Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 108
– Нет, он…
– Ты посмотри на себя! – восклицает Софи, беря Элинор под руку, и они входят в дом. – Прячешься в этом чертовом захолустье! Тебя целую вечность не было на пятничных суаре. Почему? Никак, дражайшая подруга, ты меня избегаешь?
– Нет! Дело в…
– А где твоя младшая сестрица? Вернулась из своих странствий?
– Да, Роуз вернулась. Мне нужно с тобой поговорить о ней.
– Умираю от желания услышать, как ей жилось в Париже. И про Италию тоже. Где она там побывала? В Риме? Во Флоренции? Ей обязательно нужно было повидать Флоренцию и Сиену – мои любимейшие города. Генри, не отставай…
Роуз и ее красивая, словно фея, подруга Кларисса забрели на кухню и о чем-то просят миссис Беллами. Та уперла руки в бока и отчаянно мотает головой.
– Я не готовлю никакой иностранной дребедени. Желаете таких кушаний – отправляйтесь в Лондон. Там полно дорогих ресторанов, где это готовят. Я свое поварское ремесло уважаю и готовлю настоящую английскую пищу, – твердо заявляет повариха.
– Но у Клариссы…
– Вот вы где! – Элинор впархивает на кухню и выразительно смотрит на Роуз.
«Немедленно прекрати!» – говорит ее взгляд. Сердить миссис Беллами ни в коем случае нельзя, иначе все прочувствуют на себе ее дурной характер. Не далее как в прошлом месяце им пришлось целую неделю есть пережаренное, сухое, пересоленное мясо и водянистые овощи. Причина – неуместное замечание Эдварда.
– Роуз, Кларисса, выйдите на террасу и поздоровайтесь с лордом и леди Грант-Паркер.
Кларисса стреляет своими большими глазами в сторону Генри и закусывает губу.
– Миссис Беллами, пожалуйста, попросите Элис принести нам кувшин лимонада и стаканы. И шампанское со льдом. А как восхитительно пахнет ваш ланч, – говорит Элинор, награждая повариху самой теплой и благодарной улыбкой.
Гости собираются на задней террасе под голубым небом и облаками, напоминающими взбитые сливки. Внизу простирается лужайка для крокета и розовый сад Элинор. Дальше начинается главная лужайка, тянущаяся по пологому склону к теннисным кортам и кустам рододендрона. В беседке, увитой глицинией, Фолкс и Берти уже почти накрыли стол для ланча, который будет подан сюда после тенниса.
– Так что ты хотела мне сказать насчет Роуз? – спрашивает Софи, покачивая бокалом с шампанским.
Убедившись, что их никто не слышит, Элинор наклоняется к уху подруги и рассказывает ей о Марселе, французском любовнике сестры, о недовольстве Эдварда и дурацком желании Роуз стать журналисткой и содержать этого француза, пока он взращивает в себе художника.
– Весьма декадентская история, – комментирует Софи, прикрывает глаза и искоса смотрит на Элинор, потом затягивается сигаретой. – Но мне в нем что-то понравилось. Обаятельный, сексуальный француз? Малость банально, однако… Уверена, он довольно скоро ей наскучит. Мы можем найти не менее обаятельного англичанина, который ее переманит. Дорогая, предоставь это мне. Кстати, почему бы вам обеим не приехать ко мне в следующие выходные? Я бы могла познакомить твою сестру кое с кем.
– Ой, я не смогу поехать. Не могу оставить Мейбл.
– Почему бы нет? Я оставляю двух своих спиногрызов при каждой возможности.
Элинор и не ждет особо тесных отношений между Софи и ее сыновьями Себастьяном и Фредди. Та же прохладность, что в отношениях подруги с ее матерью. Элинор дружит с Софи еще с довоенных времен, когда они учились в закрытой школе. Мать Софи она видела один или два раза во время каникул: холодную, пугающего вида матрону. Неизменными спутницами в детстве и отрочестве Софи были горничная, няня и компаньонка.
