В наступившем молчании было слышно, как гудит огонь вкамине. Дзевоньский недобро усмехнулся.
— Куда вы сегодня исчезали? — спросил он. — Решили поигратьна моих нервах?
— Да. Очень хотелось, чтобы вы получили инфаркт, —равнодушно парировал Гейтлер. Они снова говорили по-русски. — Я вам ужеговорил, что не собираюсь никуда бежать. Кстати, мне еще не перевели тех денег,которые я просил. Или вы думаете, что мне они нужны для развлечения? Я был бывам благодарен, если бы эту часть денег вы привезли мне наличными.
— Зачем?
— Ненужный вопрос. Мне нужны деньги для нашей операции, а недля того чтобы бегать в казино.
— Я их вам привезу через два дня.
— Очень хорошо. И уберите наконец ваших «наблюдателей».Остановить они меня не смогут, только будут вас нервировать, когда я будунеожиданно исчезать. Да. Иногда на весь день. Если вы поручили мне работу, топозвольте продумать все детали. Мне важно почувствовать атмосферу, окружение,энергетику этого города и его людей. Я должен попасть на мероприятие, где будетпрезидент и его охрана, чтобы посмотреть, как они работают. Плотно егоприкрывают или дают ему возможность отрываться? Как перекрывают основные точкисо всех сторон, как готовятся к встрече, как отходят. В общем мне нужнонесколько раз увидеть все это своими глазами.
— Вы думаете, что у меня есть свои осведомители в Кремле? —разозлился Дзевоньский. — Или мне докладывают, когда и куда он едет? Это самаябольшая государственная тайна. Не забывайте, что у них уже который год идетчеченская война и они постоянно имеют в виду потенциальную угрозу со сторонывозможных смертников. Поэтому все передвижения президента строго засекречены.Никто не может узнать, где и когда он будет.
— За исключением тех моментов, когда он обязан осуществлятьсвои властные полномочия, — возразил Гейтлер.
— Что вы имеете в виду? — не понял Дзевоньский.
— У каждого субъекта власти существуют свои властныеполномочия и свои атрибуты власти, — пояснил Гейтлер. — Вы же знаете, что мыизучали все покушения, которые готовили на президента де Голля. Пыталисьпонять, почему при таких возможностях и исполнителях все попытки убить генералапровалились. Я вам скажу. Во-первых, сами исполнители не до конца были убежденыв правоте своего дела. Там было много настоящих французских патриотов, средикоторых в свою очередь оказывались и осведомители спецслужб. Не потому, что онибыли сексотами или получали деньги. Они не были уверены в правоте тех идей, закоторые нужно было умереть.
— Это не наш случай.
— Верно. Но вы меня не дослушали. Дело в том, что основныепокушения планировались именно на тот момент, когда де Голль осуществлял своиполномочия как президент республики. Им тоже трудно было просчитать, когда и гдеон окажется, но существовали места, где он обязан был быть. И были известны егополномочия, которые мог осуществить только он сам. Например, встречи с главамииностранных государств в Елисейском дворце или восьмое мая, когда онобязательно появлялся у Триумфальной арки. В общем, всегда можно просчитатьдействия субъекта власти, зная его программу на год.
— Вы хотите просчитать возможные действия президента и егоохраны? — наконец понял Дзевоньский.
— Я хочу знать, когда и где он может появиться. Вы помните,как убили Раджива Ганди? Между прочим, операцию его устранения разрабатывалисовсем в другом месте и другие люди. В КГБ была об этом абсолютно достовернаяинформация. На Западе не очень приветствовали леворадикального политика,ставшего премьером огромной страны после смерти его матери. Тогда американскиеи пакистанские спецслужбы просто просчитали, где и когда может появиться РадживГанди. Ничего не планировалось, это был обычный анализ ситуации. Но этот анализдовели до сведения заинтересованных лиц. И все. Больше ничего не было нужно. Ксамому популярному политику Индии подошла молодая женщина-смертница, на телекоторой была установлена взрывчатка. Никто не мог даже представить себеподобного. Взрыв был такой силы, что никто не уцелел. Между прочим, я тогда ужене работал. Скрывался в Москве, но не мог не обратить внимания на эту операцию.
— А я ушел с работы до убийства Ганди, — неожиданнопризнался Дзевоньский. — Если бы ничего не изменилось, возможно, сейчас мысидели бы в Москве, планируя очередные совместные операции, проводимыегде-нибудь в Канаде или в Великобритании.
— Согласен. В покушениях на политических лидеров оченьбольшое значение имеет информация о месте и времени появления нужного лица. Отом, что президент Джон Кеннеди приедет в Даллас, знали все жители города. Обэтом сообщалось по радио и в газетах. Все даже знали, что он будет в открытоймашине. Оставалось подняться на крышу, имея в руках винтовку с оптическимприцелом, что и сделал Ли Харви Освальд. Хотя многие до сих пор убеждены, чтостреляли с разных сторон. Но для нас важно не это обстоятельство. Важен самфакт — многим было известно, по какой улице и когда проедет президент.Оставалось только устроить засаду.
— Я с вами согласен. Но как вы просчитаете действия нашегосубъекта?
— Поэтому мне и нужно узнать о нем как можно больше. Я хочупоменять ситуацию. Не ждать, где появится президент, а вызвать его в нужное мнеместо.
— Не выйдет, — отозвался Дзевоньский. — Мы тоже провелисравнительный анализ самых крупных захватов заложников в Москве и в Беслане. ВМоскве — во время представления мюзикла, в Беслане — в средней школе. В обоихслучаях было захвачено беспрецедентное число заложников. И в обоих случаяхслужба безопасности президента не позволила ему появиться рядом с этимиобъектами. Все понимали, что устранение политического лидера по своей значимостидалеко превосходит любой террористический акт, даже такой трагический, как вБеслане.
— Да, — нахмурился Гейтлер, — я видел по телевизору.Чудовищная и абсолютно неэффективная акция. Такая может вызвать толькоотторжение и ненависть. Легче всего взорвать детский сад или какую-нибудьшколу. Для любой террористической группы это самое простое. Но именно это редкокто делает. Потому что такие акции вызывают обратный эффект. И ответные волныненависти бывают сильнее, гораздо сильнее тех, на которые рассчитываюттеррористы.
— Тогда чем занимаемся мы? — неожиданно улыбнулсяДзевоньский.
— Своей работой, — чуть подумав, ответил Гейтлер, — именно врезультате двурушнической политики Москвы, которая сдала наши страны, мы с вамиоказались без работы, пан Дзевоньский. А теперь мы делаем то, что умеем.Восстанавливаем справедливость, если хотите. Парадокс лишь в том, что нашуоперацию мы готовим на деньги граждан этого государства. И не говорите ничего,Дзевоньский. Я все равно не поверю, если вы начнете доказывать мне, что деньгивам дали сенегальские вожди или тибетские ламы. Я еще не разучился просчитыватьварианты. Может, в этом самый невероятный парадокс нашего времени.
