тоже время его настораживала реакция людей, поэтому он продолжал следовать совету Сима. Он мазал лицо и руки золой, землёй или грязью с пола. Он ерошил волосы, притворялся больным и строил кривые рожи. Его либо не замечали, либо уходили скорее прочь со словами «фуу, замарашка какой».
В полузабытье дневной работы, прерывающейся сном, прошло несколько оборотов Персефоны, давно минула праздничная ярмарка в честь Дня середины зимы. Приют замело снегом, только дорожку от ворот к входу расчистили ребята.
В редкие выходные дети играли в спальной комнате, а Реми, помня слова знахаря, помогал Симу совершать небольшие прогулки, хотя бы между кроватей и в коридоре сиротского дома.
Благодаря прогулкам, а также избавившись от холодных сквозняков, дующих точно на Сима, мальчик здоровел. Он почти перестал кашлять, и весь день оставался бодрым, не помышляя о сне. Его глаза светились жизнью, а на щеках изредка появлялся слабый румянец.
Реми обещал другу что, как только потеплеет, они будут гулять во дворе. И Сим, слушая заверения друга, совсем не боялся солнечного света, наоборот, мечтал почувствовать его тепло и дуновение ветра на щеках.
Сим очень хотел сделать что-то хорошее для Реми, но не мог придумать что. У мальчика ничего не было, оставалось делиться улыбкой и рассказывать всё, что знал о сиротском доме и его обитателях.
Одним вечером оборотень поделился с Симом своими идеями о туманном состоянии во время работы.
– Тебе никогда не было интересно, почему по утрам нас поят тыквенным соком. А теперь, когда пришла зима, наш чай тоже отдаёт тыквой? – шептал волчонок Симу, когда все затихли в своих постелях.
– Потому что у нас много тыкв, – пожал плечами альбинос. Он кашлял теперь совсем редко и мог говорить спокойно.
– Пф, – хмыкнул Реми, поражаясь не сообразительности своего умного приятеля. – Почему тогда они добавляют тыкву в чай? Есть уйма блюд из тыквы: тыквенные лепёшки, тыквенная запеканка, тыквенные булочки. Зачем добавлять тыкву в чай? – настаивал мальчик-оборотень, на что Сим только пожимал плечами. – И почему тогда, если у них так много этих дурацких тыкв, тыквенный сок нам давали только на завтрак? Почему бы ни поить нас тыквами вечером?
– Может, тыква на ночь вредна? – предположил альбинос. – Я больше морковный сок люблю.
– Да какой,… – начал было Реми, но решил смолчать. – Я бы молоко хотел на завтрак. Но не в этом дело! Что это за чай такой, с тыквой?! А из чая пасёт тыквой! – оборотень распалился так, что другие дети начали ворочаться. Заметив это, он замолк, и оба они стали с опаской поглядывать по сторонам.
– Я не чую никакой тыквы, – осторожно и очень тихо прошептал Сим.
Реми хотел сказать, что у него обоняние волка и вкус тыквы он тоже чувствует в чае, а его друг всего лишь человек, но вовремя осёкся.
– Короче я думаю, что это тыквенный сок, – многозначительно глянув на Сима своими изумрудно-зелёными глазами, прошептал Реми.
Сим удивлённо на него посмотрел, в красных очах альбиноса отразилось недоумение. Оборотень решил всё как следует объяснить другу:
– Посуди сам. Тыквенный сок только на завтрак, а вечером мы всё помним и понимаем, туман исчезает. Что же ещё может быть виной?
– Я не знаю. По-моему, всё как-то надуманно. Летом тыквенный сок, а почему бы и нет, ведь он полезный. А зимой чай. Я не чую никаких тыкв в чае, – пожимая плечами и почесывая затылок, шептал альбинос.
– А то кто-то здесь прямо думает о нашем здоровье, – констатировал факт оборотень. Его начинала злить скептическая позиция друга.
– А ведь ты прав, – тут Сим поник: кому как не ему знать, что никто в этом приюте и пальцем не пошевелит для благополучия детей, по крайней мере для него, альбиноса. – Знаешь, – припомнил мальчик, и поднял голову с напуганными глазами, – а ведь все тыквы с огорода забирает старуха.
– Кажется, мы подошли к разгадке, – заключил Реми. – Завтра я попробую не пить чай. Тогда и посмотрим, что будет. – Сим согласно закивал, ему понравилась затея друга. Если не от чая зависит пелена в голове во время работы, то какая разница, если вдруг один из детей откажется пить или есть. Наоборот, скупая Марджи должна обрадоваться экономии продуктов.
– Знаешь, я даже не помню, что мы едим на завтрак, и чем это всё пахнет, – вдруг прошептал белокурый мальчик, когда друзья уже завернулись в покрывала, готовые поймать интересные сны.
Реми ничего не ответил. Он и сам долгое время не мог вспомнить даже вставал ли он утром и настал ли другой день; но за несколько оборотов, он себя выдрессировал. Каждый день, ложась спать, мальчик давал себе зарок, следующим вечером не лениться и вспомнить хоть что-нибудь из прошедшего дня. Сперва он мучился головной болью, но потом у него стало получаться. Оборотень не сдавался и пошёл дальше, по наставлению покойного дяди, вспоминая любые мелочи, чтобы разобраться в странном гипнотическом состоянии.
На следующий день, мальчик, как и решил с вечера, попытался отказаться от завтрака, а главное от чая, сославшись на то, что не хочет горячее, а выпил бы просто водички. Марджи воды ему не дала и принялась уговаривать. Горячий чай бодрил, согревал, насыщал – она говорила всё что угодно, лишь бы мирным путём заставить мальчика выпить чай. У Реми заканчивались идеи, как ещё отвертеться от тыквенного чая, но он сражался, как мог. Придумывал, что его мутит и тошнит, что у него аллергия, внезапно началась. Пока он пытался придумать правдоподобную ложь, он заметил, как движения детей стали затормаживаться, всякое выражение сходило с лиц, а глаза наполнялись пустотой.
Мальчику стало страшно, он много запинался и в итоге замолчал, с ужасом смотря на женщину. Терпение воспитательницы подходило к концу, и мальчик это заметил. Марджи всё настойчивее совала чай ему в нос. Она тоже заметила, как он озирался и терпение её лопнуло, она позвала на выручку сторожа, тот схватил Реми и держал, пока женщина вливала напиток в глотку ребёнка. Всё это произошло на глазах остальных детей, но те уже позавтракали и покорно несли тарелки к раковине. Они стали зомби, рабами, безвольными куклами; спроси вечером любого из них об утреннем происшествии, ответ был бы один – «не помню».
Зато Реми запомнил. Его догадка подтвердилась. Тыквенный напиток на завтрак причина их подневольного труда, без какой-либо возможности вырваться на свободу. Он запомнил, главное не забыть это к вечеру, рассказать Симу. Они должны помнить!
Теперь перед мальчиком встала новая задача, требующая скорейшего решения: найти способ не
