подводным миром»… Договорить юноша не успел – из полупрозрачного купола округлой формы, возвышающегося над облаками, появилась женщина в белой мантии без определенного возраста и закончила: «И руководить теми и другими он будет мудро!». Гости Вабанаквада как по команде повернулись на сто восемьдесят градусов, и просто остолбенели от неожиданности: на определенной высоте и в некотором от них отдалении грациозно парили над поверхностью маленького клочка суши Саттва и …Лавалина!
Конечно, первым ринулся навстречу хозяйке, имевшей странный (для разумения тигра) полупрозрачный вид, ее верный Гайат. Однако, все его старания в виде прыгания, виляния хвостом и призывного рычания не увенчались успехом, поскольку взгляд женщины, ее мысли предназначались в этот день горячо любимому сыну. Неизвестно, сколько прошло времени после телепатического общения Лавалины и Мэйтэ, но после возвращения на большую сушу, юноша захотел побыть один. Даша, не желая навязываться с расспросами, со смешанными чувствами ушла в отведенную ей комнату. В воображении девушки вдруг возникла одна идея, которую она попыталась перенести на бумагу, случайно прихваченную с собой. Когда Мэйтэ, постучавшись (как принято на Земле), зашел, Дарья, смущаясь, как маленькая девочка, спрятала белый лист бумаги за спиной. «Ты нарисовала моей маме подарок», – привычно считав информацию из пространства, с невероятно человеческой улыбкой произнес юноша. «И когда же ты перестанешь расти?» – полушутя Даша постаралась от темы увильнуть. «Уже совсем скоро», – ответил трехметровый избранный и попросил набросок ему показать. На мятом белом листе бумаги цветными карандашами в круге, символизирующем планету, была изображена высокая стройная женщина (судя по очертаниям) с безликим овалом головы и воздетыми вверх руками, держащими звезду. У фигуры были огромные крылья за плечами, а вместо перьев близко друг к другу располагались маленькие цветочные соцветия. Крылья, ореолом ниспадающие к ногам, напоминали по контурам человеческое сердце. Над фигурой просматривалась дорога, сужающаяся к верхней точке круга, а в груди у женщины угадывался маячок, похожий на искру света. «Что это?» – заинтересованно спросил Мэйтэ, тонким пальцем указывая на зеленый «огонек». Карелина призадумалась, как инопланетному существу, хоть внешне очень похожему на землян, объяснить понятие «душа». «Понимаешь, – осторожно начала девушка, – это душа – наши человеческие внутренние чувства и переживания, желания и порывы». Она взяла Дариэля – Мэйтэ за руку (они привычно сидели на кровати) и продолжила мысль: «Мне почему-то кажется, что именно так, внутренними ощущениями, интуитивной любовью ко всему живому руководила твоя мама, умея прощать даже своих врагов». Видя непонимание во взгляде Дариэля, Даша спросила его о том, что он чувствует, когда думает о Лавалине. Юноша, не сомневаясь, приложил обе руки к своей груди: «Я чувствую в этом месте тепло, грусть и тяжесть». Даша с нежностью объяснила своему воспитаннику, что тепло означает радость сыновней любви, грусть – разлуку с мамой, а тяжесть на сердце от столь малого времени, отведенного вселенной сыну и матери для нахождения друг с другом. «То, что ты чувствуешь – это и есть душа, твоя душа», – глядя в глаза адеольцу, улыбаясь, сказала Карелина. «Спасибо, теперь я понял, а ты не видела Гайата?», – пригретый «лучами» Дашиной любви, Мэйтэ не сразу вспомнил, зачем пришел в комнату землянина. «Нет, я думала, он с тобой!» – тревожно отреагировала девушка. Оба, не сговариваясь, вскочили со своих мест и начали поиски тигра в Доме, на площади «Мира и согласия», постоянно при этом зовя животное по имени. Безрезультатно.
Вдруг взгляд Даши, скользивший по равнинной территории «цветочной поляны», остановился на возвышенном месте, где среди прочих руководителей цивилизации Мигизи была упокоена и Лавалина. И, хотя внешне холм выглядел как обычно, девушка интуитивно почувствовала, что преданный хозяйке и всеми забытый Гайат был именно там. «Тигр на холме Избранных!» – воскликнула Карелина и быстрыми шагами направилась к подножью холма. Мэйтэ улетел вперед, скоро скрывшись из вида.
Поднявшись наверх, Дарья сдавленно вскрикнула, зажав рот ладонями: на цветочной клумбе (месте погребения Лавалины) без чувств лежало огромное животное, а рядом, безрезультатно теребя тигра за уши, пытаясь открыть его васильковые, почти человеческие, глаза, сгорбившись, как от непосильной ноши, сидел Дариэль.
Карелина такую картину уже видела полтора месяца (по адеольскому времени) назад, когда, рыдая, держала за руку умирающую Лавалину. А теперь вот Гайат! Сколько ни заставляла себя, она не могла сделать ни шагу к могиле избранной, остро ощущая, как жуткий холод охватывает все ее тело, делая его неподатливым, а наполненные слезами глаза девушки, не мигая, смотрели на раздавленного окончательно Дариэля.
Повернув голову и заметив неподвижно стоящую поодаль Карелину, юноша с вызовом и даже какой – то не свойственной ему злостью, произнес: «Сначала вселенная забрала у меня родную маму, потом единственного друга, через несколько дней ты улетишь домой, я лишусь моей «земной мамы», а потом, кого следующего отнимет вселенная, моего отца?!». Эхо, разнесшее боль несчастного адеольца по всей равнине, помогло скинуть оцепенение, в котором пребывала Дарья, она медленно подошла к Дариэлю и тигру. Девушка увидела то, что не углядел расстроенный юноша: огромное тело зверя мерно поднималось и опускалось в такт его дыханию, а значит, Гайат был жив, он просто больше не хотел помогать разумным существам, по его собственному, звериному разумению, не оценивших его преданность.
Если Карелина собиралась в очередной раз спасти своего воспитанника, однажды уже поверившего ей, то было самое время: весь облик Дариэля изменился до неузнаваемости за считанные минуты. Огромные синие глаза стали тусклыми и серыми, как асфальт, а кожа приобрела землистый оттенок.
«Ты умеешь считать до ста?» – огорошила она адеольца (что называется, «не в бровь, а в глаз!»). Юноша очень странно посмотрел на землянина, списывая услышанное на трудности перевода между галактиками. «Нет, нет, ты не ослышался,– выступая в роли экстрасенса, преувеличенно бодро повторила Карелина, – именно до ста!». «Я тебя не понимаю», – растерялся инопланетянин, напомнив Даше того беспомощного младенца, которого она приютила на Земле. «Сегодня, в День рождения твоей мамы, я сотворю волшебство, – загадочно прошептала девушка, затем уже нормальным голосом добавила с нажимом, – и ты мне в этом поможешь!». Дариэль все больше сомневался в рассудке гостьи, но, будучи очень воспитанным юношей, не говорил ей об этом.
Однако Карелина, уверенная в своих силах (ведь она видела, что тигр жив!), предложила гуманоиду пари: если она, Дарья, не совершит сейчас за сто секунд чудо, то останется на Адеоле до конца своих дней, но если чудо все же произойдет, то он, Дариэль – Мэйтэ, признает Карелину главной волшебницей галактики Андромеда, и гостья спокойно полетит на любимую Землю.
Дариэль молча принял условия пари и, спустившись с
