крупной победой красных войск…»
Недолго Фабрициус пробыл в Риге. На правом фланге противник перешел в контрнаступление, и пришлось срочно выехать в Валк.
Наступили дни непрерывных ожесточенных сражений на эстонском фронте. Хорошо вооруженные странами Антанты белоэстонские и белогвардейские соединения, а также финские, шведские и датские наемные отряды стали теснить мужественные, но обескровленные в тяжелых боях красноармейские части. Не выдержав ударов противника, отошла из-под Ревеля (Таллин) к Нарве 6-я стрелковая дивизия. Фланги 49-го Гдовского полка оказались открытыми. Командование Псковского боевого участка вынуждено было перебросить часть сил из Латвии на правый фланг — под Валк.
В эту пору Фабрициус получил радостное известие: освобождена родная Виндава. Вот и представилась долгожданная возможность увидеться с отцом и матерью. Только имеет ли он моральное право на поездку к родителям в такие опасные дни? Видно, придется отложить желанную встречу до более спокойного времени.
А вот Михаил Николаевич Васильев рассудил иначе:
— Поезжайте домой. Побудьте со своими, сколько найдете нужным. Берите машину. И прошу не возражать.
Фабрициус порывисто обнял Васильева, взволнованно сказал:
— Я скоро вернусь…
И пробыл у родителей одну ночь. Мать плакала и смеялась, засыпала его вопросами. Отец долго смотрел в упор и неожиданно спросил с укоризной:
— Что же ты, Ян, отстаешь от братьев и сестер? Все семьями обзавелись, один ты холостяком живешь…
— Ошибаетесь, папаша, — улыбаясь, заметил ординарец Гурьянов, сопровождавший Фабрициуса. — У товарища военного комиссара семейка, если можно так выразиться, в несколько тысяч человек. И все его отцом считаем…
— Шинелька-то на нем солдатская. Кто же он у вас, генерал или рядовой?
— Я так скажу: когда товарищ Фабрициус генералов бьет — он выше любого генерала на голову, а когда с нами беседует — прост, как отец родной…
А мать уже накрыла стол и радушно объявила:
— Самая добрая весть, когда говорят — пора есть! Проголодались в дороге-то, подкрепитесь, милые.
Фабрициус передал отцу пакет, который дал ему перед отъездом Васильев, и сказал:
— Посмотри-ка, что вам мой начальник прислал.
Старик не спеша развязал бечевку и поставил на стол бутылку портвейна, две банки рыбных консервов, небольшой пакетик сахару и фунта полтора сыра.
— Догадливый у тебя начальник, — восхищенно оценил старик. — Догадливый и сердечный. И хотя ты, помнится, непьющий, сегодня с нами промоешь горло. Шутка ли шестнадцать лет не виделись…
А потом Ян всю ночь рассказывал о годах каторги и ссылки, о скитаниях с ружьем по лесам Сибири и Дальнего Востока, о службе в Маньчжурии на Китайско-Восточной железной дороге, на Камчатке и Сахалине. Отец уснул, а мать все расспрашивала и расспрашивала и робко трогала легкой теплой рукой голову сына, словно бы не верила, что это ее Ян сидит рядышком на скамейке…
12
Заняв город Юрьев, командование белоэстонской армии двинуло крупные воинские части на Валк, стремясь перерезать железнодорожный путь Рига — Псков. Противник имел трехкратное численное превосходство.
Все части Псковского боевого участка были сведены в 10-ю стрелковую дивизию, начальником которой был назначен М. Н. Васильев, а военкомом — Я. Ф. Фабрициус. Они направили в штаб 7-й армии доклад, в котором отмечали: «…правая и левая колонны по количеству и качеству войск слабы. В дальнейшем остаются без всякого резерва. Еще раз просим о срочной высылке двух-трех полков с артиллерией и конницей, в противном случае военный совет дивизии не может взять на себя ответственность за могущие быть последствия на 150-верстном направлении фронта от Чудского озера до станции Руен».
Штаб армии не оказал помощи.
Три недели малочисленные полки отбивали яростные атаки под Валком.
Все эти дни Фабрициус находился на линии огня. Используя превосходно вооруженные наемные отряды шведов и финнов, белогвардейские эстонские части ворвались в Валк. Лыжный отряд финнов проник в тыл наших войск и занял город Мариенбург (Алуксне). По просьбе Васильева военком Фабрициус возглавил группу, в которую вошли 6-й латышский полк и 3-й батальон 49-го Гдовского полка. Ночью бойцы окружили лыжников и в жестокой рукопашной схватке уничтожили 370 солдат и офицеров. Более 400 финнов сдались в плен.
Боевая деятельность военного комиссара Фабрициуса была высоко оценена Советской республикой. 10 марта 1919 года приказом Революционного военного совета «Ян Фрицевич Фабрициус за непрерывную самоотверженную работу на фронте в огне» был награжден орденом Красного Знамени. Он получил орден № 4. Его первым среди всех военных комиссаров отметили этой наградой.
В тот же день 49-й Гдовский стрелковый полк «за исключительный героизм в боях против контрреволюции» был награжден Реввоенсоветом республики Почетным знаменем Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета. В этом же приказе говорилось: вручение знамени поручается товарищу Фабрициусу, военному комиссару 10-й дивизии.
Фабрициус выехал в полк. Перед строем зачитал приказ. Знаменосцы сняли чехол. Из рук Фабрициуса знамя принял командир полка Нил Блинов.
Комиссар полка Петр Смородин опустился на колени, поцеловал алое полотнище и воскликнул:
— Поклянемся, товарищи, до последней капли крови защищать родную Советскую власть!
И полк ответил:
— Клянемся!
Гдовцы сдержали клятву, данную у Красного знамени полка…
В середине февраля Михаил Николаевич Васильев был назначен командармом Эстонской красной армии. Грустно было расставаться Фабрициусу и Васильеву. За то время, что пришлось им вместе воевать, завязалась между ними большая дружба. Ян Фрицевич сказал другу, что очень благодарен ему за военную выучку.
— Взаимно, Ян Фрицевич, взаимно, — ответил Васильев. — Весьма благодарен за помощь по линии политической. И еще хочу вам сказать на прощание: в последнее время вы делаете успехи в области тактики. Операцию под Ригой провели весьма успешно. Полагаю, что больше принесете пользы на командной должности. Если пожелаете, могу сейчас же взять комбригом.
— Дорогой Михаил Николаевич, вы явно преувеличиваете мои способности, — улыбнулся Фабрициус. — Не по плечу унтеру генеральская должность.
— А все-таки подумайте. Должен признаться: мне трудно будет без вас, товарищ комиссар, очень привык, считай, без малого год вместе, — тихо произнес Васильев, обнял и поцеловал друга…
13
Одной из важнейших задач в работе комиссара Фабрициус считал своевременно отмечать отличившихся бойцов. Он благодарил их перед строем, награждал ценными подарками, настоятельно рекомендовал рассказывать об их мужестве и военном мастерстве в газетах и листовках. Так было и тогда, когда девятнадцать красноармейцев совершили подвиг у деревни Лезги. Они отбили две атаки усиленного батальона противника, поддерживаемого огнем бронепоезда, и удержали перепаханные разрывами траншеи. Фабрициус побеседовал с командиром взвода коммунистом Владимиром Савиным и написал заметку «Геройский подвиг». Она была опубликована в газете «Псковский набат», а затем отпечатана листовкой. В ней политический отдел 10-й дивизии призывал: «…учитесь мужеству, стойкости, верности Советской республике у храбрых защитников Лезги. Имея в своей среде таких передовых борцов за коммунизм, Красная
