и с ранеными, и с больными, и со мной.
Неплохо. А ещё лучше то, что Бурздуб знал наперечёт каждого бойца из своих двух сотен с лишним. Это значит, что он вникал в жизнь подразделения, а не относился к службе спустя рукава.
— И как, все готовы воевать? — спросил я.
— Ждут, не дождутся, — воинственно ухмыльнулся орк. — Засиделись без дела.
— Это хорошо, — кивнул я, снова прихлёбывая горячий бульон. — Оружие и доспехи у всех есть?
— Ну… — замялся Бурздуб. — Есть… Зугморовы парни всё лучшее себе забирают! Хотя щитами укрываются, зачем им доспехи вообще?!
Резонный вопрос. Но и на острие атаки почти всегда находятся именно они. С Зугмором я тоже поболтаю, но чуть позже.
— Доспех не нужен, если ты достаточно ловок и храбр, — заметил я.
— А сам-то вон какие доспехи себе выковал! — выпалил Бурздуб, но тут же опомнился и склонил голову. — Вождь.
— А меня будут первого убивать, если что, — равнодушно произнёс я. — Мне без них никак.
Орк кивнул, признавая мою правоту, отставил тарелку и сотряс воздух мощной отрыжкой. Одна из жён подскочила и тут же убрала грязную посуду. Я, пользуясь моментом, протянул и свою тарелку с недоеденным обедом.
— Значит, доспехов не хватает? — спросил я, делая мысленную пометку. — А с оружием что?
— С оружием лучше, — сказал Бурздуб. — Каждый сам себе делает же, под себя, тут плохого оружия быть не может. Да и трофейного много.
— А сколько воинов будут готовы выступить прямо сейчас? — спросил я.
Бурздуб нахмурил брови, на лбу залегла глубокая складка, он старательно проводил довольно сложные для орка арифметические операции.
— Ну… Вместе с дозорными и караульными? Так, тогда получается… Эти никак, Даргук тоже… Из Каменных Когтей ещё… Так две сотни и будет! — наконец доложил он.
Я всё же намеревался управиться куда меньшим числом. Такая орава в тесных подземных коридорах будет друг другу только мешаться.
— Хорошо, — сказал я, поднимаясь. — Передай своим, пусть будут готовы. В ближайшее время выступаем.
— Понял, — кивнул Бурздуб, а я накинул полушубок и снова вышел на улицу, где ветер с размаху швырял в лицо ледяную крупу.
Тепло, накопленное за время беседы, моментально выдуло из-под одежды, забираясь колючим холодом вверх по коже. А ведь это ещё только начало зимы. Но как мне бы не хотелось вернуться домой, к натопленной печке, я отправился дальше, к Зугмору, который жил на окраине деревни в гордом одиночестве. Хотя как сказать, туда он приходил только ночевать, и я не надеялся застать его в чуме, но, похоже, в такую погоду даже он предпочёл никуда не выходить.
— Эй, Зугмор! — позвал я снаружи, чтобы удостовериться, что он там.
— Вождь? Заходи! — отозвался сотник.
В его чуме царил беспорядок, удивительный для того аскетизма, с которым он был обставлен. В центре находился очаг, а не новомодная печка, внутри было дымно и душно. Зугмор валялся на ворохе шкур, подставляя спину теплу очага. Рядом стояла целая батарея кувшинов, чашек и прочей грязной и пыльной посуды. Но стойка с оружием у входа, на которой покоились копьё, топор, щит и несколько кинжалов, выделялась, как единственное светлое пятно. Там всё было в полнейшем порядке.
— Бездельничаешь? — хмыкнул я.
Мой критический взгляд от него не укрылся, и он чуть приподнялся на шкурах.
— Ну так… Думал, пойду сегодня молодых гонять, а погода, вон как… — забормотал он. — Даже и не поделать ничего толком.
Я уселся у очага и протянул руки к язычкам пламени. Здесь было значительно холоднее, чем у меня и Бурздуба. На топливо Зугмор явно скупился. Ну или дело в том, что печь гораздо эффективнее.
— Скоро воевать пойдём, — сообщил я.
Зугмор подскочил, глаза расширились, кулаки сжались, он возбуждённо оскалил зубы.
— Когда? На кого? — жадно выпалил он.
— Сядь. Твои бойцы готовы? — проигнорировал оба вопроса я.
— Всегда готовы! Только скажи! — командир копейщиков неохотно уселся обратно на своё место.
— Сколько смогут выступить прямо сейчас? — задал я тот же вопрос, что и Бурздубу.
Зугмор тоже нахмурился, но ответ сумел выдать гораздо быстрее.
— Если со всех племён собрать, то сотня и ещё семь с половиной десятков, — прекратив загибать пальцы, сказал он.
— Оружие, доспехи, щиты? У всех есть? — спросил я.
— Оружие да… Только разное, — хмуро ответил он.
Я уже успел донести до него преимущества однообразного вооружения.
— Доспехи на всех есть, но тоже разные, — продолжил сотник. — А вот щитов не хватает, гномьи все переделали, а новые делать парни не успевают.
— Значит, пойдут не все, — хмыкнул я.
— Только лучшие! — оскалился Зугмор.
— Да. Только лучшие, — сказал я.
Глава 14
Нурзбук жил в казарме вместе с остальными воинами из других племён, и к ним я уже не пошёл, у этого хитрюги и так всё всегда было подсчитано, измерено и взвешено, и я не сомневался, что я могу спросить в любой момент, сколько истребителей было на авианосцах Акаги, Кага, Хирю, Сорю, Сёкаку и Дзуйкаку в битве у Перл-Харбора, и получить верный ответ.
Поэтому, спустя несколько дней, когда хоть немного распогодилось, и мы могли выступать в поход, я созвал своё войско. День как раз выдался морозный и ясный, вся грязь снова подмёрзла, а снег покрылся толстой ледяной коркой. Солнце даже немного пригревало, самую малость, но ласкало кожу. Отличный день, чтобы сражаться на поверхности, но увы, мы полезем под землю.
Строй, малость неровный и напоминающий мне волнующееся море (я никак не мог оформить плац, как подобает, с линиями), терпеливо ждал, пока я соизволю выйти и наконец объявить о том, что мы выступаем в поход. Секретом это не было, даже самый недалёкий из орков давно догадался, что скоро мы идём стукать гномов.
Ну а я, как обычно, в самый последний момент, решал, сколько воинов отправятся в поход, а сколько из них останутся нести службу в деревне. Тесные подземные коридоры имеют свою специфику, и если в них набьётся чересчур много народа, мы даже можем банально задохнуться, когда выжжем весь кислород факелами. А можем задохнуться даже без факелов, если будем двигаться недостаточно быстро и воздуха на всех не хватит.
Пожалуй, в гоблинское поселение можно привести всех, а дальше, по коридорам пойдут только самые лучшие. Так у нас хотя бы будет резерв, на случай, если что-то вдруг пойдёт не так.
— Воины Орды! — мой голос прогремел над поляной, как пушечный выстрел.
Все тут же замолкли, зашикали друг на друга, выпрямились, чтобы лучше меня видеть. Рядом, в деревне, любопытствующие женщины и дети сделали то же самое. Сражайся мы с кем-то другим, например, с такими