– Когда они вырастут и станут поучтивее, – продолжает Софи, – быть может, я стану проводить с ними побольше времени. Ничего, закрытая школа их укротит. Превратит из необузданных зверенышей в дрессированных, воспитанных юношей. А сейчас чем меньше я их вижу, тем лучше. Три и два года – поистине утомительный возраст, – со смехом заключает Софи.
Элинор делает глубокий вдох.
– Софи, я вновь беременна. Этого ребенка я ни в коем случае не должна потерять, – говорит она, обходя тему Мейбл.
– Угораздило же тебя!
– Вообще-то, уместнее было бы меня поздравить.
– Это само собой. Можешь считать, что поздравила. И в то же время тебе не повезло. Сказывается на фигуре. Я целых девять месяцев отвратительно себя чувствовала. – Софи поднимает фужер. – За твою удачу, подружка. И за старые добрые времена, – улыбается она. – Как Эдвард? – Щурясь, Софи смотрит в сторону кортов, куда направляется первая партия игроков.
– Работает даже дома, – вздыхает Элинор. – Занят под завязку. По-моему, он тащит на себе непомерный груз. Вынужден всю неделю проводить в лондонской квартире.
– Да? – Софи внимательно смотрит на Элинор и слегка хмурится. – Знаешь, а тебе стоит постоянно наведываться к нему на Блумсбери. Делать ему сюрпризы. Держать его в напряжении. Мужчина, на всю неделю оставленный в городе, подвержен разнообразным искушениям.
– Эдвард на такое не способен, – смеется Элинор. – Не тот типаж.
– Все мужчины одинакового типажа. Можешь мне верить, Элинор.
Элинор смотрит в сторону Генри, губы которого почти касаются уха шаловливой, хихикающей Клариссы. Элинор моргает и смотрит снова. Нет, ей не показалось, Генри и Кларисса флиртуют в открытую. Почему он так себя ведет, зная, что жена рядом? Увидев, куда смотрит Элинор, Софи раздувает бледные ноздри.
– Очередное маленькое развлечение Генри, – говорит она, глубоко затягиваясь сигаретой.
Софи в белом шелковом платье, отороченном кружевами, выглядит образцом изысканности. Красавицей ее не назовешь, но она изящна и элегантна. По всему видно, что Брук-Энд не место для нее. Она слишком лощеная, слишком величественная для мировосприятия этого сельского жилища среднего класса, если, конечно, у дома есть мировосприятие. Разумеется, Брук-Энд не похож на большой загородный дом Генри в Глостершире. Там все дышит высокомерием. Там глаз постоянно натыкается на драгоценные предметы старины, заставляющие посетителей охать и ахать. Брук-Энд – дом не для показа, а для жизни. Его пространство наполнено деревом янтарного цвета и уютными диванами. На кофейных столиках громоздятся книги, упрашивающие, чтобы их прочли. В маленькой гостиной стоит мольберт с незаконченным изображением сада. Элинор так и не соберется его дописать. Повсюду валяются осколки и обломки – это Мейбл познаёт мир. Элинор такой беспорядок ничуть не раздражает. Она знает, что к концу дня мисс О’Коннелл все уберет.
Генри обнимает Клариссу за талию. Элинор становится не по себе. Каково Софи это видеть? Ведь ее публично унижают. Бедняжка Софи, она пьет свою горькую чашу сполна. В прошлом лорд Генри Грант-Паркер считался завидным женихом, пока не остановил свой выбор на ней. Газеты ее обожают. Леди Грант-Паркер считается законодательницей моды и стиля. Во время лондонского сезона ее фотографии постоянно появляются на страницах светской хроники. Она посещает скачки и спортивные состязания, появляясь в новых нарядах: от Шанель – на Королевских скачках в Аскоте, от Скиапарелли – на автогонках в Гудвуде, от Ланван – на регате в Хенли. Другие женщины хотят все, что есть у Софи. Кажется, и ее мужа тоже. Испытывая омерзение, Элинор отворачивается.
Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 108
