начинает испытывать физическое недомогание. На работу идти нет сил. Дома оставаться в компании кровопийцы и шантажистки также не хочется. К вечеру становится всё хуже. Он даже не подозревает, что такое состояние вызвано смертельным ядом. Скорее всего, старик списал свое самочувствие на нервное напряжение. И он решается сбежать от всех на какое-то время в поисках уединения. Когда Лисицын упомянул в разговоре о лесном домике, я поймал себя на мысли, что, может быть, Александр Борисович просто решил уехать туда. И я оказался прав. Он действительно сбежал из города, чтобы обдумать, как действовать дальше, в тишине и безопасности. Только он не знал, что его часы сочтены.
Сегодня ночью у меня был тур под Выборг, где я побывал в охотничьем домике господина Ершова. Найти его мне помогли фотографии, которые висели в кабинете покойного. На них он с товарищами позировал на фоне хижины. Позади были видны две небольшие скалы, на вершинах которых росли кривые сосны. Я предположил, что это и есть тот дом, который я ищу. Вчера вечером я опросил не один десяток ребят в социальных сетях. Один парень смог опознать эти скалы и указал их расположение. Далее путь в два часа – и я на месте. Я без проблем вошел в дом и на полу нашел покойника. Смерть наступила от инфаркта. Бедняга мучился не один час: его тошнило, он лежал на полу и не мог вызвать подмогу, поскольку в том месте не ловила сотовая связь.
– Это не я. Это всё шутка! Витя, ты же не веришь ему? Витя, я не просила никаких денег. Я ездила, чтобы убедить его дать тебе этот тендер. Я знала, что ты очень его хочешь! – умоляла поверить молодая девушка Виктора. – Этот чай я купила случайно. Ты же знаешь, что я ничего не понимаю в чаях. Витя, я… я правда знала твоего отца раньше. Но я клянусь, мы встречались всего один раз в гостях у его друга. Я никого-о-о, – в очередной раз она зарыдала, – не убивала-а-а… Не убивала!
– Томас, – тихо, с полным горечью сердцем сказал Виктор, – но где доказательства, что именно от этого яда… как ты его там назвал? Что именно от него умер отец? И что его подсыпала именно Катя?
– Доказательства есть! – громко и торжественно продолжил сыщик. – Я нашел знакомого Кати – Евгения. Оказывается, он работает в лаборатории микробиологии. И имеет доступ к большому количеству ядов, которые используются в экспериментальных целях при борьбе с вредителями на посевах. Так вот, в этом году они использовали рицин в качестве одной из проб. Евгений поделился образцом этого яда с Екатериной, чтобы та передала его своей матери для обработки растений на ее огороде.
– Это ложь! – наконец вырвалась Катя из крепких рук своего молодого человека и накинулась на Томаса. – Ублюдок! Я не знаю никакого Евгения! И никого не травила! А вы, идиоты, верите, что ли, ему?! – Катя вдруг перестала истерить и жадно всмотрелась в лица. Пауза, однако, длилась недолго, девушку охватило бешенство: – Вранье! Всё вранье!!! Витя! Гады! Будьте вы прокляты!..
Очередной шквал собственных слез заставил Катю замолчать. Словно загнанный зверь, она кинулась к двери и выбежала на улицу. В комнате от девушки осталось только элегантное пальто.
– Вы ее не остановите? – живо поинтересовалась Евгения Васильевна.
– Зачем? – спокойно ответил Томас. – Ей некуда бежать. Сейчас мы группа людей, устроившие самосуд. В ближайшее время я передам дело в правоохранительные органы, которые арестуют ее, думаю, еще до наступления темноты.
– А если она скроется? – вступил в разговор Лисицын.
– Куда? Я знаю всех ее подруг и друзей. Нет, не сбежит, она еще надеется, что сумеет выкрутиться.
Господа, преступление раскрыто. Преступник выявлен, хотя в этой чудовищной драме есть доля вины каждого из вас. Я передам все улики в полицию и готов буду выступить в суде в качестве свидетеля.
Все свободны.
Томасу не пришлось дважды предлагать собравшимся покинуть коморку, так как все с радостью последовали его совету и начали расходиться. Остался один Виктор. Он выглядел жалко. Всё его существо было раздавлено. В один миг оказалось, что он лишился всего, и теперь жизнь не представляла для него никакой ценности. Ему не хотелось уходить, но и оставаться тоже не было желания. Он не хотел ничего. Возможно, он просидел бы так несколько часов, если бы Томас не обратился к нему:
– Виктор, я понимаю твое состояние. Но сейчас тебе нужно быть сильным и довести это дело до конца. Сейчас время идет против нас, и, несмотря на то, что я уверен, что Катя пока не сбежала, мы должны действовать быстро и поехать в полицию прямо сейчас. Если ты хочешь, я могу один пока с ними связаться. У меня есть несколько знакомых там. Ты пока придешь немного в порядок и потом только напишешь заявление.
Виктор поднял на него рассеянный взгляд, кивнул головой в знак того, что согласен, хотя сам и не думал, собственно, что именно предложил детектив:
– Действуй, как знаешь.
– Виктор. Остался еще один момент. Вторая часть оплаты за мои услуги. Я понимаю, что сейчас не время, но…
– Да, я заплачу. У меня дома в сейфе есть необходимая сумма, – собравшись с духом, сказал Виктор, встал и направился к выходу.
День третий. Вечер. Явление призрака во плоти
В дверь кто-то упорно звонил. Виктор лежал на кровати без единого движения уже два часа в той позе, в которой рухнул, как только Томас покинул его дом с суммой в один миллион долларов. С деньгами, которые Виктор отдал за то, чтобы узнать о смерти отца и о причастности к этому своей любимой девушки.
Звонки прекратились. Начали с силой долбить во входную дверь. «Кто бы это мог быть? Катя дома не появлялась. Да и теперь вряд ли когда-нибудь здесь покажется. Скорее всего, это пришли полицейские, чтобы взять показания и произвести осмотр. Томас как раз уже должен был написать заявление, – размышлял мужчина. – Может, не открывать? Никого не хочу сейчас видеть. А этот процесс с дачей показаний затянется на несколько часов».
Пересилив себя, он всё же встал и побрел в прихожую. Открыл дверь. В первый момент ему показалось, что его сердце остановится, он не мог сделать ни одного движения. Даже дыхание перехватило. Все образы померкли, и Виктор решил, что он попал в какой-то другой мир. Еще секунда, и у него пересохло во рту, а слух обострился до предела.
На пороге стоял его отец.
– Витя, – сказало
