где этот дневник?
— Ты найдешь его в секретном отделении моего сейфа. И еще небольшую записную книжку, которую он тоже сохранил. Его сын, твой дед, отдал их мне, когда умирал, а я теперь передаю тебе.
— Вы их читали?
— Нет. И твой дед не читал. Мы не могли.
— Почему? Фергус фыркнул:
— Эразм был до мозга костей наследником Сильвестра. Как и этот старый ублюдок, он в своих дневниках использовал код, который сам придумал. Записная книжка тоже закодирована. Ни твои дед, ни я не посмели показать эти записи кому-либо еще из семьи. Мы боялись, что если удастся расшифровать код, то станут известны секреты, содержащиеся в дневнике и записной книжке.
— Зачем тогда вы с дедом их оставили?
Фергус посмотрел на Калеба удивительно ясными глазами:
— Потому что первая страница написана на обычном английском языке. Эразм обращается к своему сыну и будущим потомкам. На этой странице говорится, что они должны сохранить эти две книжки до тех времен в будущем, когда появится потомок мужского рода с тем же талантом, что и у Сильвестра.
— Кто-то вроде меня.
— Да, боюсь, что так. Эразм верил, что в записной книжке содержится секрет его выздоровления от безумия. Он не смог найти этот секрет и не смог спастись. Он был уверен, что в будущем кто-нибудь из его потомков столкнется с таким же недугом, но сможет изменить свою судьбу, расшифровав этот чертов код.
— А что во второй книжке? — спросил Калеб.
— Эразм считал, что это последняя записная книжка Сильвестра.
Калеб оставался у постели отца до самого рассвета. При первых лучах света Фергус открыл глаза.
— Почему здесь так жарко, черт возьми? — проворчал он, взглянув на огонь в камине. — Ты что, хочешь спалить дом?
Потрясенный, Калеб вскочил со стула, на котором просидел всю ночь, посмотрел на отца и сразу же понял, что его больше не лихорадит. Кризис миновал. Отец жив. Калеб почувствовал такое облегчение, какого никогда в жизни не испытывал.
— Доброе утро, сэр. Ну и напугали вы нас. Как вы себя чувствуете?
— Устал. — Фергус потер отросшую на подбородке щетину. — Но, пожалуй, я еще поживу.
Калеб улыбнулся:
— Похоже на то, сэр. Вы проголодались? Я прикажу принести чай и тосты.
— И еще яичницу с беконом.
— Да, сэр. — Калеб потянулся за шнурком с колокольчиком. — Правда, вам придется поговорить с медсестрой и убедить ее, что вы готовы как следует позавтракать. Между нами говоря, она жуткий тиран.
Фергус состроил гримасу:
— Она будет разочарована — я обманул ее ожидания. Она была уверена, что к утру я отброшу копыта. Заплати ей, и пусть идет к следующему бедолаге.
— Конечно, сэр.
Глава 8
Калеб нашел маленький блестящий, черный, с темно-бордовым, экипаж точно на том месте на Гуппи-лейн, которое описала ему миссис Шют. В утреннем свете этот район являл собой гордый образец неустанного стремления к респектабельности. Он был совсем недалеко от Ландрет-сквер, но проигрывал в плане социального статуса. Что здесь делает Люсинда, черт возьми?
Тощий стоял, прислонившись к ограде перед небольшим домом. Калеб вылез из пролетки и чуть поморщился, случайно задев сломанными ребрами о край дверцы. Заплатив кучеру, он подошел к человеку возле ограды.
— Мистер Шют?
— Да, сэр, — ответил тот, внимательно оглядев Калеба. — Он самый.
— Этот адрес дала мне миссис Шют. Мне нужна мисс Бромли.
Шют кивнул в сторону дома:
— Она там. — Он достал из кармана часы. — Она в доме уже час. Может, немного дольше.
Калеб посмотрел на входную дверь.
— Она здесь с визитом?
— Не совсем. У нее здесь дела.
— Вот как?
— Вы приехали сюда, чтобы поинтересоваться, какое дело могло привести в эту часть города такую леди, как мисс Бромли?..
— Вы проницательный человек, мистер Шют.
— Я бы испугался, что она в опасности. А вы?
— Мне это тоже пришло в голову. — Но возможно, у нее любовное свидание. По какой-то не совсем понятной причине это встревожило Калеба не меньше.
— Мы с миссис Шют выросли в этом районе. — Шют бросил взгляд на ряд узких, прилегающих друг к другу двухэтажных домов на противоположной стороне переулка. — Тетки миссис Шют проживают в доме номер пять — вон там, через дорогу. Они ушли на покой, после того как прослужили сорок лет в одном богатом доме. Когда хозяин умер, наследники уволили их без всякой пенсии. Аренду дома теперь оплачивает мисс Бромли.
