этом сказал дух, все вокруг начало чувствоваться… каким-то нереальным что-ли. Искусственным. Отдает чем-то постановочным.
Впрочем, почему бы не поговорить. Конечно, чисто в теории я могу сделать это в любой момент, но, похоже, мне так говорить чисто психологически комфортнее, когда я «вижу» собеседника. — О, великий и мудрый дух, раскрой, что значат твои слова про тебя и Рааву? — спросил я, чутка побаловавшись. — Прогиб одобрен, — кивнул Ваату, — как и попытка расспросить о чем-то уходящим за твое понимание. Все просто. Мир духов и ваш мир связываю я и Раава. Вы из-за этого можете магичить, а мы получаем энергию, почти на халяву. Как-то так. — Понял, — кивнул я. В целом, чего бы не понять, мы отдаем энергию одну, получаем другую, — слушай, а есть возможность и мне изучить другие стихии? — Конечно, — кивнул дух, — хоть сейчас бери и начинай изучать. Годиков через десять, может, камень сможешь толкнуть. А через двадцать сигарету от руки подпалить. — Что? — Все люди могут управлять любыми стихиями, — я не видел это по выражению лица, банально потому что его нет у Ваату, только силуэт, но прямо почувствовал, как он закатил глаза, — просто кто-то в большей мере, кто-то в меньшей. Те, кто может хорошо управлять одной стихией — те ей и учатся управлять. Кто-то может двумя, но учитывая, что вы сами на себя наложили такие рамки, это выливается во что-то странное.
Магия Лавы там или растений.
Информация явно интересная. Только бесполезная. Какой смыл ее нести в массы? Да, это устранит одно неравенство, но сразу же породит и другое. Сейчас в миру бытует мнение, что магия либо есть, либо нет. По крайней мере у большей части населения. А значит, в теории все изначально равны. И, конечно, по этому признаку уже гнобят друг дружку. А талант… ну, что сказать, одна причина для разделения ушла, пришла другая.
Так что толку от этого, разве что в каких-то научных целях. Но когда в этом мире начнут научно подходить к магии? Думаю, еще не скоро, и я до того момента точно не доживу. — И что, у меня кроме воздуха во всем остальном абсолютно нет таланта?
На мой вопрос дух лишь тяжело выдохнул. — Ну, есть. В данный момент технику огня повторишь, и огонек появиться. Вот только оно тебе надо?
— Что? — спросил я. — Оно тебе надо? — переспросил дух, — У тебя сражение с аватаром явно на носу, переворот. Куда тебе новую стихию осваивать с твоей-то природной ленью?
— Это я-то…
— Это ты-то. Пиандао тебя пинал, как мог, так и выходило что-то нормальное, а сам ты только по нужде ветер развивал. Так что можешь, конечно, попробовать, но в других стихиях ты самый обычный маг, может, даже чуть хуже. Поможет ли это тебе как-то? Ну, теперь свое пламя, которое, кстати, не только ветер, но и огонь, хочу сказать, можешь без перчатки поджигать. Поздравляю.
— А после?
— А после я уйду, — отрезал дух, — и твои таланты в остальных трех дисциплинах останутся такими же, какие и были. — Но аватар может быстро…
— А у тебя есть за спиной сотня-другая опыта других жизней? — «поднял бровь» по моим ощущениям Ваату, — вот и ответ. Но я тебя знаю, как очнешься, побежишь стихии проверять. Мой тебе совет — не попадись.
— Ха, договорились, — ответил я, — а теперь ты меня прости, но мне надо кое-что попробовать.
Эта мысль у меня зрела уже минуту. Это моя вторая жизнь, а из первой мне вытерли очень многое. И от этого меня интересует, насколько я все же хочу жить. Понимая, что все это может остаться лишь затертыми следами на бумаге, которую я когда-то потом буду называть своей памятью.
Поэтому без лишних разговоров я встал и повернулся в сторону леса.
Желание тут же туда пойти опять появилось. Сильное. Мне хотелось пробежаться по лесу, вспомнить дни своей молодости…
— Идиот, какой же он все-таки идиот, — начал бормотать дух рядом со мной, — Эй…
Но это лишь ностальгия. Усиленная, да, но я без труда повернул голову обратно к духу.
— … очни…сь. Ла-адно, — сбился на полуслове Вату, — еще раз такое устроишь — понос на несколько дней обеспечу. А теперь проваливай обратно! И с этими словами от духа я опять вырубился.
— Что тут произошло⁈ — воскликнул Зуко, сбегая к пляжу, где Азула в несвойственной для себя манере в какой-то панике теребила Акимару. — Срочно в больницу его! — немного взяла себя в руки принцесса, и встретила пришедших слегка безумным взглядом.
Расспрашивать, что же тут все-таки произошло, никто не стал, Зуко и сама Азула схватили тело Акимару и потащили.
По мнению принца, это слегка… бесполезно. Именно спешка. С такими ранами не живут, были видны почерневшие от копоти кости, тот участок, где сходятся ребра человека. Очевидно, при таких ранениях не живут.
Это Зуко осознавал, но от этого кидать Аки тут даже не собирался. Может быть, он все еще жив, невероятную живучесть он показывал и раньше, так почему бы сейчас, если медики и Агни помогут ему, не выжить?
До больницы донести удалось быстро, и там же так же быстро началась работа над ним. Хоть пульса и не было, Азула заставила провести необходимую помощь. А дальше принцесса сдалась, и из ее сбивчивых объяснений, на которых она впадала в какой-то ступор, смотря на Акимару, никто ничего не понял, кроме того, что они в детстве были знакомы. А теперь узнали друг друга, и Азула в психах чуть не зажарила Акимару молнией. Только вот «чуть» или «не чуть», вот в чем вопрос.
Который решился быстро. Даже слишком быстро. На самом деле у Зуко даже возникли вопросы, почему настолько быстро. Где-то к концу «рассказа» Азулы, доктор с ничего не понимающим лицом вышел и объявил, что у пациента появился пульс.
Секунда, и уже все в палате, выстроились вокруг Акимару, который уже дышал. До этого он лежал, как труп, и это было видно. Сейчас грудь начала сильно подниматься и опускаться.
Что же, поехавшая сестра, кажется, отменяется, констатировал у себя в голове Зуко.
Часть 7
Второй раз пробуждение было менее легким. Даже, честно говоря, одним из самых сложных за мою жизнь. Тело ныло, а по ощущениям я не жрал несколько дней. На груди так и вовсе ощущения непередаваемые.
Открыть глаза было подвигом, но тут же я смог увидеть всех, кроме Тоф. Господи, где девочка?
— Скхгх… — попытался я что-то сказать, тут же к моему лицу доктор поднес стакан воды, но я, собрав волю в кулак, сам сел
