Клоний сын! Похоже, мои мысли всё же долетают до мозга и заставляют процессор реагировать!
Надо учиться разделять.
«Возможность притворства: ноль, пять процента.
Вероятность предыдущего знакомства с объектом: один, и три процента.
Обмен данными с объектом: ноль процентов.
Погрешности вычисления: пять процентов с учётом человеческой непредсказуемости.
Объект причислен к классу вредителей. Подлежит дератизации.
Поправка с учётом последней коррекции приказа: отлов без повреждений.
Объект причислен к классу домашних любимцев».
О, да. Не надо нам таких любимцев подозрительных.
Все оружейные запасы киборга пусты, не то пульнул бы парализующим. Срывать обшивку тоже не дело – хоть в этом мы согласны, «опасность разгерметизации».
Внутри тела работает только то, что зависит от питания, вроде тех же двигателей. Никакие дополнительные снаряды им не нужны.
Но я пока не настолько его контролирую, чтобы провести инвентаризацию всех дополнительных устройств.
Специальные хваты, чтобы по стене взбираться, тоже заряжены. Ими и воспользовавшись, мы с киборгом лезем наверх, следуя за песцом.
Доступ к корабельному ИскИну по-прежнему закрыт. Не уверен, что мой чурбан не смог бы его взломать, но пока придерживается наложенных хозяйкой ограничений.
– Виола, перекрой вент-контейнер! – командует киборг.
Внутри по-прежнему возникают варианты реплик. А что, если…
– Хочешь, чтобы все задохнулись? – ворчит корабельный ИскИн.
Пытаюсь перехватить управление голосом, ответить своей фразой, но процессор готов озвучивать лишь одну из уже сгенерированных.
«Принято», – знаю, что скажет, усиленно пытаюсь выбрать хотя бы из предложенных. Для начала:
– Временно перекрой.
Получилось! Он озвучивает именно то, на что я указал! Добавляю расширение, в раках режима эмоциональной имитации:
– Расчётная безопасность до пяти минут.
– Хорошо, – звонким голосом рапортует система. Что за прикол придавать ИскИну вид ребёнка? Какие-то материнские инстинкты?
Оставив процессору выслеживание и собственно отлов песца, сосредотачиваюсь на контроле за репликами. Может, так понемногу и справлюсь.
– Прикрой кормовые втулки!
– Сделано!
Кажется, начинаю входить в азарт.
– Теперь открой и сразу же загороди задвижкой трубу утилизатора… Да не эту! Кормовую!
– Точнее формулировать надо! – оскорбляется Виола.
– Некогда! Сейчас мы его…
Процессор генерирует всё больше команд с учётом моих пожеланий, но пока исключительно в рамках ситуации. Зато выбирать я уже наловчился, сам не понимаю, как так происходит. Они вспыхивают, я одобряю – и готово.
Ловлю на себе смешливый взгляд Мелагрен.
– Что-нибудь не так, хозяйка? – уточняю на всякий случай, в надежде, что удастся нагенерировать чуть больше реплик в её сторону. Но процессор неумолим, перед ним иная задача.
– Ты как мальчишка на охоте, – хмыкает.
– Приказа отключить эмоциональную имитацию не поступало, – отвечаю. – Отключить?
На последнем вопросе настаивает процессор, и я замираю. Если отключит, меня может снова отшвырнуть обратно.
Мэл смотрит несколько мгновений, пожимает плечами.
– Оставляй. Таким ты мне нравишься больше, чем сексуально-озабоченным.
Серьёзно? Ну, отлично.
– Песец в приоритете, – сообщаю.
Мэл начинает хохотать. И чего она в обществе становится такой угрюмой? Хотя, вспоминая Баллена, не в любом.
Мелагрен
АР-24 взбирается на стену – о, у него и молекулярные хваты в наличии! Удобное, но не дешёвое удовольствие, в базовую комплектацию не входит.
Прыгает, что-то командует Виоле, которая проявляется голограммой прямо под потолком и с любопытством следит за действием.
Песец дёргает куда-то вглубь корабля, киборг пытается просунуть руку в техническое отверстие, прикрытое панелью. Не дотягивается – почти жду, что сейчас ругнётся.
Но он лишь спрыгивает из-под потолка на пол, принимая охотничью стойку.
В следующие два часа прихожу к выводу, что Бал добавил в своего подкидыша ещё и специальную программу, чтобы занять нас на время перелёта. Сам же предлагал эро-софт испытать, а тут такая подлянка!
Впрочем, я испытывать всё равно не собиралась, пусть кому интересно, те и тестируют.
Принц неожиданно меняется. Становится каким-то даже озорным, почти настоящим. В движениях остаётся всё той же рациональной машиной, но программа эмоциональной имитации добавляет повадки, реплики, загоревшиеся глаза – будто правда увлёкся охотой.
Если бы я лично не просмотрела его на предмет души, могла бы усомниться, что передо мной машина!
И я не лукавила, такая программа мне действительно нравится больше. Даже удаётся немного расслабиться, пока они с Виолой методично загоняют зверька к нам в каюту.
«Мэл! Ты должна коснуться его первой!» – напоминает Виола.
Точно! Чтобы запечатлеть связь.
– В вентиляции! – рапортует детский голосок уже вслух.
– Скоро будет здесь! – АР-24 собирается поставить ногу на стену.
– Стой! – командую. – Подними меня!
– Вероятность опасности не меньше пятидесяти процентов.
– Я умею обращаться с песцами! – сообщаю.
Принц несколько мгновений молчит, видимо просчитывает ситуацию.
Не знаю, есть ли у него что-то по этому поводу в базе данных, потому, пока он не начал спрашивать, где я обзавелась столь ценными умениями, сообщаю:
– Это приказ!
Киборг покоряется, хотя мне мерещится, будто неохотно.
Тем и опасна эта эмоциональная имитация. Не люблю её. Машина должна оставаться машиной, иначе начинаем переносить на неё наши людские эмоции и привязанности. Но она ничего не испытывает, только имитирует – остальное человеческий разум додумывает сам.
Принц осторожно подхватывает меня, и на какие-то мгновения я пугаюсь, вспоминая, как схватил за плечи… воспоминания вырываются лавиной – о предыдущем нападении, и о другом, двухгодичной давности. Когда рядом тот, кто сильнее, и ты против него не можешь ничего.
Надо было какую-нибудь мебель организовать и взобраться без него – но поздно. Принц уже поднимает меня – осторожно, почти бережно. Чтобы я могла дотянуться, но при этом будто в любой момент готов отдёрнуть обратно.
– Ой, какой хорошенький! – нематериальная девчушка тянет призрачные ручки к высунувшейся из вентиляции мордочке.
